ОБРАЗ БОГОРОДИЦЫ В РУССКОЙ ИКОНОГРАФИИ
(Окончание. Начало в №№8-11)

Икона «Не рыдай мене, Мати». XVI в.

Иконографические варианты, семантически соответствующие третьему типу богородичных икон, известному под названием «Умиление», практически не встречаются, так как трудно представить, как возможно изобразить интимные отношения Богоматери и Её Сына в образе одной только Богоматери. Тем не менее и такой поворот в иконографии возможен. Это так называемый тип Скорбящей Богоматери («Mater Dolorosa»), когда Божия Матерь представлена погружённой в молитвенную скорбь о распятом Христе. Обычно Богородица изображается со склонённой головой и молитвенно сложенными руками возле самого подбородка. Этот вариант получил большое распространение на Западе, но и в православной иконографии он также хорошо известен. Некоторые исследователи полагают, что он первоначально не был самостоятельным, входил частью в диптих, на второй половинке которого изображался страдающий Иисус Христос (в терновом венце, со знаками Страстей).
Этот же сюжет мы можем видеть и в иконе «Не рыдай Мене, Мати», хорошо известной в балканском искусстве и менее известной у нас, в России. На этой иконе обычно изображены Богородица и Христос (иногда стоящими во гробе), Мать оплакивает смерть Сына, обнимая Его мертвое тело. Практически это модификация сюжета «Оплакивание», но иконографическая схема построена по принципу «Умиления» – только на иконах типа «Не рыдай Мене, Мати» Богородица прижимает к Себе не Маленького Иисуса, а взрослого после снятия со Креста. Трагизм сюжета достигает необыкновенного накала – горе Матери безутешно, но, как и во всякой иконе, здесь есть весть о воскресении, она в названии иконы, которое построено на тексте страстного песнопения: «Не рыдай Мене, Мати, во гробе зряща...» Обращение к Богородице идёт от имени Христа, победившего смерть.
*       *       *
Итак, мы рассмотрели основные иконографические типы и варианты богородичных икон, которые условно разделяются на четыре группы: «Знамение», «Одигитрия», «Умиление» и «Акафистные». В поле нашего зрения почти не попали праздничные богородичные иконы, так как изображение Богородицы в праздниках имеет все те же иконографические особенности, что и в других иконах.  
Хотелось бы несколько слов добавить к тем отступлениям от канона, которые иногда можно видеть в различных иконах, посвященных Богородице.
Так традиционно принято изображать Богородицу в одеждах двух цветов: вишневом мафории (модификация красного цвета), синей тунике и голубом чепце. На мафории, как правило, изображаются три золотые звезды – как знак Её непорочности («непорочно зачала, непорочно родила, непорочно умерла») и кайма как знак Её прославления. Сам плат – мафорий – означает Её Материнство, прикрытый им голубой (синий) цвет платья – Девство. Но изредка мы можем видеть Богоматерь, облаченную в синий мафорий. Так Её иногда изображали в Византии, на Балканах. Так Богоматерь написал Феофан Грек в деисусном чине Благовещенского собора Московского Кремля. По всей видимости, в этих случаях для иконописца важнее подчеркнуть Девство, непорочность Богоматери, выделить аспект Её чистоты, сосредоточить наше внимание на этой грани образа Девы и Матери.
Православная традиция в исключительных случаях допускает изображение женщин с непокрытой головой. Обычно так пишут Марию Египетскую в знак её аскетично-покаянного образа жизни, сменившего прежний  распутный. Во всех остальных случаях, будь то образ мучениц, цариц, святых и праведных жен, жен-мироносиц и других многочисленных персонажей, населяющих православный иконный мир, принято изображать женщин с покрытой головой. Так и апостол Павел пишет, что хорошо женщине покрывать голову свою, ибо это «знак власти над нею» (1 Кор. 11.5,10). Но в некоторых иконографических вариантах богородичных икон мы видим, весьма неожиданно, изображение Богоматери с непокрытой головой. Например, «Богоматерь Ахтырская» и некоторые другие. В некоторых случаях плат заменен венцом (короной). Обычай изображать Богоматерь с непокрытой головой – западного происхождения, где он вошёл в обиход с эпохи Возрождения, и в принципе неканоничен. Мафорий на голове Богородицы – не просто дань восточно-христианской традиции, а глубокий символ – знак Её Материнства и полной отданности Богу. Даже венец на Её голове не может заменить мафория, ибо венец (корона) есть знак Царства, Богоматерь – Царица Небесная, но это царское достоинство основано исключительно на Её Материнстве, на том, что Она стала Матерью Спасителя и Господа нашего Иисуса Христа.
Поэтому правильно изображать венец поверх плата, как это мы видим в таких иконографических изводах, как «Державная», «Новодворская», «Абалацкая», «Холмовская» и другие. Изображение венца (короны) на голове Богородицы также пришло в восточно-христианскую иконографическую традицию из Западной Европы. В Византии это не было принято вовсе. Даже когда изображали Богоматерь с предстоящими императорами (как это можно видеть в мозаиках святой Софии Константинопольской), что является выражением превосходства Царства Небесного над царством земным, на Её главе мы не видим ничего, кроме плата-мафория.  
*       *       *
Образ Богородицы занимает исключительное место в православной духовности, как это можно видеть хотя бы из огромного количества икон, посвященных Ей. Отец Сергий Булгаков так пишет: «Любовь и почитание Богоматери есть душа православного благочестия, сердце его, согревающее и оживляющее всё тело. Православное христианство есть жизнь во Христе и в общении с Его Пречистой Матерью, вера во Христа как Сына Божия и Богоматери, любовь ко Христу, которая нераздельна от любви к Богоматери».
Всякая икона, как мы уже говорили, христоцентрична. Богородичная икона христоцентрична вдвойне, так как даёт нам истинный образ богообщения в любви. Один богослов так выразил смысл почитания Богоматери: «Самым лучшим почитанием Марии является подражание Ей в Её любви к Своему Сыну и Господу нашему Иисусу Христу». Этой любви и учат нас богородичные иконы.
Ирина ЯЗЫКОВА,
кандидат искусствоведения
 

 

 

Образ Богородицы в Русской Иконографии
(Продолжение. Начало в №№8-10)

Млекопитательница

Ещё одна разновидность иконографии «Умиление» – «Млекопитательница». Из наименования ясно, что отличительной чертой этой иконографической схемы является изображение Божией Матери, кормящей грудью Младенца Христа. Такая деталь – не только интимная подробность данного иконографического варианта, но она раскрывает новый мистический аспект в прочтении образа Богородицы. Мать вскармливает Сына, так же Она питает наши души, так же и Бог кормит нас «чистым словесным молоком» Слова Божия (1 Петр.2.2), дабы мы, возрастая, переходили от пищи молочной к твердой (Евр.5.12).
*         *       *
Итак, три названных нами иконографических типа – «Знамение», «Одигитрия» и «Умиление» – являются основными, ведущими в иконографии Богородицы, так как в их основе лежат целые направления в богословском осмыслении образа Богоматери. Каждый из них представляет нам какой-то один из аспектов Её служения, Её роли в спасительной миссии Христа, в истории нашего спасения.
Четвёртый тип не имеет такого богословского наполнения, как первые три. Он скорее собирательный, к нему следует отнести все те иконографические варианты, которые по тем или иным причинам не вошли в первые три. Наименование четвертого типа условно – «Акафистный», так как главным образом иконографические схемы здесь строятся не по принципу богословского текста, а по принципу иллюстрирования того или иного эпитета, которым Богоматерь величается в Акафисте и других гимнографических произведениях. Основный смысл икон этого типа – прославление Матери Божией.
Сюда следует отнести уже упоминавшиеся изображения Богоматери с Младенцем на престоле. Основной акцент этих изображений – показать Пресвятую Деву как Царицу Небесную. В таком виде этот образ вошёл в византийскую иконографию – особенно часто такие композиции помещали в конху апсиды. В этом варианте Богоматерь присутствует и в святой Софии Константинопольской. В русской иконографии примером такого образа может служить фреска Дионисия в апсиде церкви Рождества Богородицы Ферапонтова монастыря.
Но большая часть икон этого типа представляет собой соединение центральной схемы предыдущих типов с дополнительными элементами. Так, например, иконографическая схема «Неопалимой Купины» состоит из изображения Богоматери Одигитрии, окружённой символическими фигурами славы и сил небесных (аналогично тому, как образ небесной славы изображен в иконографии «Спас в силах»).
*       *       *
Иконографическая схема иконы «Богоматерь – Живоносный Источник» включает в себя изображение Богородицы с Младенцем, восседающих на троне, который имеет вид некоего подобия купели внутри водоёма, а вокруг предстоят ангелы и люди, пришедшие напиться от этого источника. Композиция иконы «Богоматерь – Гора Нерукосечная» также строится по принципу механического наложения символов – Богоматерь с Младенцем Христом (по типу Одигитрии) восседают на престоле, на фоне фигур и вокруг них изображаются различные символы, впрямую иллюстрирующие акафистные эпитеты: руно орошенное, лествица Иаковлева, купина неопалимая, свеча светоприемная, гора нерукосечная и т.д.
И, наконец, икона «Нечаянная радость» построена по принципу «икона в иконе», то есть сюжетного включения изображения иконы внутрь происходящего действия. Здесь обычно представлен коленопреклонённый человек, молящийся перед образом Богоматери Одигитрии, давшей ему нравственное прозрение и исцеление.
Примеров акафистных икон можно привести великое множество, и в большинстве своём это поздние иконографии, созданные не ранее XVI-XVII веков, в тот период, когда богословская мысль не отличалась оригинальностью и её направление более разливалось по поверхности, нежели шло вглубь.
Вершиной акафистных иконографий следует признать образ «О Тебе радуется Обрадованная вся тварь». Это по-своему интересная иконография, в основе её лежит идея космического прославления Богоматери. В центре изображается Богородица с Младенцем Христом на престоле в сиянии славы и окружении сил небесных. Образ вселенной представлен в виде многоглавого храма, окружённого цветущими деревьями – это одновременно и образ Небесного Иерусалима. В нижней части иконы, у подножия престола изображаются люди – пророки, цари, святые разных рангов, просто народ Божий. Мы видим – на иконе представлены новая земля и новое небо (Откр.21.1) – образ преображённой твари, начало которой положено в тайне Боговоплощения.
*       *         *
Иконографические варианты, где изображается Богоматерь без Младенца Христа, немногочисленны, объединить их в особую группу не представляется возможным, так как иконографическая схема в каждой из них определена своей самостоятельной богословской идеей. Но в той или иной степени они примыкают к уже названным нами ранее четырём типам.
Например, «Богоматерь Остробрамская-Виленская» представляет собой вариант, тяготеющий к типу «Знамение», так как образ Богоматери явлен здесь в момент принятия Ею Благой вести («се раба Господня, да будет Мне по слову Твоему». Лк.1.38). Положение рук, скрещённых на груди (жест смиренного молитвенного поклонения), семантически близок жесту Оранты. Следовательно, этот иконографический вариант можно отнести к типу «Знамение». Кроме Остробрамской, этому типу соответствует икона «Невеста Неневестная» (ошибочно её называют «Умиление»), которая была келейным образом преподобного Серафима Саровского.
*       *       *

Известная древняя русская икона «Богоматерь Боголюбская» также изображает Богородицу без Младенца, но предстоящей пред Богом с ходатайством о молящихся Ей (группа молящихся иногда изображается у ног Богородицы). Поскольку здесь Матерь Божия изображена как ходатаица и как указующая путь молящимся, то условно можно отнести эту икону к типу «Одигитрия». В руке Богородица держит свиток с молитвой, а другой рукой указывает на образ Христа, написанный слева в сегменте неба. Таким образом, сохраняется тот же жест, что и в Одигитрии: Христос есть Путь, Истина и Жизнь.

Умягчение злых сердец. XVIII в.

Но по большей части богородичные иконы, в которых Пречистая представлена без Младенца, относятся к четвертому типу – акафистных икон, так как написаны ради прославления Матери Божией. Так, например, к этому типу можно отнести иконографию «Богородица Семистрельная» или «Симеоново проречение», известен этот иконографический вариант и под другим названием – «Умягчение злых сердец». Здесь изображена Богоматерь с семью мечами, пронзающими Её сердце. Этот образ взят из пророчества Симеона: «и Тебе Самой оружие пройдет душу, – да откроются помышления многих сердец» (Лк.2.35). Подобные иконографии, как правило, позднего происхождения, по всей видимости, пришли из западноевропейской традиции и отличаются литературностью. Тем не менее, и в них заложен свой смысл, открывающий нам образ Богородицы, столь необходимый для возрастания православной души.
(Окончание следует)
Ирина ЯЗЫКОВА,
кандидат искусствоведения

 

Образ Богородицы в Русской Иконографии
(Продолжение. Начало в №№8-9)

Курско-Коренная икона

Иконографическая схема «Знамения» может быть очень простой, как в новгородском варианте, а может быть развитой и усложненной, как в случае ярославской «Оранты». В композицию последней, например, включена нечасто встречающаяся деталь, которая раскрывает литургический аспект этого образа. Это орлец – коврик под ногами Марии, такие используют в архиерейском богослужении. В данном случае орлец символизирует космичность служения Богородицы, которая предстоит Богу за весь род человеческий. Богоматерь стоит на орлеце, как на облаке, среди золотого сияния Божией славы – Богоматерь есть новая тварь, преображённое творение, новый человек.
Схема иконы Курской Коренной дополнена изображением пророков, соединённых между собой подобием процветшей лозы. У пророков в руках свитки их пророчеств. Всё это символизирует то, что Богоматерь и Божий Сын, от Неё родившийся, есть исполнение всех ветхозаветных пророчеств и чаяний. Так, в разных иконографических вариантах при наличии общего ядра раскрывается одна и та же тема Боговоплощения, поэтому иконографический тип «Знамение» иногда именуют «Воплощение».
Одним из вариантов иконографии «Знамение» является «Оранта». В данном случае Богоматерь представлена без Младенца в той же позе, с воздетыми руками. Примером может служить образ «Богоматерь – Нерушимая стена» из Святой Софии Киевской (мозаика, Х в.). Здесь Богоматерь представлена как символ Церкви. Впервые блаженный Августин увидел в Богоматери – Церковь. Эта ассоциация получила в истории богословской мысли широкий диапазон толкований.
*       *       *
Второй иконографический тип получил наименование «Одигитрия», что по-гречески значит «Путеводительница». В этом названии заложена концепция богородичных икон в целом, ибо Матерь Божия ведёт нас ко Христу. Жизнь христианина представляет собой путь из тьмы – в чудный Божий свет, от греха – к спасению, от смерти – в жизнь. И на этом нелёгком пути у нас есть помощница – Пресвятая Богородица. Она явилась мостом для прихода в мир Спасителя, теперь Она – мост для нас на пути к Нему.
Итак, иконографическая схема Одигитрии строится следующим образом: фигура Богоматери представлена фронтально (иногда с небольшим наклоном головы), на одной Её руке, как на престоле, восседает Младенец Христос, другой рукой Богоматерь указывает на Него, тем самым направляя внимание престоящих и молящихся. Младенец Христос одной рукой благословляет Мать, а в Её лице – и нас (нередко жест благословения направлен непосредственно на зрителя), в другой руке Он держит свернутый свиток (есть варианты, когда в руках у Младенца скипетр и держава, книга, развернутый свиток).

Одигитрия

В жесте Богородицы, указующем на Христа, ключ к этому образу – Матерь Божия ориентирует нас духовно, направляя нас ко Христу, ибо Он есть Путь, Истина и Жизнь. Она несёт наши молитвы к Нему, Она ходатайствует за нас перед Ним, она сохраняет нас на пути к Нему. Ставшая Матерью Того, Кто усыновил нас Небесному Отцу, Богородица становится матерью каждого из нас. Этот тип богородичных икон получил необычайно широкое распространение во всём христианском мире, а особенно в Византии и в России. Многие чтимые иконы этого типа не случайно приписывали кисти апостола Луки.
К наиболее известным вариантам Одигитрии относятся: «Смоленская», «Иверская» (Вратарница), «Тихвинская», «Грузинская», «Иерусалимская», «Троеручица», «Страстная», «Ченстоховская», «Кипрская», «Абалацкая», «Споручница грешных» и многие другие.
Небольшие иконографические различия в деталях связаны с подробностями истории происхождения каждого конкретного образа. Так третья рука у иконы «Троеручица» добавлена святым Иоанном Дамаскиным, когда по его молитве Богородица восстановила ему отрубленную руку.
Кровоточащая ранка на щеке «Иверской» возвращает нас во времена иконоборчества, когда этот образ был подвергнут нападению отвергающих иконы: от удара копья из иконы истекла кровь, что повергло свидетелей в неописуемый ужас.
На иконе Богоматери «Страстная» обычно изображают двух ангелов, летящих к Младенцу с орудиями страстей, тем самым предвозвещая Его страдания за нас. В результате этого сюжетного поворота несколько изменена поза Младенца Христа – Он изображён вполоборота, смотрящим на ангелов, Его руки держатся за руку Марии. Каждая из таких деталей достойна внимательного рассмотрения...
Как правило, в «Одигитрии» Богоматерь представлена в поясном изображении, но встречаются и оплечные композиции богородичных икон; к таким относятся «Казанская», «Петровская», «Игоревская». Здесь разрабатывается та же тема, но в некотором сокращённом варианте.
*       *       *

Яхромская икона

Третий тип богородичных икон на Руси получил наименование «Умиление», что является не совсем точным переводом греческого слова «Елеуса», т.е. «Милостивая». Этим эпитетом в Византии величали саму Богородицу и многие из Её икон, но со временем в русской иконографии наименование «Умиление» стали связывать с определённой иконографической схемой. В греческом варианте этот тип икон назывался «Гликофилуса»  – «Сладкое лобзание». Это наиболее лиричный из всех типов иконографий, открывающий интимную сторону общения Матери Божьей со Своим Сыном. Иконографическая схема включает две фигуры – Богородицы и Младенца Христа, прильнувшие друг ко другу ликами. Голова Марии склонена к Сыну, а Он обнимает рукой Мать за шею. В этой трогательной композиции заключена глубокая богословская идея: здесь Богородица явлена нам не только как Мать, ласкающая Сына, но и как символ души, находящейся в близком общении с Богом. Взаимоотношение души с Богом – мистическая тема многих писаний святых отцов. Богоматерь Умиление – один из наиболее мистических типов богородичных икон.
Этот тип также был широко распространен в России: «Владимирская», «Волоколамская», «Донская», «Федоровская», «Жировицкая», «Гребневская», «Ахренская», «Ярославская», «Взыскание погибших», «Почаевская» и т.д. Во всех этих иконах Богоматерь представлена в поясной композиции, в редких случаях встречается оплечная композиция, как например в иконе «Корсунская».
Разновидность иконографического типа «Умиление» – «Взыграние». Иконы подобного рода были распространены в основном на Балканах, но и в русском искусстве изредка встречаются такие образы. Иконографическая схема здесь очень близка к «Умилению», с той только разницей, что Младенец представлен в позе более свободной, как бы разыгравшимся. Примером такого типа икон может служить «Яхромская». В этой композиции всегда присутствует характерный жест – Младенец Христос ручкой касается лика Богородицы. В этой маленькой детали скрыта бездна нежности и доверия, которые открываются внимательному созерцающему взгляду.
 (Продолжение следует)
Ирина ЯЗЫКОВА,
кандидат искусствоведения
 

 

Образ Богородицы в Русской Иконографии
(Продолжение. Начало в №8)

Толгская икона Богородицы

Евангелие даёт немного сведений о жизни Богородицы, хотя мы видим Её в самых важнейших событиях, связанных с земным путём Христа и историей нашего спасения: Благовещение, посещение Марией Елизаветы, Рождество Христово, Сретение, обретение Отрока во Храме, брак в Кане Галилейской и т. д., вплоть до Распятия и Воскресения. Тема Марии в Евангелии звучит всегда рядом с темой Христа, причем то ярко, то словно отходя на второй план. Её тихое присутствие окрашивает повествование в нежные тона, помогая воспринимать все события в их какой-то особой глубине: «и слагала все слова сии в сердце своем» (Лк. 2.51).
Те события, которые лежат за пределами описанных в Евангелии, вошли в иконописную традицию из апокрифических источников – Рождество и Детство Марии из Протоевангелия Иакова, Успение из Евангелия от Никодима и другие источники. Историчность этих текстов не безупречна, но Церковь всегда видела в них большой назидательный смысл, и потому они сохранились в Предании. На основе Писания и Предания сформировались богородичные праздники, вошедшие в церковный литургический год, а также выкристаллизовалась иконография этих праздников.
На сложение богородичной иконографии оказал влияние и Ветхий Завет, вернее, та богословская традиция, которая видела в Ветхом Завете прообразы Нового Завета. Так, например, образ Богоматери зеркален образу Евы в Библии: как через женщину вошёл грех, а с ним смерть, так и через женщину входит в мир спасение, рождается Спаситель. Точно так же и Христос называется Новым Адамом. Непослушание одной искупается послушанием другой. Многие образы Ветхого Завета, начиная с Неопалимой Купины, из которой вещал Бог Моисею, вплоть до видений пророков, в той или иной степени богословская традиция относит к образу Богородицы (на этих библейских реминисценциях построена поэтика Акафиста Богоматери).
Со времен блаженного Августина образ Богоматери ассоциировался также и с образом Церкви: как через Её тело воплотился Бог для того, чтобы стать одним из нас, так и мистическое Тело Христово связывается с Богородицей. Экклезиологический аспект образа Богоматери тесно связан с Софией.
«Премудрость созда себе дом» (Пртч. 9.1) – тема Премудрости из книг Соломоновых Притч разнообразно преломляется в иконографии, но именно христоцентризм иконы не позволил перейти рубеж: в иконографии София не смешивалась с Богородицей, София в иконе тождественна Логосу (Христу).
Жития святых, писания святых отцов также были материалом для создания иконографии Пречистой.
Сюжеты, включавшие в себя изображение Богородицы, в христианском искусстве появляются довольно рано: уже в живописи катакомб мы находим сцены Благовещения (катакомбы Прискилы II в.) и сцены Рождества Христова (катакомбы св. Себастьяна III-IV вв.). Часто встречается сцена Поклонения волхвов. В немногочисленных, дошедших до нас предметах прикладного искусства мы также находим сюжетные сцены, включающие фигуру Богоматери. Причём уже в иконоборческую эпоху мы видим вполне сложившуюся иконографию. Примером тому могут служить т.н. Ампулы Монцы из Боббио – серебряные сосуды небольшого размера для благовоний, которые были подарены около 600 г. королеве лангобардов Теоделинде. Ампулы эти украшены сюжетными композициями, в которых мы узнаем иконографические схемы, хорошо известные до сих пор. Сцены Благовещения, Крещения, встречи Марии и Елизаветы, жены у гроба Господня, Вознесение, Рождество и другие вполне каноничны.
*       *        *
Первые иконы Богоматери в собственном смысле слова появляются, по всей видимости, после Эфесского собора 431 года. Этот собор осудил Нестория, который до конца не признавал соединения в Личности Христа двух природ – божественной и человеческой, а потому отрицал Богоматеринство Девы Марии, называя Её «Христородицей», а никак не Богородицей. Собор догматически утвердил за Марией право называться Богородицей, т.к. через рождение Иисуса от Святого Духа Мария участвует в тайне Боговоплощения. Несколько из ранних икон Богоматери были привезены с Синая в прошлом веке епископом и ученым Порфирием Успенским. На одной из них представлена Дева Мария с Младенцем Христом на коленях, сидящая на троне в окружении ангелов и святых Феодора и Георгия. Икона написана пастозно, в стиле позднеантичной живописи, но в ней уже есть и новые черты, не известные античности – особое внимание к лику, фронтальный разворот и жест руки Марии, указывающей на Младенца Христа.
В ранних мозаиках также встречается изображение Богоматери – церкви Санта Мария Маджоре в Риме (V в.), Сант Аполинаре Нуово в Равенне (VI в.), Панагия Ангелоктиста на Кипре (VII в.), Успения в Никее (VIII в.), Св. Софии в Салониках (IX в.) и т.д. Среди ранних фресок следует указать церковь Санта Мария Кастельсеприо в Италии (VII-VIII вв.).
В эпоху расцвета христианского искусства – на вершине средневековья – образ Богоматери был самым излюбленным во всех уголках христианского мира – от Испании до Армении, от Сирии до Германии. Но самые, пожалуй, тонкие и гармоничные образы Богородицы созданы в Константинополе. В мозаиках Святой Софии мы встречаем разнообразные иконографические типы, начиная от образа Богоматери с Младенцем Христом на престоле, изображенного в апсиде (876 г.), вплоть до Богородицы из деисусной композиции на южной галерее (XII в.). Византийское искусство знает немало и замечательных богородичных образов, запечатленных в иконах. Одна из них, получившая впоследствии наименование «Владимирской», прибыла на Русь и здесь стала эталоном иконописания.
Одним из ранних и наиболее распространенных в восточнохристианском искусстве был иконографический тип Богоматери на троне – Царицы Небесной. В таком виде Богоматерь представлена на Синайской иконе VI в. из монастыря св. Екатерины. Рядом стоят святые Георгий и Федор. Сзади трона – архангелы. Подобный тип можно видеть и в мозаиках Святой Софии в Константинополе. Этот тип преобладал и в итало-греческой иконографической традиции. На Руси же он получил менее широкое распространение. Иногда встречается в монументальной живописи (например, ферапонтовские фрески). Среди ранних русских икон такого типа наиболее известна Богоматерь Толгская XIII в.
*       *       *

Ярославская Оранта

На Руси вследствие многих причин, которые до конца ещё не исследованы, гораздо большее распространение получили поясные иконы Богоматери, хотя написание фигуры в рост или сидящей на троне также не исчезало из иконографии, но было по большей части использовано в монументальных композициях – во фресках и в иконостасе. Икона на Руси выполняла совершенно особую функцию – она была и моленным образом, и книгой, с помощью которой обучаются, и спутником жизни, и святыней, и главным богатством, которое передавали в наследство из поколения в поколение. Обилие икон в русских церквах и домах верующих по сей день удивляет иностранцев (даже православного исповедания).
Иконы Богородицы тем более были любимы, что Её образ близок народной душе, доступен, ему открывалось сердце, может быть, даже больше, чем Христу. Это происходит порой оттого, что в народном сознании господствуют атавистические представления о Боге – Грозном Судии и Богоматери – вечной Заступнице, способной смягчить гнев Божий. Безусловно, это имеет под собой основание: в Евангелии первое чудо Христос совершает именно по просьбе Матери, как бы уступая Ей в Её ходатайстве за простых людей. Однако в народной фантазии пределы такого ходатайства могли принимать несоразмерные масштабы, искажающие образ Христа. Тем не менее, зная любовь народа к Богородице, Ее близость человеческому сердцу, порой наивному в своей детской вере, Церковь учила народ Божий через богородичные иконы. И при всей доступности этого образа лучшие иконы содержат глубочайший богословский смысл. Образ Богородицы сам по себе столь глубок, что богородичные иконы оказываются одинаково близки и простой неграмотной женщине, в любви своей к Матери Божией принимающей каждую богородичную икону за самостоятельную личность, и интеллектуалу-богослову, усматривающему даже в самых простых каноничных образах сложный подтекст.
Условно всё многообразие типов икон Богоматери с Младенцем можно разделить на четыре группы, каждая из которых представляет собой раскрытие одной из граней образа Божией Матери. Иконографическая схема является выражением богословской идеи.
Первая группа – тип иконографии «Знамение» (сокращенный и усечённый вариант – Оранта). Это наиболее богословски насыщенный иконографический тип, и связан он с темой Воплощения. В основе иконографической схемы лежат два текста: из Ветхого Завета – пророчество Исайи: «Итак сам Господь даст вам знамение: се, Дева во чреве приимет и родит Сына, и нарекут Ему имя: Эммануил» (Ис.7.14) и из Нового Завета — слова Ангела в Благовещении: «Дух Святой найдет на Тебя и сила Всевышнего осенит Тебя, посему и рождаемое Святое наречется Сыном Божиим» (Лк.1.35). В этих словах открывается нам тайна Боговоплощения, рождения Спасителя от Девы, рождения Сына Божия от земной женщины. Это находит своё выражение в иконографической схеме: Мария представлена в позе Оранты, то есть молящейся, с воздетыми к небу руками; на уровне Её груди расположен медальон (или сфера) с изображением Спаса Эммануила, находящегося в лоне Матери. Богородица может быть представлена в рост, как на иконе «Ярославская Оранта, Великая Панагия», или по пояс, как в «Курской Коренной» или в новгородской «Знамение», это не так существенно. Важнее другое – соединение фигур Богоматери и (полуфигуры) Христа, что передаёт одно из глубочайших откровений: рождение Бога во плоти, Мария становится Богородицей через воплощение Логоса. В момент созерцания иконы молящемуся как бы открывается святая святых, внутренняя Марии, в недрах которой Духом Святым зачинается Богочеловек. «Чрево Твое пространнее небес», – так величается Богородица в Акафисте. Мы Её видим в момент предстояния Богу: «Се раба Господня, да будет Мне по слову Твоему» (Лк.1.38). Её руки подняты в молитвенном порыве (этот жест описан в Книге Исход.17.11). В ярославской «Оранте» этот жест повторён и в фигуре Младенца, только Её ладони раскрыты, а положение пальцев Эммануила иное – они сложены в благословение. В других вариантах Знамения Младенец в одной руке держит свиток – символ учения, другой благословляет. Одежды Богоматери традиционные – красный мафорий и синее нижнее одеяние. Таковы одежды Богоматери на всех иконах (за редким исключением), и, напомним, их цвета символизируют соединение в Ней Девства и Материнства, Её земной природы и небесного Её призвания. В ярославской «Оранте» одежды Богородицы заливает золотой свет (изображенный в виде крупного ассиста), что является выражением потоков благодати Святого Духа, излившегося на Пресвятую Деву в момент зачатия. По обе стороны от Марии изображаются силы небесные – либо архангелы с зерцалами в руках (ярославская «Оранта»), либо синий херувим и огненно-красный серафим. Присутствие в композиции ангельских и небесных сил означает то, что Богоматерь своим смиренным согласием участия в акте Боговоплощения поднимает человечество на ступень выше ангелов и архангелов, ибо и Бог, по словам св. отцов, не воспринял ангельский образ, но облёкся в человеческую плоть. В песнопении, прославляющем Богородицу, так и поётся: «Честнейшая херувим и славнейшая без сравнения серафим».
(Продолжение следует)
Ирина ЯЗЫКОВА,
кандидат искусствоведения

 

КАК СОХРАНИТЬ ПЛОДЫ ПОСТА?

Завершился Великий пост – время воздержанной жизни и сугубого сосредоточения на духовном делании, наступила Пасха – и теперь можно расслабиться… Но стоит ли расслабляться и с головой окунаться в удовольствия, о которых мы постарались забыть в великопостные дни? Не сведёт ли на нет это расслабление наши небольшие постные успехи? Как сохранить и впредь ту крохотную частичку благодати, которой мы сподобились в Великий пост? Свои советы дают пастыри.

Игумен Лука (Степанов):

– Крохотной благодать Великого поста никак не назову, поскольку нет такой части жизни – внешней и внутренней, – которая не претерпела бы за эти дни «светлой печали» доброго изменения. Молитва стала внимательней и теплее, участие в Таинствах благоговейней и чаще, чрево легче и воздержанней, порядки времяпровождения скромнее и чище, общение с ближними терпимей и доброжелательней. По тому же определенному форватеру плыть дальше по морю жизни не помешает и наличие скоромной пищи на наших столах.

Протоиерей Андрей Ткачев:

– Всегда после окончания поста лично моя душа просит у меня только одного, говоря: «Отец Андрей, не забывай среду и пятницу круглый год, не пропускай ни одного воскресенья без молитв».

Нам нужно ощутить вкус воздержания и пользу, проистекающую от него, для того чтобы потом весь год помнить предательство Иуды и пятничное Распятие Христа за грехи наши и среду и пятницу поститься всегда. В среду поститься и подавать милостыню для того, чтобы Иудой не быть, а в пятницу поститься и уксусом губы смачивать, помня о том, как Господь на Кресте в ответ на просьбу: «Жажду!» – получил уксус от римского воина.

Нужно поститься круглый год с памятью о Великом посте и о Христовых страданиях. А в воскресенье быть непременно в храме, потому что мы празднуем Пасху Господню 52 раза в году – ровно столько, сколько есть воскресений.

Вот если мы наберемся такого жара душевного, наберемся желания соблюсти это, желания жить в таком ритме, то, я думаю, мы не зря постились, не зря Пасху встречали. А если мы будем только раз в год Пасху праздновать, пренебрегать средами, пятницами, воскресными службами, то, мне кажется, что от Пасхи до Пасхи мы очень многое теряем, а потом как бы начинаем заново это в себе восстанавливать.

Хочется, чтобы мы, набравшись однажды радости, хранили ее и, набравшись однажды страха, хранили его. Нужно хранить в себе и страх, и радость – страх, который связан с Великой пятницей, и радость, которая связана со Светлым Воскресением. Всю жизнь. Пост нам был дан для того, чтобы однажды ощутить, однажды полюбить и всю жизнь хранить.

Протоиерей Павел Гумеров:

– Искушения обычно начинаются уже в середине Великого поста, но в конце Четыредесятницы они бывают особенно сильны: диавол хочет испортить нам результаты подвига постного, чтобы мы, попостившись, приобретя духовную пользу, испортили свой духовный труд. Про это нужно знать каждому постящемуся, чтобы быть начеку. И на Пасху искушения случаются: вроде праздник, пасхальная радость, а на душе тяжело, кошки скребут. Или с ближним с кем-то поссорился в этот момент пасхальной радости. Так диавол всячески хочет похитить плоды нашего поста.

Я думаю, тут нужно вооружиться примером Господа, ведь как раз в конце Его сорокадневного поста приступил к Нему сатана со всякими искушениями и соблазнами, но Он их отсек, отмел тут же. Все это описано в Евангелии, нам дана четкая «инструкция», как действовать.

Священник Валерий Духанин:

– Когда ты заранее знаешь, каких ожидать искушений, то можешь правильно к ним подготовиться. Зная, что после Пасхи ты встретишь много всякого утешения, постарайся не прилепляться к ним слишком. Пасха не в том, чтобы наесться скоромного и выпить вина, а в том, чтобы воскреснуть своей душой от грехов и быть со Христом.

Если после Великого поста мы скидываем с себя духовное делание, словно лишнее, ненужное бремя, то ничего хорошего из этого не выйдет. Когда душа перестает быть внимательной и трезвенной, то постепенно скатывается к прежним грехам и немощам. И потому важно помнить, что христианин – это воин, который стоит у порогов ума и сердца, производя строгий суд и отсекая всё чуждое. Если воин расслабился и напился, отложил в сторону все свои оружия по причине праздника, то враг легко поразит его.

Пасха нам дает послабление ради укрепления наших телесных сил. Мы возвращаемся к скоромной пище, к отдыху и, может быть, к каким-то естественным радостям. Праздничная трапеза должна выражать и душевное торжество, радость о Воскресшем Господе. Но воздержание необходимо и после поста, в смысле воздержания от греха, а для этого важно соблюдать осмотрительность в поступках и хранить свой внутренний мир от греховных мыслей и чувств.

Когда человек живет как попало в скоромные дни, а во время поста духовно утруждает себя, то год превращается в замкнутый круг – это топтание на месте с временными подъемами вверх и непременными спусками обратно вниз. В жизни христианина каждый церковный год должен стать временем нарабатывания нового духовного опыта, и важнейшим шагом является правильная встреча церковных праздников. Пасха – не праздник страстей, а праздник добродетелей. Из поста надо выйти с опытом приобретенных духовных навыков, а не с долгожданной мечтой сорваться на предметы прежних греховных влечений.

«Бодрствуйте и молитесь, чтобы не впасть в искушение» (Мф. 26: 41), – такой универсальный совет дает нам Сам Господь Иисус Христос. Как бы нам ни хотелось, но полностью расслабиться и отдохнуть христианин сможет только тогда, когда Господь возьмет его из тела и поместит в Рай. Земная жизнь – время бодрствования.

Священник Димитрий Шишкин:

– Вопрос о «сохранении крохотных частиц благодати», честно говоря, ставит меня в затруднение, потому что я, увы, надеюсь еще только принести покаяние и исправление беспечной жизни и, может быть, стяжать те самые капли. Увы… Но, думаю, и для тех, кто действительно «подвигом добрым потрудился» и приобрел драгоценный бисер, и для таких, как я, нерадивых и бестолковых, путь остается один – и впредь трудиться в воздержании и молитве. В воздержании теперь не от брашен, но от всего, что расслабляет ветхого человека. Потрудиться в молитве – внимательной, от сердца, с воздыханием о своих грехах, без лукавства и самооправдания. В посильном делании добра ради Христа. Другого пути нет. Господи, помоги!

Священник Игорь Сильченков:

– Благодать сохраняется в душе тогда, когда человек больше ее стяжевает – больше молится, исповедается, причащается. Меньше грешит, меньше разговаривает. Если в натопленной бане часто открывать дверь, то жар быстро улетучивается. Так и в душе человека. Если стяжал благодать, но при этом много и бесцельно говоришь, то душа опустошается, становится холодной, как баня с открытой дверью. В проповеди, произнесенной в 1945 году, святитель Лука (Войно-Ясенецкий) сказал: «Многие подвижники совсем отказывались говорить и становились молчальниками. А преподобный авва Агафон для того, чтобы победить свой язык, отучить его болтать праздно, говорить слова нечистые, три года носил под языком камешек и тем сдерживал его». Поэтому надо постараться поменьше разговаривать и, конечно, побольше смиряться пред Богом и ближними нашими. Ибо «Бог гордым противится, а смиренным дает благодать» (1 Пет. 5: 5.)

Священник Максим Горожанкин:

– К окончанию Поста, как правильно замечено, мы приходим с неким накопленным багажом: мы участвовали в богослужениях; часто читали Священное Писание, читали труды святых отцов; Святая Церковь нас поучала и Великим Покаянным каноном, и житием преподобной Марии Египетской; мы вспоминали преподобного Иоанна Лествичника и святителя Григория Паламу – и всё это остается в нашем сердце. И всё это мы можем сохранить, несмотря на то, что начинаем вкушать скоромную пищу. Нам ведь никто не может запретить так же интенсивно совершать свою духовную жизнь, как мы это делали во время поста. Тот импульс, который мы получили в Великий пост, мы можем нести и дальше – и это обязательно нужно делать. Святая Церковь нам показала, что может произойти с человеком в Великий пост, если он правильно совершался – не только воздерживаясь в пище, но и изменяя свой ум, изменяя свою жизнь, накапливая багаж и евангельской мудрости, и святоотеческой. Этот импульс и дальше должен быть сохранён и вне поста должен определять нашу жизнь.

Подготовил послушник Никита Попов

ПРАВОСЛАВИЕ. РУ

 

СОВЕСТЬ ОЧИЩАЕТСЯ СТЫДОМ

Покаяние, к которому мы призваны в Великий пост, чем-то отличается от обычного? Что это вообще такое – скрупулёзный поиск и перечисление грехов или нечто совсем иное? Об этом беседа с доцентом Московской духовной академии, главным редактором портала «Богослов.Ru» протоиереем Павлом Великановым.
«Сезонное» покаяние?
– Отец Павел, современному человеку, наверное, гораздо сложнее воспринять идею покаяния, чем нашим предкам?
– Говорить сегодня о непрестанном очищении сердца, о котором писали преподобные, мирскому человеку особо не приходится. У нас обычно другая проблема: какими лопатами, какими бульдозерами выгрести из своей души весь тот хлам, который туда льется рекой, сливается в сердце из телевизора, из Интернета, из общения – отовсюду? Современный человек духовно находится будто в некоем «канализационном потоке», и ему невозможно не напитаться всем этим. Поэтому речь идёт скорее о минимуме: о поддержании сердца в живом состоянии.
Задача, над которой христианин постоянно работает, – жить в миру и оставаться не осквернённым от мира.
– Великий пост называется временем покаяния. Выходит, повышение планки – «сезонное»?
– Жизнь в Церкви, как и жизнь вообще, ритмична. Так вот, Великий пост в рамках этого ритма – благоприятный период для перехода на качественно новую ступень. Для того, кто пока в церковной жизни не участвует полноценно, Великий пост может стать импульсом, чтобы начать пересмотр своей жизни.
– Постом покаяние какое-то особенное, более интенсивное, не такое, как обычно?
– Покаяние – процесс внутреннего созревания человеческой души, а созреть человек, конечно, может в любое время: вне зависимости от того, есть пост или нет. Другое дело, что в обычной обстановке наша косность находит тысячу причин для того, чтобы не привести человека к покаянию: мы понимаем, что не всё в нашей жизни хорошо, но какого-то внутреннего рывка для того, чтобы покаяться, не хватает.
Поэтому Церковь нас «втискивает» в очень жесткие рамки Великого поста с единственной целью – преодолеть косность, дать человеку внутренний импульс.  
О перечнях грехов  
– Исповедь и покаяние – в чём разница?
– На деле Таинство исповеди должно завершать процесс покаяния. Именно процесс. Покаяние ведь не эпизод, это состояние, в котором православный христианин находится постоянно. Но при этом надо понимать, что исповедь – далеко не вершина горы, это только те ступеньки, на которые встаёт человек, двигаясь к Богу. И если он держит себя, держит те обещания, которые Богу дал во время предыдущей исповеди, то постепенно поднимается всё выше и выше.
– Этому таинству должна предшествовать какая-то внутренняя работа?
– Обязательно! Если нет никакого внутреннего осмысления, то исповедь становится пустословием. Можно прийти и «выжать» из себя грехи, но это уже будет жалоба Богу на то, что мы всё ещё не настолько святые, как хотелось бы. К исповеди это имеет очень мало отношения.  
– Как в таком случае относиться к обычаю перечислять грехи на бумажке, изучать перечни грехов в книжках?
– По моему мнению, книжки с перечнем всевозможных грехов – необычайно вредоносное явление в нашей Церкви, которое свидетельствует только об одном: о потрясающе формальном подходе к покаянию.  
Если смотреть на исповедь как на некий формальный анализ нашего состояния, то получается, каждый из нас может смело перечислить 1600 грехов и считать себя после этого исполнившим всё, чего от нас хочет Бог.
Но Бог от нас ждёт совершенно другого. И даже когда Церковь говорит о Страшном суде, она не подразумевает какого-то юридического акта подсчёта добрых и злых поступков. Бог судит нас по нашему состоянию – состоянию любви или не-любви, и всё напряжение жизни происходит между этими двумя полюсами. Если мы любим, любим до конца, то мы уже не можем грешить.
Апостол Павел предельно точно сформулировал: всё, что не по любви, – грех. Но христианская любовь рождается не из чувства, а имеет своим источником Любовь Божию, отражает её в себе самой. Поэтому задача настоящего покаяния – устранить все те препятствия в нашей душе, которые мешают Богу в нас светиться. А устраняются они только нашими руками и не могут быть внешне «сняты».
Кроме того, скрупулёзное перечисление своих грехов уводит в сторону от самой сути покаяния.
– А в чём суть?
– Суть покаяния – в обретении Бога. Человек должен через зеркало Евангелия увидеть своё непотребство и обрести предельную по напряженности жажду по Богу, должен начать нуждаться в Нём. Такое состояние – основной признак зрелого покаяния. Когда человек просто понимает, что он дрянь-дрянью, – это не более чем просто признание своих ошибок. Другое дело, когда при этом он осознает, что ему нужен Христос, Спаситель, чтобы стать достойным своего призвания...
Поэтому покаяние христианина – это не саможаление от того, что, мол, я такой никчёмный, никудышный, а созидательная тоска по Богу, алчба и жажда по обретению Его. Как писал преподобный Силуан Афонский: «Скучает душа моя по Тебе, Боже, и слезно ищу Тебя». Скучание по Богу является основным правильным мотивом движения христианина по пути очищения. Это стремление ко Христу, может быть, не настолько пламенное, как у преподобного Силуана, который готов был всю свою жизнь бросить в жертву Богу. Но какую-то, хоть малую, часть жизни мы должны быть готовы отдать.  
Тварь я дрожащая или?..
– «Грешнее всех»... А что, если человек не ощущает себя так? Призыв покаяться может вызвать тогда только раздражение и протест...
– Я думаю, протест – нормальная, здоровая реакция на формализм. Не в последнюю очередь это связано с тем, что человек воспринимает покаяние как необходимый способ приведения своей души к некоему формальному идеалу христианской жизни. Но исповедь – это не ущемление человека в его интересах, не унижение его достоинства, а глубокое «переформатирование»! Она не уничтожает человека как личность. Правильная исповедь и сопутствующее духовное руководство просто так перемещают акценты в жизни, что начинается процесс постепенной кристаллизации глубинных смыслов: бесконечное внутреннее брожение приостанавливается, внутри появляется новый центр, к которому всё остальное в жизни начинает постепенно притягиваться и вставать на свои места. А центр этот уже живёт самым главным – жаждой Богообщения.
– Разве самостоятельно человек не способен эти акценты переместить?
– Конечно же, нет! Каждый из нас – это закрытая система, которая сама себя не может адекватно оценить. И в недрах нашей «системы» сидит глубоко спрятавшийся «вирус», который постоянно нас сбивает с толку, а мы этого даже не в состоянии заметить. Я имею в виду первородный грех. Один-единственный выход из этой закрытости – это наша совесть. Голос совести для нас является, пожалуй, последней точкой опоры. Как только мы его заглушаем, тут же «захлопываемся», становимся неуправляемыми, внутри нас начинают происходить жуткие процессы: одни страсти борются с другими, побеждают их, за счет этого растут, заполняют всю душу. А нам кажется, что это и есть «бурная жизнь».
И здесь как раз очень важно наличие священника, который может дать оценку твоего покаяния.  
– Если человек ещё не научился каяться, а просто готов прийти и констатировать факт: «Я унываю, я тщеславлюсь», – ему рано на исповедь?
– Всё великое начинается с малого – всё равно лучше, если он пойдёт на исповедь. Тем самым будет брошен некий спасительный якорь на другую территорию. Если якорь хотя бы будет держаться, постепенно кающийся приблизится к тому берегу, на котором он уже станет другим человеком.  
– Многим сложно преодолеть стыд перед священником, принимающим исповедь...
– Да, но ведь совесть очищается лучше всего как раз стыдом. Кроме того, стыд – лучший механизм сдерживания, предохранения в дальнейшем от совершения греха. Вот ты подходишь к краю пропасти, и перед тобой встаёт выбор: либо ты совершаешь грех и расстаёшься со «всей этой церковностью», со Христом и надеждой на спасение; либо совершаешь этот грех, а потом, краснея и бледнея от стыда, священнику рассказываешь о нём. Часто именно стыд становится более чем достаточной мотивацией, чтобы отшатнуться от этого края пропасти, удержаться.  
Христиане – слабаки или перфекционисты?
– Можно услышать мнение: вы всё время каетесь, уничижаете себя, боитесь совершить ошибку; значит, Православие – капитуляция перед жизнью, проявление слабости?
– На самом деле всё наоборот. Покаяние – это стремление становиться всё лучше и лучше. Оно – не результат заниженной самооценки, а неизбежное следствие постоянного стремления к совершенству. Верующий человек понимает, что в данный момент он далеко не тот, кем мог бы и должен быть. Желание становиться всё лучше и лучше как раз и рождает в нём потребность в осознании своего греха и победе над ним. То есть, для того чтобы стать хотя бы просто хорошими, порядочными людьми, мы ставим себе очень высокую планку – планку святости.  
– Поиск своих недостатков никак не связан с заниженной самооценкой?
– Конечно, человек, который приходит на исповедь, думает о себе гораздо хуже, нежели когда он, например, совершает какое-то доброе дело. Но это для него – следствие своего сравнения с идеалом, со Христом. А вовсе не самоцель.
Цель покаяния в том, чтобы человек приблизился ко Христу и сделался другим, а не в том, чтобы он опустил голову как можно ниже и стал думать о себе как можно хуже. Можно сказать так: в христианстве покаяние не грехоцентрично, а Христоцентрично. Мы не просто пытаемся воспитывать в себе какие-то собственные добродетели, а стараемся сделать душу предельно прозрачной для того, чтобы в ней преломлялся – но не искажался! – Сам Христос. Чтобы не происходило бесконечного закручивания спиралек страстей вокруг нашего самолюбия, а напротив: те способности души, которые вложены в нас Богом, раскрывались бы во всей своей красоте и полноте! Поэтому глубоко неправильно отождествлять покаяние с самоуничижением и саможалением.
– Можно ли увидеть плод покаяния?  
– Да. Например, видение своих грехов напрямую вытекает из покаяния.
Боюсь, никакая душа не выдержит зрелища своего реального состояния. Поэтому Господь открывает человеку его несоответствие евангельскому идеалу ровно в той мере, в какой он способен понести и не только согласиться, но и сделать определённые выводы.
Когда проходит время, человек кается, принимает прощение, реально видит, как освобождается от определённых страстей, у него увеличивается доверие Богу, и Господь понемногу, потихоньку открывает ему то, над чем надо дальше работать.
– Бывает ли, что человек формально делает всё верно, но настоящего покаяния не происходит?
– Студентам часто привожу такой пример. Представьте себе, вы украли у кого-то кошелёк. Потратили все эти деньги, кошелёк выбросили. Потом пошли на исповедь, рассказали, мол, так и так, согрешил воровством (не особо распространяясь, что, собственно, произошло). «Бог тебя простит и разрешит», – говорит священник. И теперь вы с чистой совестью, потраченными чужими деньгами дальше идёте по жизни. Сможете ли вы в следующий раз сделать то же самое? Пятьдесят на пятьдесят!  
А теперь представьте себе другую ситуацию. Вы украли кошелёк, истратили деньги, потом осознали, что наделали. И идёте, возвращаете деньги тому, у кого украли, да ещё говорите ему: «Прости меня, я у тебя украл кошелёк, вот возьми то, что я у тебя украл. И вот тебе ещё денег в качестве моральной компенсации за то, что я тебя обворовал». Так вот, я очень сомневаюсь, что после такого поступка у человека снова появится желание своровать.
Поэтому когда мы внутри себя, в душе сокрушаемся – это хорошо. Но чтобы покаяние было полноценным, необходимо какое-то деятельное участие, какая-то внешняя перемена.
– Не многие могут похвастаться тем, что никогда не возвращались к тем грехам, в которых каялись. Это значит, что-то делается неверно?
– Тут надо понимать, что одно дело – грех, который человек совершает по причине своего несовершенства: мы все далеко не такие, какими должны быть, и всю жизнь это преодолеваем. И совсем другое дело – грех, который человек совершает потому, что хочет его совершать.  
В первом случае, думаю, действительно не так легко сказать: «Все, больше я этого не совершаю!» А во втором – если уж человек действительно кается в совершённом грехе, то к нему уже не возвращается.
Об унынии  
– Пример с воровством предельно ясен. Но, допустим, речь о том, что не так легко исправить и искоренить: о гордости, об унынии...
– Вы знаете, мы действительно недооцениваем такие страсти. Вот уныние, например, – это очень жестокая страсть. Преподобный Иоанн Лествичник по силе воздействия на душу ставил её в один ряд с блудной страстью, потому что она бьет именно в сердце как средоточие всей человеческой жизни. А почему человек унывает? Потому что слишком себя самого любит, потому что всё зациклено на нём самом, и любое принуждение к чему-либо, любое неудовольствие приводит к резкому, даже катастрофическому падению его жизненного тонуса. Так что по-настоящему каяться в унынии – значит переустановить всю жизнь так, чтобы то, от чего ты унываешь, становилось для тебя источником радости. По сути, это значит – стать другим человеком.
– Но ведь о том и речь: можно заставить себя не воровать, но как заставить себя радоваться?
– Невозможно искусственным образом создать в своей душе радость, она относится именно к тем понятиям, о которых хорошо сказано: если Бог не даст, сам не возьмёшь. А Бог даёт радость только в том случае, когда человек себя отдаёт...
Да, если сто раз прийти на исповедь и сказать: «Грешен унынием», – от этого ничего не изменится. Уныние – верхушка огромного айсберга, с которым надо разбираться, здесь требуется глубинная переориентация ценностей человека. Хорошо бы найти такого духовника, который помог бы в этом разобраться.
И покаяние будет скорее не в самом унынии, а в тех страстях, в тех неправильных поступках, результатом которых оно и стало.
– Здесь действует принцип замещения: то есть, не просто осудить что-то дурное в себе, а преобразовать его в нечто положительное?
– Любая страсть является «сбесившейся» добродетелью – той самой силой, вложенной самим Богом, но извращённой, поменявшей своё направление под воздействием сильнейшего притяжения магнитом эгоцентризма и самолюбия.
Например, вместо того чтобы, принимая пищу, благодарить Бога за то, что Он нам дал её, и за то удовольствие, которое мы получаем от еды, человек сконцентрирован на том, чтобы получить ещё какое-то дополнительное, особое наслаждение от приёма пищи. Ничего особо не меняется – сдвигаются акценты. Уныние – наверное, та же извращённая способность человека получать удовольствие и радоваться, но которая замкнулась сама на себе. И поскольку она сама для себя не может быть источником радости, она становится для себя источником боли.
Святые отцы говорили, что в основе всех страстей лежит себялюбие. Это тот самый магнит, который всё на себя замыкает, к себе поворачивает. И поэтому задача покаяния не просто в том, чтобы от этих формальных грехов очистить человека, а в том, чтобы силы своей души развернуть в правильном направлении.
– Какой совет дали бы Вы человеку, решившему встать на путь покаяния?
– Во-первых, стараться чаще бывать в храме. Потому что, приходя в храм, человек оказывается на территории, которая очень резко контрастирует с его жизнью. Храмовое богослужение, соборная молитва даже без полноценного участия ума переустанавливает наше сердце – тогда и акценты в душе расставляются по-другому.
Опыт показывает, что, когда люди даже искренне каются в чём-то, но потом пренебрегают богослужебной жизнью, они зачастую оказываются не в состоянии удержаться от того соблазна, которым пропитан мир.
Во-вторых, я бы посоветовал изменить внешний уклад своей жизни, чтобы настроить себя на покаянный лад – изменить, насколько это возможно. Например, уехать куда-нибудь на несколько дней, уединиться, чтобы сосредоточиться, поразмыслить о своей жизни. Очень хорошо, когда у человека есть возможность выделять какое-то время для молчания – и внутреннего, и внешнего.
Сегодня вокруг нас так много информации, много слов, много всего входящего, что никто уже не верит в саму возможность слова иметь непреходящую ценность. Поэтому каждому из нас иногда надо просто побыть одному. Даже не молиться, не размышлять о чём-то специально, а просто помолчать и послушать. Послушать, что тебе Бог скажет. Потому что, когда мы постоянно находимся в состоянии информационного возбуждения, наш слух атрофируется. А надо суметь услышать: ведь Бог говорит с человеком прежде всего через сердце.

 

ИКОНОГРАФИЯ СРЕТЕНИЯ ГОСПОДНЯ

Мозаика базилики Санта Мария Маджоре. V в.

Иконография Сретения Господня – одна из немногих в христианском искусстве, имеющая два существенно различающихся композиционных варианта: симметричная композиция, в центре которой Богоматерь с Младенцем и Симеон Богоприимец, и несимметричный вариант, на котором представлено шествие Богородицы, Иосифа Обручника и пророчицы Анны к Храму.
Первое дошедшее до наших дней изображение Сретения находится на арке римской базилики Санта Мария Маджоре и датируется 432–440 годами. Оригинальные особенности композиции свидетельствуют о том, что традиция изображения ещё только формируется. Первое упоминание о церковном праздновании Сретения относится к концу IV века, поэтому неудивительно, что спустя полвека художники находятся в поисках выразительного решения, ещё только «нащупывают» оптимальный вариант.
Композиция имеет выраженный горизонтальный формат, продиктованный особенностями изобразительного пространства. Поверхность арки разделена на несколько горизонтальных регистров, в одном из которых и помещается сцена Сретения. В левой части – Богоматерь, протягивающая Младенца Симеону. Старец почтительно склонился, на его руки накинут край плаща – коснуться святыни можно только покрытыми руками.
Непривычно, что Богородицу и Симеона «разделяет» группа других святых: Иосиф Обручник, ангел и пророчица Анна. Их жесты могут быть непонятными современному зрителю. Так изображали в античном искусстве императоров, выказывающих свое августейшее согласие или благочестие, а также брачующихся лиц императорской фамилии. Тема благочестия созвучна событиям Сретения: Богомладенец, Богородица и Иосиф проявляют послушание Закону. Идея согласия также соответствует внутреннему смыслу праздника: происходит встреча Ветхого и Нового Завета, их согласие.
Всё действие совершается во дворе Иерусалимского храма, что подчеркивается изображением аркады, поддерживаемой колоннами. Позади вышедших навстречу Богомладенцу иудеев, в глубине двора, располагается святилище, напоминающее по архитектуре классический античный храм с треугольным фронтоном и портиком. На фронтоне помещена женская фигура.
Искусствовед Андрэ Грабар высказал предположение, что это изображение богини Рима, которое помещалось на капитолийском храме. На римских монетах с изображением этого храма присутствовала надпись «Новый век». Возможно, эта античная фигура, «перемещенная» на фронтон Иерусалимского храма, должна была напоминать молящемуся о Новом веке Христа.
*       *       *

Ярославская икона. XVII в.

Постепенно, в течение нескольких веков, в византийском искусстве вырабатывается симметричная композиционная схема: в центре изображаются Богородица и Симеон, позади них – Иосиф Обручник и Анна пророчица. Между центральными фигурами помещается изображение храмового престола, осенённого киворием, которое не может расцениваться просто как деталь интерьера. Богомладенец передаётся старцу над престолом, через престол, что указывает на искупительную жертву Спасителя.
При этом мы видим именно престол христианского храма, а не жертвенник храма Иерусалимского. Иногда на престоле помещаются Евангелие, Чаша, дарохранительница. Облачение престола обычно насыщенного багряного цвета и содержит изображение Креста, что также соотносится с темой Христовой жертвы, принесённой для спасения человечества.
Богомладенец может изображаться и на руках у Матери, и в объятиях Симеона.
Иногда художник представляет сам момент передачи: протягивая Сына, Пресвятая Дева ещё не отпустила Его из рук, а старец уже коснулся Спасителя, но ещё не поднёс к себе. Такое композиционное решение делает всё изображение более драматичным. Богомладенец зримо предстает «связующим звеном», соединяющим две эпохи – Ветхозаветную и Новозаветную. Весь людской род в лице Симеона и Анны приемлет благую весть о воплощении Сына Божия.
После окончания периода иконоборчества появляется новая несимметричная иконографическая схема Сретения: Богородица, праведный Иосиф и пророчица Анна подходят к дверям Храма, на ступенях которого стоит Симеон.
Торжественное шествие изображено двигающимся слева направо, поскольку именно так идёт запись текста в европейских языках, наш глаз привык, разглядывая объект, двигаться в таком направлении.
В случае более древнего симметричного иконографического варианта все изображённые стоят по сторонам от престола, в центре храмового пространства, и двигаться уже никуда не нужно, поэтому и композиция уравновешена и статична. Тема шествия подсказывает иной выбор места действия. Мотив процессии порождает динамику композиции, некую внутреннюю незавершённость изображённого, поэтому логичнее представить событие не внутри Храма, а у входа в него. Позади Симеона оказывается Святилище, трактованное как базилика с апсидой. Пространство храмового двора, в древности окружённое портиками, изображается как стена, иногда дополненная колоннадой.
*      *      *
В конце XVI века на Руси появляется пространный иконографический извод, созданный на основе праздничных чтений «Пролога» и Акафиста Богоматери. По периметру иконы, вокруг сцены Сретения изображаются предшествующие и последующие события.
В клеймах показаны:
– Пророк Исаия, записывающий откровения в книгу;
– Явление ангела Симеону. Согласно Преданию, Симеон переводил книгу Исаии и усомнился в истинности слов пророка «се Дева во чреве приимет…», но ангел остановил переводчика и предсказал, что он не умрёт до тех пор, пока «не увидит Христа Господня» (Лк.2:26);
– Ангел с Крестом (или всеми орудиями Страстей) в руках, сообщающий Богородице о грядущих страданиях Её Сына;
– Сцена низвержения идолов – так представлен шестой икос Акафиста Богоматери, повествующий о бегстве в Египет, где пали идолы при приближении Богомладенца;
– Выходящие из ада праведники и повергнутые в геенну грешники и диавол. По мысли художника, этот эпизод должен иллюстрировать слова пророчества Симеона: «Се лежит на падение и восстание многих в Израиле» (Лк.2:34) и тексту «Пролога»: «Сей детище смерть попра, диавола одоле, клятву разори».
Вверху, в центре иконы могут быть помещены неканонические образы «Новозаветная Троица» или Бог Отец.
Такая избыточная повествовательность, как правило, ещё и сопровождаемая пышными архитектурными кулисами, отвлекает внимание зрителя от главного сюжета.
Чтобы прояснить всё представленное, художник иногда сопровождает изображение текстовыми комментариями. Многочисленные детали делают образ подробнейшей «Библией для неграмотных», или же неким ребусом, но затуманивают основное содержание празднования, а также глубинные смыслы и аллюзии, которые так тонко передавались в произведениях предшествующих веков.

Надежда Нефедова  

 

ПОСТ – ВЕЛИКИЙ ДУХОВНЫЙ ПОДВИГ
Предлагаем Вашему вниманию документ о важности поста, принятый главами десяти поместных Православных Церквей в ходе недавнего собора на Крите.
1. Пост – Божия заповедь (Быт.2:16-17). Согласно святителю Василию Великому, пост – ровесник человечества, ибо он был установлен в раю. Это – великий духовный подвиг и первейшее выражение православного аскетического идеала. Православная Церковь, неуклонно следуя предписаниям святых Апостолов, правилам Соборов и святоотеческому преданию в целом, всегда указывала на высокое значение поста для духовной жизни человека и его спасения. В богослужении всего годового круга в полной мере отражено святоотеческое предание о посте и учение о непрестанном и неослабевающем бодрствовании человека и преуспеянии в духовных подвигах. Поэтому пост воспевается в Триоди как благодать многосветлая, как оружие необоримое, как духовных подвигов начало, как прекрасная стезя для добродетелей, как пища для души, как источник всякого любомудрия, как нетленного бытия и равноангельного жития подражание, как матерь всех благ и добродетелей.
2. Как древнейшее установление пост имеет место уже в Ветхом Завете (Втор.9:18; Ис.58:4-10; Иоиль 2:15; Иона 3:5-7) и получает подтверждение в Новом. Сам Господь постился в течение сорока дней до начала Своего общественного служения (Лк.4:1-2) и преподал наставления о том, каким образом следует упражняться в посте (Мф.6:16-18). В целом в Новом Завете пост предстает как средство воздержания, покаяния и духовного возрастания (Мк.1:6; Деян.13:2; 14:23; Рим.14:21). С самой апостольской эпохи Церковь указывала на высокое значение поста и установила среду и пятницу как постные дни (Дидахи 8,1), а также пост перед Пасхой (Сщмч. Ириней Лионский). В церковной практике, свидетельствуемой на протяжении веков, существовало разнообразие не только в отношении продолжительности поста перед Пасхой (Свт. Дионисий Александрийский), но и в отношении количества и содержания прочих постных периодов, которые сформировались под влиянием различных факторов, прежде всего литургической и монашеской традиций, с целью надлежащей подготовки к великим праздникам. Таким образом, неразрывная связь между постом и богослужением указывает на меру и предназначение пощения и подчеркивает духовный характер поста, к которому призываются все верующие, каждый по своим силам и возможности, не пренебрегая этим священным установлением: «Смотри, чтобы кто тебя не совратил с этого пути учения… Ибо, если можешь понести все иго Господне, будешь совершен; если же не можешь, делай, что можешь. О пище же, что можешь, понеси» (Дидахи 6,1-3).
3. Как духовный подвиг истинный пост связан с непрестанной молитвой и искренним покаянием. «Покаяние без поста бездейственно» (Свт. Василий Великий); также и пост без дел милосердия мертв, особенно в современную эпоху, когда неравномерное и несправедливое распределение благ лишает целые народы даже насущного хлеба. «Постящеся, братие, телесне, постимся и духовне: разрешим всякий союз неправды, расторгнем стропотная нуждных изменений, всякое списание неправедное раздерем, дадим алчущим хлеб, и нищия бескровныя введем в домы…» (самогласен среды первой седмицы Великого поста, на вечерне; см. Ис.58:6-7). Пост не исчерпывается простым, формальным воздержанием лишь от определённых видов пищи. Впрочем, для похвального поста недостаточно одного воздержания от яств; но будем поститься постом приятным, благоугодным Богу (ср. Флп.4:18). Истинный пост – удаление от зла, воздержание языка, подавление в себе гнева, отлучение похотей, злословия, лжи, клятвопреступления. Воздержание от сего есть истинный пост. В этом пост – прекрасное дело. (Свт. Василий Великий). Воздержание во время поста от определенных видов пищи и умеренность не только в выборе, но и в количестве употребляемой пищи составляют осязаемую сторону духовного подвига. Пост есть воздержание от пищи, согласно смыслу слова; однако пища не делает нас ни более праведными, ни более неправедными. В таинственном же смысле слово «пост» означает, что как для всех и каждого от пищи происходит жизнь, а от неядения – смерть, так и нам надлежит воздерживаться от всего мирского, чтобы нам умереть для мира, а затем, приобщившись божественной пищи, начать жить для Бога (святитель Климент Александрийский). Таким образом, истинный пост соотносится со всей жизнью верующих во Христе и увенчивается их участием в богослужении и особенно в таинстве Божественной Евхаристии.
4. Сорокадневный пост Господа является образцом для поста верующих, делающего их причастными послушанию Господню, чтобы соблюдением возвратить себе то, что потеряли несоблюдением (Свт. Григорий Богослов). Христоцентричное понимание духовной составляющей поста, в особенности Великой Четыредесятницы, свойственное всему святоотеческому преданию, характерным образом обобщено свт. Григорием Паламой: Если ты будешь соблюдать пост таким образом, то не только станешь участником страстей и смерти Господней, но и совоскреснешь с Ним, и совоцаришься со Христом в нескончаемые веки: ибо через пост такого рода, став сроден подобию смерти Его, ты будешь участником и воскресения и наследником жизни в Нём (Свт. Григорий Палама).
5. Согласно православному Преданию, мера духовного совершенства – мера «полного возраста Христова» (Еф.4:13), и каждый, кто хочет ее достичь, должен соответственно ей подвизаться и возрастать. Именно поэтому аскеза и духовный подвиг в настоящей жизни не имеют конца, как и совершенство совершенных. Все призваны по силе своей стараться соответствовать требованиям высоких православных критериев, чтобы достигнуть обожения по благодати. И достигающие сего, хотя и исполняют все повеленное, никогда не превозносятся, но исповедуют, что они – рабы ничего не стоящие, потому что сделали, что должны были сделать (Лк.17:10). Всем, согласно православному восприятию духовной жизни, необходимо не оставлять доброго подвига поста, но и допуская послабления, полагаться на милость Божию в самоукорении и осознании своего недостоинства, ибо православная духовная жизнь недостижима без духовного подвига поста.
6. Православная Церковь, как любящая мать, определила всё полезное ко спасению и установила священное время постов как богодарованную защиту новой жизни верующих во Христе от всякаго навета чуждаго. Следуя божественным отцам, она сохраняет, как и прежде, священные апостольские установления, соборные правила и священные предания, всегда предлагает священные посты как наилучшую аскетическую стезю духовного совершенствования и спасения верующих и провозглашает необходимость соблюдения ими всех установленных постов лета Господня, т.е. Великой Четыредесятницы, среды и пятницы, которые засвидетельствованы в священных канонах, равно как и постов Рождественского, святых Апостолов, Успенского и однодневных постов в Воздвижение Честного Креста, в канун Богоявления и на Усекновение честной главы Иоанна Предтечи, а также постов, устанавливаемых из пастырских соображений или соблюдаемых по желанию верующих.
7. Вместе с тем Церковь по пастырскому рассуждению определила и границы человеколюбивой икономии в уставе поста. Поэтому для случаев телесной немощи, крайней необходимости или же тяжких времён она и предусмотрела соответствующее применение принципа церковной икономии согласно ответственному суждению и пастырскому попечению епископата Поместных Церквей.
8. Фактом является то, что сегодня многие верующие не соблюдают всех установлений поста либо по малодушию, либо ввиду существующих условий жизни, что бы под этим не подразумевалось. Однако все случаи отхода от священных предписаний о посте, носят ли они более общий или частный характер, должны с пастырской ответственностью восприниматься Церковью, потому что Бог «не хощет смерти грешника, но еже обратитися и живу быти ему» (Иез.33:11). При этом не должно принижаться значение поста. Поэтому оставляется на рассуждение Поместных Православных Церквей определять меру человеколюбивой икономии и снисхождения для испытывающих затруднения в соблюдении действующих постановлений о посте по индивидуальным ли причинам (болезнь, служба в армии, условия труда и т.п.) или более общим (климатические условия, а также социально-экономические особенности некоторых стран, как например, отсутствие постных продуктов), смягчая в этих особых случаях «тяготу» священных постов в рамках вышесказанного, ни в коей мере не умаляя священного установления поста.
Это милосердное снисхождение должно быть оказываемо Церковью со всякой осмотрительностью и, несомненно, с большей снисходительностью в отношении тех постов, по которым не всегда и не во всех случаях в церковной традиции и практике существует единообразие. «…Хорошо поститься каждый день, но неядущий ядущего да не осуждает. В таковых делах не нужно ни устанавливать законы, ни совершать насилие, ни принудительно обращаться со вверенной тебе паствой, но пользоваться убеждением, мягкостью и словом, сдобренным солью» (Прп. Иоанн Дамаскин).
9. Соблюдение поста перед Святым Причастием в течение трёх или более дней оставляется на благочестивое усмотрение верующих, согласно словам Cв. Никодима Святогорца: «При том, что Божественные правила не предписывают поста перед Божественным Причащением, могущие же поститься перед приятием таинства даже и целую неделю поступают хорошо» (Пидалион, Комментарий на 13-е правило 6-го Вселенского Собора). Тем не менее, всем верным Церкви, чтобы должным образом приступать к Божественному Причастию, которое является главным выражением сущности Церкви, следует соблюдать и святые посты, и воздержание от вкушения пищи с полуночи. Подобает также поститься в знак покаяния, во исполнение духовного обета, для достижения той или иной священной цели, во время искушения, в соединении с прошениями к Богу, перед Крещением (для приступающих ко Крещению в зрелом возрасте), перед хиротонией, при наложении епитимий, во время паломничеств и в прочих подобных обстоятельствах.
 

 

ПОЗНАВАЯ БИБЛИЮ И БОГОСЛОВИЕ

В мае – июне завершаются занятия для первого набора слушателей филиалов библейско-богословских курсов Коломенской семинарии, открытых при шести храмах Коломны: Успенском соборе, Богоявленском, Архангела Михаила, Иоанно-Богословском, Петра и Павла, Троицы на Репне. Новый набор начинается в ближайшие месяцы.
Мы попросили слушателей-выпускников поделиться своими впечатлениями об этих занятиях.
– Как я оказалась на курсах? Увидела объявление и решила поучиться.
На этих занятиях нам постепенно открываются глубина и смысл церковной жизни и Священного Писания. В доступной и увлекательной форме мы узнаём о православном богослужении, его истории и смысле, церковных праздниках и постах. В богослужении сконцентрирована вся жизнь Церкви, поэтому так важно знать о храме и его устройстве, о церковном календаре, об иконах и колокольном звоне, о почитании святых и смысле церковных символов.
Очень важно изучение Нового Завета с толкованиями святых отцов Церкви. Подчас неожиданно знакомые тексты Священного Писания освещаются новым смыслом, раскрывается вся глубина заповедей Христовых.
Всю свою жизнь надо построить так, чтобы она звучала в унисон с заповедями: какова заповедь Божия – таков мой поступок, такова моя мысль, таково моё слово.
К сожалению, очень часто то, что в храме происходит, в нас не проникает. Придём, поставим свечи, отдохнём душой и вернёмся опять делать то, что всегда делаем, т.е. грешить. А Господь Кровь Свою пролил, Церковь основал, чтобы мы день ото дня старались изменить свою жизнь, всё время боролись со грехом,  всё время просили у Бога помощи, всё время становились лучше...
Ольга Морякова, 60 лет.

– Впервые о библейско-богословских курсах имени преподобного Сергия Радонежского, имеющих отделение при Богоявленском храме Коломны, я узнал осенью 2014 года. Будучи крещённым в одиннадцатилетнем возрасте, думал, что неплохо знаком с азами православного вероучения. Поэтому необходимость посещения курсов ставилась мной под сомнение. Однако первые же занятия показали насколько ошибался и переоценивал свои знания.
Эти еженедельные лекции стали для меня настоящим открытием. На занятиях разбирали Новый Завет и знакомились с толкованиями Евангельских событий. На все вопросы аудитория неизменно получала самые полные и доступные ответы. Помимо тонкостей Священного Писания, я вместе с другими слушателями узнал множество подробностей об устройстве Православной Церкви, особенностях совершения церковных Таинств, православном богослужении, догматах веры. В общих чертах нам рассказали о том, какие существуют богословские науки и что именно они изучают.
Сейчас, по прошествии почти двух лет, понимаю, насколько мало я знал о православной вере, и благодарен организаторам курсов за возможность восполнить эти пробелы. Ни секунды не сожалея о потраченном времени, могу твёрдо сказать: посещение курсов будет полезно любому верующему человеку независимо от его возраста. Вы поразитесь тому, как сложна и интересна богословская наука, как мало на самом деле мы знаем о Боге.
Юрий Мещанов, 29 лет.
Подготовил И.Александров

 

ОБРАЗЫ ВОСКРЕСЕНИЯ ХРИСТОВА

Уверение Фомы

Иконопись нередко называют Евангелием в красках. Как же принято изображать это величайшее событие во вселенной – Воскресение Христа?
Древнейшее изображение Воскресения Христова – икона «Сошествие во ад». Спаситель только что спустился в преисподнюю, сокрушенные Им врата ада – у Его ног. О них издавна известно как о вратах смерти, за которыми нет света, нет выхода, нет памяти о Боге. Это место мрачной Богооставленности, о которой Давид говорил: «Во аде же кто исповестся Тебе?» (Пс.6,6).
Но врата смерти повержены Спасителем. Открылся доступ к Свету и жизни во Христе. Потому в пасхальном каноне так ликующе звучит: «Снисшел еси в преисподняя земли».
Господь изображен на иконе как Светодавец в окружении священного сияния, называемого мандорлой. Оно имеет форму либо окружности, либо миндалевидного овала. Если мандорла круглая, она воспринимается как образ Солнца Правды («Слава Божия»). Если же она миндалевидная, этим усиливается динамизм происходящего: «Днесь ад, стеня вопиет». Врата его разрушаются нисходящим Божественным Светом.
Одежды Христа будто из золотой нити, лишены земной объёмности и тяжеловесности. За этим образом – духовность тела Воскресшего Спасителя и открытая для нас истина: «плоть и кровь не могут наследовать Царствия Божия», и «тление не наследует нетления» (1Кор.15,50). Именно поэтому тела находящихся во аде тяжелы и темны. Они ещё причастны ко греху, и потому становятся телами мрака и частью мрака. Лишь свет Воскресения, по учению преподобного Макария Египетского, преображает душу и тело человека. Для просветления Церковь зовет: «Очистим чувствия и узрим неприступным светом Воскресение Христа блистающася».
Духовный смысл события Воскресения Христова непостижимо глубок, и его нельзя выразить однозначно. Этим объясняется множество иконографических вариаций темы. Иногда, например, ад представляется в виде чудовища или человеческой фигуры в цепях. Это «князь мира сего», скованный духовной силой Спасителя.
Однако сколько бы ни было вариантов иконы «Сошествие во ад», каждый из них обязательно соответствует церковному канону. Он возник из живого опыта Церкви, стал плодом соборного постижения Воскресения. Глядя на икону, мы понимаем, что именно этот сюжет наиболее ярко свидетельствует о победе Иисуса Христа над мраком греха и бездной отчаяния.
Свет воссиял во тьме – Христос Воскрес!
Другой часто встречающийся образ – "Явление Воскресшего Христа женам-мироносицам". На иконе, кроме Спасителя, стоящего во "славе" у гроба, — ангелы и женщины (жены): Мария Магдалина, Мария Иаковлева, Саломея, Сусанна и другие. Они пришли рано утром ко гробу с благовониями, чтобы завершить погребальный обряд над Господом. Композиция иконы может включать ряд деталей, например, спящих или поверженных ниц воинов, поставленных сторожить могилу Христа; пустую гробницу с сидящим в ней ангелом, оставленные белые погребальные пелены Христа. В руке Воскресшего Христа может находиться хоругвь, крест или пальмовая ветвь.
К воскресному циклу относится и икона «Уверение Фомы». Сюжет иконы восходит к тексту Евангелия от Иоанна, повествующему о явлении Христа ученикам и уверении Фомы, дотронувшегося до ран Спасителя и уверовавшего в истинность Его воскресения.
Повествуя о Воскресении Христовом, все четыре евангелиста ничего не говорят о таинственной и непостижимой для нас стороне этого события, не описывают, как именно оно произошло. Но авторитетный толкователь Священного Писания архиепископ Аверкий (Таушев) обращает внимание на то, что совсем не соответствует действительности изображение Воскресения Христова, распространившееся и у нас в последнее время под влиянием Запада. На нём мы видим, что камень отвален, Христос выходит из гроба, а воины в страхе падают ниц. На самом деле Ангел сошёл с небес и отвалил камень уже после того, как Христос Воскрес и вышел из гроба, не нарушив его печатей. Это привело в трепет и омертвение стражей, бежавших затем в Иерусалим.
Подготовил Мефодий КИРИЛЛОВ

 

ПУТЕВОДИТЕЛЬ ПО СТРАСТНОЙ СЕДМИЦЕ

Святая Плащаница

Страстная седмица у древних христиан называлась «неделей спасительных страстей», «Пасхою крестною».
Святитель Иоанн Златоуст говорит: «В сию великую неделю разрушено долговременное царство диавола, истреблена смерть, уничтожен грех, снято проклятие, отверст рай, и небо стало доступно человекам. Царь и Бог мира умирил вместе и небесное, и земное; посему эта седмица и называется великою».
Вспоминая события последних дней земной жизни Спасителя, Церковь внимательно следит за каждым шагом, вслушивается в каждое слово грядущего на вольную страсть Христа Спасителя, постепенно ведёт нас по стопам Господа на протяжении всего Его Крестного пути, до последнего момента Его искупительных страданий на Кресте, и далее – до светлого торжества Христова Воскресения.
Великий Понедельник
В этот день на утрене слышится пение тропаря: «Се Жених грядет в полунощи и блажен раб, егоже обрящет бдяща; недостоин же паки, его же обрящет унывающа. Блюди убо душе моя, не сном отяготися, да не смерти предана будеши и Царствия вне затворишися, но воспряни зовущи: Свят, Свят, Свят еси Боже, Богородицею помилуй нас». В основу этого песнопения положена притча о десяти девах (Мф.25,1-13) – о необходимости бодрствовать и молиться, особенно в эти святые дни.
Мы слышим в Евангелии (Мф.21,18-43), как Спаситель, возвращаясь после торжественной встречи в Иерусалиме, по дороге взалкал и увидел смоковницу и, не найдя на ней плода, проклял её. Как бы в объяснение этого действия Господь рассказывает притчу о злых виноградарях, которые, когда настало время плодов, не только не отдали их хозяину, но и сына его единственного, посланного к ним за плодами, убили.
В образе смоковницы и виноградарей изображается всякая душа, не приносящая духовного плода. Страстной Понедельник возносит пред нами прообраз Самого Господа Иисуса Христа в виде ветхозаветного отрока Иосифа, проданного братьями за 20 сребренников и вверженного в темницу между двумя преступниками.
На утрене поётся светилен: «Чертог Твой вижду, Спасе мой, украшенный и одежды не имам, да вниду в онь: просвети одеяние души моея, Светодавче, и спаси мя». Это мысленное видение райского чертога, красоты и величия небесных благ должно всегда напоминать нам о нашей собственной греховной нечистоте и несовершенстве даже добрых наших дел.
Сообразно с величием дней, более торжественным становится и богослужение: за часами и вечерней следует Преждеосвященная литургия, которая в Великом посту служится лишь по средам и пятницам, а на Страстной неделе – в Понедельник, Вторник и Среду. Изменяется и чтение книг Ветхого Завета (паремий). На 6-м часе читается пророчество пророка Иезекииля (1,1-20), исполненное страшных, таинственных видений, которые он созерцал на водах Ховарских в дни пленения Вавилонского. Он видел сияние Славы Господней и движимые Духом среди пламени на огненных колесах, крылатые и многоочитые образы человека, тельца, льва и орла, данные Церковью символами четверым евангелистам. На вечерне также предлагается чтение о многострадальном Иове – прообразе Христа.
На часах в первые три дня Страстной недели прочитываются все четыре евангелия. В Понедельник вечером совершается Великое Повечерие. Поется трипеснец преподобного Андрея Критского, и мы словно вместе со Христом подымаемся на гору Елеонскую.  
Великий Вторник
Утреня Великого Вторника также начинается пением тропаря «Се, Жених грядет в полунощи». Богослужебные тексты утверждают чрезвычайно важную истину: отсутствие милосердия сводит на нет все прочие добродетели, какими бы они ни были. В евангельском повествовании нам предлагаются притча о талантах и пророчество о Страшном Суде (Мф.25,14-46). Перед концом истории, перед всемирной Пасхой наступит «седьмого дня буря» – кончина мира и Страшный Суд. Отдалённые и как бы предостерегавшие нас голоса в трипеснце и евангельском чтении Великого Понедельника в богослужении Великого Вторника звучат уже сильно и грозно и, словно стражи в нощи, перекликаются между собою вечерние и утренние трипеснцы.
ВЕЛИКАЯ СРЕДА
В этот день воспоминаются два события: покаяние блудницы, возлившей миро на ноги Спасителя, и замысел злочестивого Иуды предать своего Учителя.
Глубоко назидательный пример покаяния блудницы в стихирах сопоставляется с иудиным сребролюбием, окаянством и ожесточением.
С особой силой звучит на вечерне в последний раз: «Да исправится молитва моя», и совершается последняя в Великом посту Преждеосвященная литургия. В последний раз поётся дивная песнь: «Ныне силы небесныя с нами невидимо служат», в последний раз читается «Господи и Владыко живота моего».
Великий Четверг
Службы этого дня посвящены одновременному оплакиванию начавшихся предательством Иуды страстей Господних и мистической радости Тайной Вечери, Вечери Любви. Поэтому содержание богослужебных текстов, как и характер их звучания, отличается двойственностью: в них слышны и печаль, и радость.
Соответственно торжественности наступающей минуты изменяется и характер богослужений. Смолкли вопли и стенания грешной души. Вместо песнопения «Се Жених...» поётся тропарь Великого Четверга: «Егда славнии ученицы на умовении Вечери просвещахуся, тогда Иуда злочестивый сребролюбием недуговав омрачашеся и беззаконным судиям Тебе, Праведного Судию, предает…». В нём, изобразив мрачное состояние души предателя, недуговавшего сребролюбием, Святая Церковь обращается и к каждому «имений рачителю», чтобы он бежал от подражания столь «несытыя души, Учителю таковая дерзнувшия». В этом тропаре Церковь громогласно повторяет неоднократные предостережения Господа против безумной, богозабвенной привязанности к материальному богатству. На примере Иуды сбылись слова Спасителя: Не можете служить Богу и маммоне (Лк.16,13).
С этого дня до Фоминой недели по церковному уставу прекращается чтение Псалтири, поэтому сразу после пения этого тропаря бывает чтение Евангелия от Луки, повествующего как о приближении праздника опресноков и о приготовлении к нему учеников, так и о самом совершении Спасителем Тайной Вечери.  
В глубочайшем по содержанию и высочайшем по слогу каноне особенно ярко подчеркнуто неслиянное и нераздельное соединение двух природ, двух естеств Господа нашего Иисуса Христа – Божеского и человеческого – и их взаимное сопряжение, действие и участие в деле нашего спасения. Творец и Создатель, с неизреченной любовью склоняясь и приникая к созданной Им твари, зовет её к радости соединения с Собою.
Двойным чувством печали и радости проникнуто содержание канона: печали о начавшемся крестном восхождении Господа на Голгофу и великой Радости, которую Господь уготовал для всех любящих Его.
Вдруг, неожиданно для учеников, их Божественный Учитель начал омывать им ноги, что было обязанностью слуги. Это был молчаливый ответ Спасителя на спор апостолов о первенстве. Когда же умовение закончилось, Господь сказал: Если Я, Господь и Учитель, умыл ноги вам, то и вы  должны умывать ноги друг другу (Ин.13,14). Подготовив этим апостолов к важности предстоящего, Господь вместе с учениками вкушает пасхального агнца, последний раз в истории празднуя Пасху ветхозаветную и совершая то, о чём ранее говорил Он и предсказывал Своим ученикам: Хлеб же, который Я дам, есть Плоть Моя, которую Я отдам за жизнь мира (Ин.6,51), ибо Плоть Моя истинно есть пища, и Кровь Моя истинно есть питие. Ядущий Мою Плоть и пиющий Мою Кровь пребывает во Мне, и Я в нем (Ин.6,55-56). Облекшийся в плоть человеческую Господь и Бог наш причащает Тела Своего и Крови учеников, а через них и нас всех, любящих Его: Приимите, ядите: сие есть Тело Мое <...> пейте из неё все; Ибо сия есть Кровь Моя нового завета, за многих изливаемая во оставление грехов (Мф.26,26-28). Так устанавливается Таинство Тела и Крови Христовой.
Это чудо преложения хлеба и вина в Тело и Кровь Иисуса Христа было чудом любви Его, продолжением чуда Его вочеловечения и таинством соединения двух миров – Божеского и человеческого. По слову святителя Кирилла Иерусалимского, через Причащение верующие становятся «сотелесными и единокровными Христу». Да будут все едино; как Ты, Отче, во Мне, и Я в Тебе, так и они да будут в Нас едино (Ин.17,21).
На Тайной Вечере были все двенадцать апостолов, в том числе и Иуда. Как же он был допущен к Трапезе? Архиепископ Иннокентий Херсонский объясняет: «Так же, как и до сих пор допускаются к ней нераскаянные грешники, по милосердию Божию, ожидающему их покаяния <...> На Небесную Вечерю будут допущены лишь очищенные от греха, а пока, на земле, открыты двери для всех».
В последний раз Великим постом слышим мы глубоко покаянное «Чертог Твой…».
На вечерне, которая в этот день совершается вместе с литургией Василия Великого, читаются ветхозаветные паремии, полные грозных прообразов.
Евангелие на литургии говорит нам о Тайной Вечере устами непосредственных свидетелей и участников её (чтение составлено из нескольких евангелистов), а вместо Херувимской песни поётся трижды тропарь: «Вечери Твоея тайныя днесь, Сыне Божий, причастника мя приими, не бо врагом Твоим тайну повем, ни лобзания Ти дам, яко Иуда, но яко разбойник исповедаю Тя: помяни мя, Господи, во Царствии Твоем». Этот же тропарь поётся и как запричастный стих, и во время причащения верующих многократно повторяется, как бы не желая закончиться, не желая прервать блаженную радость Божественного общения. И это многократное пение «Вечери Твоея», и Апостол, и Евангелие этого дня – всё говорит нам о том, что ныне совершающаяся Евхаристия есть литургия всех литургий, однажды во времени тогда совершённая и вечно, до скончания века, отныне совершающаяся до светлого и явленного дня пришествия Господа Иисуса Христа.
ВЕЛИКАЯ ПЯТНИЦА
В Четверг Страстной седмицы вечером совершается последование утрени Великой Пятницы с чтением Двенадцати страстных Евангелий. Эта служба содержит глубочайшие по своему смыслу и назидательности чтения и песнопения. Сопровождая на Голгофу своего Жениха, Церковь предоставляет повествование евангелистам, а сама в промежутках между чтениями воспевает и толкует читаемое.
В богослужении Великой Пятницы, как в поразительно печальной картине, изображена вся евангельская история страдания и смерти Господа нашего: это последовательное описание Крестного пути Спасителя с минуты лобзания и предания Иудой в саду Гефсиманском до распятия на Голгофе и погребения в саду Иосифа Аримафейского. В этот день Святая Церковь подводит нас к самому подножию Креста Христова, водруженного на Голгофе, и делает нас трепетными зрителями всех мучений Спасителя.
Чтение 12-ти Страстных Евангелий составлено из текстов всех четырёх евангелистов. Песнопения 15-ти антифонов в промежутках между чтениями лишь дополняют и поясняют течение евангельских событий. Вся служба, кроме евангельских чтений, поётся в знак великого духовного торжества. Евангельские чтения выбраны так, чтобы осветить страдания Спасителя с разных сторон, представить их последовательные этапы.
Прежде чем показать Христа окровавленного, нагого, распятого и погребаемого, Святая Церковь являет нам образ Богочеловека во всём Его величии и красоте. Верующие должны знать Кто приносится в жертву, Кто будет терпеть «оплевания, и биения, и заушения, и крест, и смерть»: Ныне прославися Сын Человеческий, и Бог прославися о Нем… (Ин.13,31). Первое Евангелие Святых Страстей – это как бы словесная икона Бога Слова. Видя безмерное уничижение своего Господа и Спасителя, Церковь вместе с тем зрит и славу Его.
Во втором евангельском чтении говорится о взятии Спасителя воинами первосвященника под предводительством Иуды-предателя, об отречении Петра, о заушении Иисуса во дворе Каиафы и о заключении Его в претории Понтия Пилата.
Третье Страстное Евангелие повествует о том, как Спаситель во дворе первосвященника Каиафы Сам свидетельствует о Себе как о Сыне Божием и принимает за это свидетельство заушение и оплевание. Здесь же изображены отречение апостола Петра и его раскаяние.
В четвертом чтении описываются диалог Спасителя и Пилата, бичевание Господа, облечение Его в терновый венец и багряницу, безумные крики толпы: «Распни, распни Его!» и предание Его на распятие. Он ещё раз, уже у порога смерти, свидетельствует о Себе как об Истине, на что неверующий скептицизм в лице Пилата отвечает: «Что есть истина?» – и предает Христа истязаниям и надругательствам. Поражает в этом евангельском отрывке крик толпы, жаждущей смерти своего Творца. Столько чудес совершил Господь за всю историю израильского народа, и этот народ в своем большинстве не принял Его.
Пятое Страстное Евангелие повествует о гибели предателя Иуды, о допросе Господа в претории Пилата и об осуждении Его на смерть.
Среди скорби и величия этого дня раздаётся вопль разбойника, распятого одесную Христа и постигшего Божественность сораспятого с ним и состраждущего ему Богочеловека.  Как сердечный вздох всего мира подхватывает его Церковь, и в сердцах её верных он разрастается в целую песнь, воспеваемую трижды перед 9-м Евангелием: «Разбойника благоразумнаго, во едином часе раеви сподобил еси Господи, и мене древом крестным просвети, и спаси мя».
В шестом чтении говорится о самом распятии. В песнопениях, следующих за этим Евангелием и непосредственно предшествующих ему, раскрывается спасительный смысл страданий Богочеловека: «Искупил ны еси от клятвы законныя, честною Твоею Кровию, на кресте пригвоздився, и копием прободся, безсмертие источил еси человеком, Спасе наш, слава Тебе».
Господь искупил нас, сделал все для нашего спасения, но спасение это можно обрести только в Христовой Церкви.
Седьмое и восьмое Страстные Евангелия повторяют события распятия Спасителя, дополняя их некоторыми подробностями. После восьмого Евангелия читается трипеснец Косьмы Маиумского, в котором, в частности, снова говорится об учениках Христовых.
В девятом евангельском чтении говорится о предсмертных заботах Спасителя о Его Матери и о Его смерти. Господь, вися на кресте, усыновляет Своему любимому ученику Матерь Свою.  
И вот – «совершилось». Господь, Творец неба и земли, вися на кресте, испустил дух. Совершилось дело искупления рода человеческого Его крестными страданиями, во всем согласно с ветхозаветными пророчествами. Даже неживая природа не могла остаться безучастной к смерти своего Творца. Среди мрака послышался сильный подземный гул, и начала колебаться земля: «Вся тварь изменящеся страхом, зрящи Тя на кресте висима Христе: солнце омрачашеся, и земли основания сотрясахуся, вся сострадаху Создавшему вся. Волею нас ради претерпевый, Господи, слава Тебе».
Грозные явления природы прекратились. Голгофа опустела. По городу стали распространяться страшные слухи о том, что землетрясение повредило храм, и завеса, отделявшая Святое Святых от Святилища, разорвалась сверху донизу. Это событие знаменовало завершение Ветхого Завета и установление нового отношения человека к Богу.
В десятом и одиннадцатом Страстных Евангелиях повествуется о погребении Спасителя. Тайные ученики Христовы – Иосиф Аримафейский, «благообразный советник», и Никодим – уже не скрываясь, отдают своему Учителю последние почести.
Эти Евангелия, как и двенадцатое, относятся к событиям Великой Субботы, поэтому и церковные песнопения проникнуты уже нескрываемой радостью и ожиданием Светлого Христова Воскресения.
Двенадцатое чтение завершает повествование о спасительных Страстях Христовых. В нём говорится о том, как иудеи, боясь обмана со стороны учеников Господних, опечатали Гроб и поставили у него стражу.
...Заканчивается последование святых и спасительных Страстей Господа нашего Иисуса Христа, и с зажжёнными свечами христиане расходятся из храма, скорбя от пережитого, но в глубине души уже ожидая Воскресения.
ЦАРСКИЕ ЧАСЫ
В Великую Пятницу в ознаменование глубокой скорби и сокрушения о грехах наших, которые возвели на крест Единородного Сына Божия, Святая Церковь установила не совершать литургии как торжественного богослужения. Но совершается последование Часов Святаго и Великаго Пятка. Их чтение происходит в следующем порядке: сначала из псалмов, где говорится о страданиях Господа, затем из Посланий или из Деяний апостольских, также и из Евангелий; потом из пророков. Издревле в Греческой Церкви, а затем и в Русской на этом богослужении обычно присутствовали цари, почему само последование и получило именование «Царских часов».
На первом часе молитвенно воспоминается осуждение Спасителя и предание Его Пилату. На третьем – мучения Господни в претории римского прокуратора; на шестом – распятие Иисуса Христа посреди двух разбойников и крестные страдания Его; на девятом – смерть Спасителя, чудесные события, её сопровождавшие, и поражение смерти вечной.
Вынос Плащаницы
Обычно днём в Великую Пятницу совершается вечерня с выносом Плащаницы.
На входе с Евангелием возглашается прокимен: Разделиша ризы моя себе, и о одежди моей меташа жребий (Пс.21,19) со стихом: Боже, Боже мой, вонми ми, вскую оставил мя еси? (Пс.21,2). Последний предсмертный возглас Сына Божия, умиравшего на кресте, пронзает наше сердце нестерпимой болью: Боже, Боже Мой, вонми Ми, вскую оставил Мя еси.
На паремиях восстают перед нами ветхозаветные праведники: Моисей, молящийся за преступный народ израильский, как прообраз Великого Ходатая за весь род человеческий, и Иов, после лишений и страданий своих увенчанный великими милостями Божиими и прообразующий Божественного Страдальца, страданиями восшедшего в славу Свою и возвратившего нас к Богу. В третьем чтении из Ветхого Завета пророк Исаия, снова описывая страдания Христовы, говорит уже и о Его прославлении.
Читается апостольское слово о Кресте как силе и славе христиан: Мы же проповедуем Христа распятого, иудеем соблазн, еллинам безумие; самим же званным иудеям же и еллинам Христа, Божию силу и Божию премудрость.
Далее читается Евангелие о страданиях и смерти Господа Спасителя.  Это чтение принято слушать с зажженными свечами.
По окончании стихир при пении тропаря «Благообразный Иосиф» священнослужители поднимают Плащаницу с Престола и выносят её на средину храма. Во время выноса Плащаницы хор поёт тропарь: «Благообразный Иосиф с древа снем Пречистое Тело Твое, плащаницею чистою обвив, и вонями во гробе новее, покрыв, положи». По окончании этого песнопения совершается целование Плащаницы, вокруг которой уже зрится веяние ангельских крыл: «Мироносицам женам при гробе представ ангел вопияше: мира мертвым суть прилична, Христос же истления явися чуждь».
Господь положен во гроб. Место казни опустело. Ученики, кроме возлюбленного Иоанна, рассеялись в страхе. И сейчас, как бы восполняя то, о чем умолчало евангельское повествование, Церковь на малом повечерии, которое принято совершать сразу же после вечерни, предлагает своим чадам канон «О распятии Господни, и на плач Пресвятыя Богородицы», творение Симеона Логофета.
 В тропарях этого канона Церковь влагает в пречистые уста Богоматери скорбные слова, которые могли исходить только из глубины уязвленного материнского сердца при виде Сына и Бога, «к заколению влекома», а потом – «мертва и бездыханна»: «Вижду Тя ныне, возлюбленное Мое Чадо и любимое, на кресте висяща, и уязвляюся горько сердцем».
И в самом конце канона, который весь является монологом Божией Матери, слышится ответ Её Божественного Сына: «О како утаилася Тебе есть бездна щедрот, Матери в тайне изрече Господь; тварь бо Мою хотя спасти, изволих умрети. Но и воскресну, и Тебе возвеличу, яко Бог небесе и земли».
ВЕЛИКАЯ СУББОТА
В этот день Церковь воспоминает телесное погребение Иисуса Христа и сошествие Его во ад. Богослужение Великой Субботы есть благоговейное бдение перед гробом Господним. Воспоминая в этот день все события, относящиеся к погребению Христа, Церковь на утрене Великой Субботы совершает чин погребения Спасителя. Посреди храма возвышается Плащаница, изображающая лежащего во гробе Богочеловека, все молящиеся зажигают свечи, и начинается пение «непорочных» – стихир, чередующихся со стихами из 118-го псалма. Это чинопоследование произошло следующим образом.
У иудеев был обычай во время Пасхальной вечери и по окончании её петь псалмы и преимущественно псалом 118-й, посвященный исходу из Египта. Согласно евангельскому повествованию, и Христос с учениками вышел из дома, где совершалась Вечеря, при пении псалма, по всей вероятности, именно 118-го: И, воспев, пошли на гору Елеонскую (Мк.14,26). Стихом Благословен еси, Господи, научи мя оправданием Твоим отпевал Себя Господь; этот стих всегда поётся Церковью при погребении умерших.
В «непорочных» Ветхий и Новый Завет таинственно перекликаются между собой; происходит как бы некий диалог между Христом и Церковью. На каждый стих псалма Церковь отвечает «похвалами» Христу Богу и величанием Его страданий и погребения. В них выражается и удивление ангелов к столь глубокому снисхождению Жизнодавца Христа к роду человеческому; и горький плач Матери-Девы над гробом Сына Своего и Бога.
Похвалы заканчиваются обращением к Святой Троице о помиловании мира и прошением к Божией Матери: «Видети Твоего Сына воскресение, Дево, сподоби Твоя рабы». В этих словах в первый раз выступает воскресный мотив и уже зрится восходящая заря воскресения. Хор радостно поёт воскресные тропари («Ангельский Собор удивися зря Тебе в мертвых вменившася»), возвещающие о том, что уже слетает ко гробу Жизнодавца блистающий ангел, чтобы провещать мироносицам о Воскресении Спаса. Но ещё не отвален камень от гроба, и Евангелие о Воскресении пока не читается, и по окончании «похвал» поётся исключительный по своей красоте канон «Волною морскою».
Ирмос первой песни этого канона говорит о том, что потомки спасенных когда-то при переходе через Чермное море иудеев скрывают под землей (погребают) Того, Кто некогда скрыл волною морскою их гонителя и мучителя – фараона. Этот канон есть надгробная песнь Отверзшему нам «врата жизни» Своим погребением. Многочисленные образы пророчеств Аввакума, Исаии, Ионы о воскресении мертвых и восстании сущих во гробех и о радости всех земных встают в этом каноне как богодухновенные прозрения веры древних людей, зревших из тьмы веков Ветхого Завета невечерний свет Богоявления и Воскресения Христова. Божие Слово снисходит с плотью во гроб, сходит и во ад с нетленною и Божественною Своей душою, отделившейся смертью от тела. Но не может ад удержать душу Его: «Царствует ад, но не вечнует над родом человеческим...».
Если начинается канон печалью, то заканчивается уже нескрываемой радостью Воскресения: «Да радуется тварь, да веселятся вси земнороднии, враг бо пленися ад: с миры жены да сретают, Адама со Евою избавляю всеродна, и в третий день воскресну!».
В конце Великого славословия священнослужители поднимают Плащаницу, и с погребальным пением и перезвоном молящиеся обходят вслед этой траурной процессии вокруг храма. Это торжественное шествие как бы переносит нас на много веков назад, и мы вместе с Иосифом и Никодимом становимся участниками погребального шествия учеников Христовых с телом их Учителя. Самое жесткое сердце, наверное, размягчается при виде несомого во гроб Творца всей Вселенной...
Крестный ход возвращается в храм, и Плащаница снова полагается в центре. Но чтобы никто не усомнился при виде усопшего Тела Христова, Святая Церковь торжественно исповедует над Плащаницей, как будто над самим гробом Спасителя, свою веру как в Его воскресение, так и в общее воскресение всех членов Его благодатного Царства. В тропаре пророчества и в прокимне уже прямо говорится о Его воскресении: «Воскресни, Господи, помози нам, и избави нас имене ради Твоего».
В паремии из пророка Иезекииля с особой яркостью изображается всеобщее воскресение мертвых. Боговдохновенный пророк силою Божией поставляется среди поля, полного сухих костей человеческих, и затем становится свидетелем их воскресения (Иез.37,4-10). После читается Апостол, говорящий, что Христос искупил нас от клятвы законной (Гал.3,13), и Евангелие, повествующее о том, как иудейские первосвященники и фарисеи опечатали Гроб Господень.  
После чтения Евангелия бывает целование Плащаницы, а хор поёт стихиру «Придите, ублажим Иосифа приснопамятного...», которая заканчивается словами, готовящими нас уже к встрече Христа воскресшего: «Но в радость воскресения Твоего плач преложи. Покланяемся страстем Твоим, Христе <...> и Святому Воскресению».
ЛИТУРГИЯ ВЕЛИКОЙ СУББОТЫ
На вечерне, соединяемой с литургией Василия Великого, Церковь предлагает нам чтение 15 паремий, содержащих пророчества об уничижении Господнем и о последующем Его воскресении. Иногда эти прообразы ясны и очевидны (воскрешение сына вдовицы пророком Илией и отрока – Елисеем), иногда – таинственны и символичны (жертва Авраамом сына – жертва Бога Отца и послушание Христа; Иона во чреве кита, неиссякающая горсть муки и чванец масла – прообраз Евхаристии).
После паремий, во время которых в древности совершалось крещение оглашенных, вместо трисвятого поётся: Елицы ко во Христа крестистеся, во Христа облекостеся. Этим песнопением Церковь как бы встречает своих новых членов, напоминая и им, и нам, что главное – не просто креститься, но – «облечься» во Христа, то есть воспринять для себя образ жизни, заповеданный Спасителем в Евангелии.
Апостольское чтение (Рим.6,3-11) говорит нам о том, что верующие во Христа умершего и воскресшего соединены с Ним подобием смерти через крещение и должны быть соединены и подобием воскресения: Да якоже воста Христос от мертвых славою Отчею, тако и мы во обновлении жизни ходити начнем.
После Апостола поётся особый аллилуарий: Воскресни, Боже, суди земли, яко Ты наследиши во всех языцех. В это время священнослужители переоблачаются из тёмных одежд в светлые. Это торжественное пение певцов в белых одеждах знаменует собой явление ангелов мироносицам.
Наступает Пасхальная радость. И Евангелие повествует об этой великой радости (Мф.28,20).
Вместо Херувимской песни поётся: «Да молчит всякая плоть человеча, и да стоит со страхом и трепетом, и ничтоже земное в себе да помышляет: Царь бо царствующих и Господь господствующих приходит заклатися и датися в снедь верным...».  
Святая Церковь в этот день побуждает нас к молчанию, потому что совершилось то, для чего Господь сошёл на землю, совершилось то, что превышает всякое человеческое разумение и чего не может выразить человеческое слово.  
Каждый человек, стоя перед Крестом Христовым, перед Его Гробом, глядя на умершего Спасителя мира, призван задуматься – хотя бы ненадолго – о смысле жизни и о своей собственной смерти. И тогда в его сердце не может не возникнуть хотя бы слабого чувства покаяния.
Так богослужение Великой Субботы, изображая спасительные Страсти Христовы, располагая нас к покаянию и исправлению своих грехов, возводит наш ум и к той радости, ради которой Спаситель и понёс все эти страшные муки: «Смерти празднуем умерщвление, адово разрушение, иного жития вечного начало». Мы призваны всегда радоваться о Господе, потому что Христос – наше упование и наша надежда и в этой, земной, жизни, и в Жизни будущей, по неложному его обетованию: «Я с вами во все дни до скончания века. Аминь». (Мф.28,20)
Священник Геннадий Орлов

 

Собор Небесных Сил      

Собор Небесных Сил

Празднование Собора Архистратига Божия Михаила и прочих Небесных Сил бесплотных установлено в начале IV века на Поместном Лаодикийском Соборе, бывшем за несколько лет до Первого Вселенского. Лаодикийский Собор 35-м правилом осудил и отверг еретическое поклонение ангелам как творцам и правителям мира и утвердил православное их почитание. Совершается праздник в ноябре – девятом месяце от марта (с которого в древности начинался год) – в соответствии с числом 9-ти чинов Ангельских. Восьмой же день месяца (по ст. стилю) указывает на будущий Собор всех Сил Небесных в день Страшного Суда Божия, который святые отцы называют «днем восьмым», ибо после века сего, идущего седмицами дней, наступит "день осмый", и тогда "приидет Сын Человеческий в Славе Своей и вси святии Ангелы с Ним" (Мф.25,31).
Чины Ангельские разделяются на три иерархии – высшую, среднюю и низшую. Каждую из них составляют три чина. В высшую входят: Серафимы, Херувимы и Престолы. Ближе всех Пресвятой Троице предстоят шестокрылатые Серафимы (Пламенеющие, Огненные) (Ис.6,2). Они пламенеют любовью к Богу и других побуждают к ней.
После Серафимов Господу предстоят многоочитые Херувимы (Быт.3,24). Их       имя значит: излияние премудрости, просвещение, ибо через них, сияющих       светом Богопознания и разумения тайн Божиих, ниспосылаются премудрость и       просвещение для истинного Богопознания.
За Херувимами предстоят Богоносные по благодати, данной им для служения,       Престолы (Кол.1, 16), таинственно и непостижимо носящие Бога. Они служат       правосудию Божию.
Среднюю Ангельскую иерархию составляют три чина: Господства, Силы и
Власти.
Господства (Кол.1,16) владычествуют над последующими  чинами Ангелов. Они наставляют поставленных от Бога земных властителей мудрому управлению. Господства учат владеть чувствами, укрощать греховные       вожделения, порабощать плоть духу, господствовать над своей волей,       побеждать искушения.
Силы (1Пет.3,22) исполняют волю Божию. Они творят чудеса и ниспосылают       благодать чудотворения и прозорливости угодникам. Силы помогают  людям в несении послушаний, укрепляют в терпении, даруют духовную крепость и мужество.
Власти (1Пет.3,22; Кол.1,16) имеют власть укрощать силу диавола. Они отражают от людей бесовские искушения, утверждают подвижников, оберегают их, помогают людям в борьбе с злыми помыслами.
В низшую иерархию входят: Начала, Архангелы и Ангелы.
Начала (Кол.1,16) начальствуют над низшими ангелами, направляя их к исполнению Божественных повелений. Им поручено управлять вселенной, охранять страны, народы, племена. Начала наставляют людей воздавать каждому честь, подобающую его званию. Учат начальствующих исполнять должностные обязанности не ради личной славы и выгод, а ради чести Божией и пользы ближних.
Архангелы (1Сол.4,16) благовествуют о великом и преславном, открывают тайны веры, пророчества и разумение воли Божией, укрепляют в людях святую веру, просвещая их ум светом Святого Евангелия.
Ангелы (1Пет.3,22) наиболее близки к людям. Они возвещают намерения Божии, наставляют людей к добродетельной и святой жизни. Они хранят верующих, удерживают от падений, восставляют падших, никогда не оставляют нас и всегда готовы помочь, если мы пожелаем.
Все чины Небесных Сил носят общее название Ангелов – по сути своего служения. Господь открывает Свою волю высшим Ангелам, а они в свою очередь просвещают остальных.
Над всеми девятью чинами поставлен Господом святой Архистратиг Михаил (имя его в переводе с еврейского – "кто как Бог") – верный служитель Божий, ибо он низринул с Неба возгордившегося денницу с другими павшими духами. А к остальным Ангельским Силам он воскликнул: "Вонмем! Станем добре пред Создателем нашим и не помыслим неугодного Богу!" По Церковному преданию, запечатленному в службе Архистратигу Михаилу, он принимал участие во многих ветхозаветных событиях. Во время выхода израильтян из Египта он предводительствовал им в виде столпа облачного днем и столпа огненного ночью. Через него явилась Сила Господня, уничтожившая египтян и фараона, преследовавших израильтян. Архистратиг Михаил защищал Израиль во всех бедствиях.
Он явился Иисусу Навину и открыл волю Господа на взятие Иерихона (Нав.5,13-16). Сила великого Архистратига Божия явилась в уничтожении 185 тысяч воинов Ассирийского царя Сеннахирима (4Цар.19,35), в поражении нечестивого вождя Антиохова Илиодора и в ограждении от огня трех святых отроков – Анании, Азарии и Мисаила, брошенных в печь на сожжение за отказ поклониться идолу. (Дан.3,92 - 95).
По воле Божией, Архистратиг перенес пророка Аввакума из Иудеи в Вавилон, чтобы дать пищу Даниилу, в рове со львами заключенному (кондак акафиста, 8).
Архангел Михаил запретил диаволу явить иудеям тело святого пророка Моисея       для обожения (Иуд. 1, 9).
Святой Архангел Михаил явил свою силу, когда он чудесно спас отрока, брошенного грабителями в море с камнем на шее у берегов Афона (Афонский Патерик).
С древних времен прославлен своими чудесами Архангел Михаил на Руси. Архистратигу посвящено множество монастырей, соборных, дворцовых и посадских храмов. В древнем Киеве сразу по принятии христианства был воздвигнут Архангельский собор и устроен монастырь. Архангельские соборы стоят в Смоленске, Нижнем Новгороде, Старице, Свияжске. Один из главных соборов столицы – храм-усыпальница в Кремле – посвящён ему.
Из Священного Писания и Священного Предания известны также Архангелы: Гавриил – крепость (сила) Божия, провозвестник и служитель Божественного всемогущества (Дан.8,16; Лк.1,26); Рафаил – врачевание Божие, целитель человеческих недугов (Тов.3,16; Тов.12,15); Уриил – огонь или свет Божий, просветитель (3 Езд.5,20); Селафиил – молитвенник Божий, побуждающий к молитве (3Езд.5,16); Иегудиил – славящий Бога, укрепляющий труждающихся для славы Господней и ходатайствующий о воздаянии им за подвиги; Варахиил – раздаятель благословения Божия на добрые дела, испрашивающий людям милости Божией; Иеремиил – возвышение к Богу (3Езд. 4,36).
На иконах Архангелы изображаются в соответствии с родом их служения. Михаил попирает ногами диавола, в левой руке держит зеленую финиковую    ветвь, в правой – копье с белой хоругвью (иногда пламенный меч), на которой начертан червленый крест. Гавриил – с райской ветвью, принесенной им Пресвятой Деве, или со светящимся фонарем в правой руке и зеркалом из ясписа – в левой. Рафаил – держит сосуд с целительными снадобьями в левой руке, а правой ведет Товию, несущего рыбу. Уриил – в поднятой правой руке – обнаженный меч на уровне груди, в опущенной левой руке – "пламень огненный". Селафиил – в молитвенном положении, смотрящий вниз, руки сложены на груди. Иегудиил – в деснице держит золотой венец, в шуйце – бич из трех красных (или черных) вервий. Варахиил – на его одежде множество розовых цветов. Иеремиил держит в руке весы.

 

ВСПОМИНАЯ ПРОШЛОЕ…
(Окончание. Начало в №2)

На работе

В 1973 году я вышла замуж вторично. Супруг был родом с Украины, где под городом Черкассы жила его сестра с детьми. Он подружился с моим сыном-подростком, обучал его секретам столярного мастерства. Всё шло хорошо. Через год мы решили расстаться с Колымой и навсегда уехать на Украину. К тому времени я уже несколько лет работала в должности директора школы. Надо было сдать дела преемнику, передать новую квартиру поселковому Совету, прервать трудовой договор и проститься навсегда с коллективом, в котором я прошла школу обучения и воспитания в течение 16 лет.
И вот перелёт в Москву, встреча с родителями, их знакомство с моим избранником. А затем двое суток пути по железной дороге до Черкасс. Я влюбилась в этот город с первого раза: он стоял на высоком берегу Днепра, утопая в садах, необыкновенно красивый и ухоженный. Сегодня, спустя 40 лет, слушая выпуски новостей, я не узнаю бывшую весёлую, доброжелательную, щедрую республику, не понимаю жестокости братоубийственной войны на её территории, ненависти к России тех, кого она кормила и защищала от фашистских палачей…
Мы купили дом на берегу Днепра, оба научились водить «Ладу», приобретённую на сбережения. Муж легко и быстро нашел работу, а я окончила школу экскурсоводов и стала сопровождать группы туристов по Закарпатью. Одновременно оформилась в качестве сортировщика ночной корреспонденции в Черкасский областной почтамт. Если бы мне сказали, что почта впоследствии станет моей судьбой, я бы не поверила.
Через год в Черкассах открылась новая русская школа. И я стала преподавать там в 9-11 классах русский язык и литературу. И вновь всё сложилось как нельзя лучше: полное взаимопонимание с родителями, дружеское общение со старшеклассниками. Как и раньше на Севере, я много ездила с ними по Украине. У нас был замечательный хор, талантливый ансамбль, школьный театр. Два года пролетели незаметно. А дальше опять тяжёлое испытание для меня и сына. Муж был прекрасным мастером, умеющим делать буквально всё, что требуется в хозяйстве. После каждого выполненного заказа он приносил хорошие деньги, но всё чаще в сильном подпитии. Это принимало катастрофический характер. Мне было стыдно высаживать его из машины на глазах соседей. Испортились отношения мужа с сыном. 14-летний парень в глаза говорил ему, что он позорит жену, что о нём судачит вся улица, и даже в школу просочились слухи о нашем житье-бытье. Однажды я поздно возвращалась после педсовета домой. Стояла чудесная весна, всё вокруг источало аромат цветения. И вдруг ужасная картина предстала перед моими глазами: сын сидит на толстом суке груши, а пьяный в стельку муж бросает в него камни. Я до сих пор удивляюсь, откуда во мне, довольно хрупкой женщине, взялись силы: я схватила мужа за шиворот и повалила наземь. Пока он пытался встать, бормоча угрозы в адрес сына, мы вбежали в дом и заперли дверь изнутри. Он внезапно протрезвел, разбил стекло окна, попытался влезть внутрь, а когда это не получилось, схватил на открытой веранде стопку тарелок и швырнул в окно. Всё. Моё терпение лопнуло. В те годы телефоны были большой редкостью в домах, поэтому звать кого-то на помощь было бесполезно. Мы с сыном вылезли через заднее окно в сад, потихоньку перелезли через ограду и помчались в школу. Объяснили ситуацию сторожу, он помог с ночлегом. Утром я заняла у него денег и отправила телеграммы в несколько районов Колымы с просьбой предоставить мне работу. Ответы пришли незамедлительно. На Севере меня помнили. На этот раз я выбрала поселок в Ольском районе, поближе к Магадану.
Муж догадался, куда мы сбежали, плакал, просил прощения. Я сделала вид, что простила, и вернулась домой, чтобы забрать свои и сына документы и вещи.  В течение дня было подано заявление об увольнении с работы, взяты необходимые справки, получены деньги. Ночью мы с сыном были уже в купе вагона скорого поезда, отправлявшегося в Москву.
Короткое прощание с родными, сочувственные советы и предостережения… И снова бесконечно дорогой Магадан, знакомая трасса, новый посёлок, новые ученики, новые заботы. Одна из них была связана с призывом в армию моего совсем взрослого сына. Теперь я частенько во вечерам общалась с Богом, просила сохранить моё единственное чадо, отвести беды, если таковые появятся. Сына направили служить в Таджикистан, на границу с «Афганом», как тогда говорили. Шла война, доходили слухи о наших потерях, и моё материнское сердце сжималось от страха за его судьбу. И уже в который раз я убедилась, что Господь слышит наши мольбы и откликается на них. Во время боевой тревоги ослеплённый прожектором сын упал в шахту, из которой поднимали ракеты для истребителей. Получил множественные переломы и в тяжёлом состоянии отправлен в город Душанбе в госпиталь. Когда по срочной телеграмме я прилетела в военный городок, командир части, извинившись передо мной за случившееся, добавил: «Не убивайтесь слишком, всё бывает, починят вашего сына, зато останется жив, а вот мы откомандированы в Афганистан, и кто знает, вернёмся ли мы». Так и произошло. Они вернулись через полгода по окончании военных действий, но далеко не все…
В январе 1985 года я получила от мамы телеграмму о внезапной смерти от инсульта моего отчима. Она просила вернуться в Коломну, потому что чувствовала себя неважно и боялась за судьбу нашей коломзаводской квартиры. В случае потери жилой площади с уходом из жизни её владельца, квартира изымалась заводом-собственником.
Я была вынуждена прервать вновь свою работу на Колыме и теперь уже навсегда расстаться с Севером.
После окончания военной службы сын тоже вернулся в Коломну. У бабушки его не прописывали, пришлось поступить в ПТУ-30. Он получил профессию каменщика, но в строительство идти не захотел. Окончил политехнический факультет пединститута. Женился, получил квартиру. Вскоре у меня появились внуки. Я оформила пенсию, но сидеть дома без дела не могла. Посещала курсы института марксизма, получила диплом с правом читать лекции в аудиториях города. Предложила свои услуги экскурсионному бюро. Возила туристов в село Константиново Рязанской области, на родину моего любимого поэта Сергея Есенина.
И вот однажды произошло знаковое событие, буквально повернувшее мою жизнь. Маме женщина-почтальон принесла домой пенсию. Прощаясь, обронила как бы невзначай: «Тетя Тоня, а Ваша дочь не хочет поработать на почте? Ей и пенсию будут платить». Пошла из любопытства. Провели меня по участку, на котором не было почтальона. Впервые почувствовала притягательную силу новой работы, несмотря на бесконечный лабиринт грязных осенних улиц частного сектора и обилие бездомных собак. Я ходила на работу как на праздник, влюбилась в серое однообразие почтальонских обязанностей, ближе узнала своих клиентов, их проблемы и нужды. И через одну из своих подопечных окончательно пришла к вере. Впервые переступила порог Тихвинского храма, скупила массу духовной литературы и начала постигать азы Православия. Выучила наизусть утренние и вечерние молитвы, поначалу испытывая затруднения с церковнославянскими текстами. А потом наступило непреодолимое желание измениться, очистить душу от груза греховных мыслей и поступков. Я плакала от первой исповеди, глотая слова, а батюшка терпеливо выслушивал этот прорвавшийся из глубины сердца голос совести и повторял: «Прости, Господи!»
Через несколько лет после основательного изучения церковной истории на кружке при храме и чтения Библии и Нового Завета я стала вести занятия в воскресной школе. Пригодился бывший педагогический опыт, но теперь это был одухотворенный труд. Многие из выпускников школы стали служить Богу профессионально, и для всех, кто учил и окормлял их, это было самой великой наградой. Я счастлива, что внесла хотя бы малую лепту в богоугодное дело. Ради служения добру стоит жить. И не имеет значения, кем ты работаешь, в какой сфере трудишься. Главное – чему и кому ты служишь, во имя какой цели идёшь по пути, на который поставил тебя Господь. И всегда помнить, что это не мы, многогрешные и недостойные, со своим жалким умом и непредсказуемой волей приходим к Богу, а Он призывает нас к Себе. И благодарить за возможность, быть может, в последний раз услышать Его призыв.
Валентина Семёновна   РЕМИЗОВСКАЯ,
почтальон ОПС «Коломна-11»

 

ВСПОМИНАЯ ПРОШЛОЕ…

С выпускниками школы

В декабре 2014 года, по великому милосердию Божию, я перешагнула 80-летний рубеж. Если бы меня спросили, как чувствует себя человек под бременем такого возраста, то я бы ответила, что, не беря во внимание телесные недуги, ощущаю себя счастливой. Ибо есть во имя чего жить. И подтверждением является вся моя жизнь… К сожалению, прошлое не имеет сослагательного наклонения, и многое из него я бы сейчас решительно отвергла, так как изменились с годами нравственные идеалы и духовные ценности, по-иному воспринимается то, что когда-то казалось незыблемым и неоспоримым. Кое за что до сих пор бывает стыдно, кое о чём не осмеливаюсь говорить вслух…
Я родилась в 1934 году, в страшное время массовых арестов и расстрелов за одно неосторожное слово или по чьему-то злому доносу. Пресекалась любая попытка думать и поступать иначе, чем то, что вдалбливалось в головы людей с колыбели. Подвергалась гонению и Православная Церковь за то, что не поддержала большевиков, отрицавших Бога. Большинство храмов в Коломне было закрыто. Моя мама была родом из простой крестьянской семьи, проживавшей в деревне Бакунино ( недалеко от сегодняшнего поселка Радужного). Все её предки свято чтили православие, соблюдали посты и в строгости воспитывали детей. Однако время революционных перемен разрушило этот уклад жизни. Сначала у всех крестьян отбирали домашний скот и птицу. Жить стало невмоготу. И повзрослевшие братья и сестры моей мамы отправились в город на заработки. Вместе с ними она ежедневно проходила несколько километров пешком, чтобы окончить в городе семилетку. За успехи в учебе и прекрасный почерк её взяли на курсы чертёжниц от паровозостроительного завода. Пришлось по принуждению вступить в комсомол и надолго забыть дорогу в храм. Там, на курсах, она познакомилась с молодым инженером, приехавшим в командировку из Москвы. Встречи быстро переросли во взаимное чувство. Однако родители молодого человека были категорически против его невесты. Во-первых, они являлись приверженцами иудейской религии и хотели видеть в качестве избранницы сына чистокровную еврейку. А во-вторых, их не устраивала родословная моей матери: какая-то деревенская нахалка заарканила столичного парня из интеллигентской еврейской семьи! Да как она смеет даже думать о замужестве! В ход пошли угрозы, оскорбительные характеристики и прочие средства. Но чувства молодых людей оказались сильнее, и они поженились тайно.
Однако жизнь им приготовила самое тяжелое испытание. Мама забеременела мною. И семейное счастье рухнуло в одночасье, когда молодые отправились в Москву, чтобы показать вылитую папину дочку. Судя по семейным фотографиям, я была красивым ребенком, унаследовав от отца черные кудри, карие глаза. Но это не растрогало свекровь, и она, не опускаясь до бытового скандала, поставила сына перед выбором: либо остаться с русской женой и полукровкой-ребенком, или вернуться к матери, унаследовать всё их состояние и жениться на достойной «соплеменнице». Мой отец дрогнул, испугавшись родительского проклятия, и ушёл от нас. Мне тогда только исполнилось 2 месяца…
Мама рассказывала, что за неделю до разрыва с мужем она тайно от него крестила меня, вместе со своей бабушкой пройдя в февральскую пургу два километра по заснеженной дороге за Москвой-рекой до чудом уцелевшего сельского храма. Каким-то образом это стало известно органам. Маму исключили из комсомола  и уволили с работы.
Так началось моё детство, голодное, босое, сиротливое. Чтобы выжить, мама работала няней в яслях, куда пристроила и меня.
Шли годы. Когда мне исполнилось 5 лет, в доме появился отчим, простой рабочий с «паровозки». Я стала звать его папой, но оставалась со своей фамилией и отчеством от родного отца, которого фактически не помнила. В 1940 году появился у меня младший брат. Научилась ухаживать за ним, пеленать, кормить и гулять. Тогда трудно было достать детскую коляску, и отчим приспособил под неё оцинкованное корыто на колёсиках.
Почти не помню в подробностях это время, вытаскивая из прошлого лишь некоторые эпизоды. Вот, например, два из них. Отчим ушёл на фронт. Жить было очень тяжело. И мы с мамой, оставив на соседку маленького братика, ползали по заснеженному полю в поисках не убранной колхозниками картошки. За это могли посадить на 25 лет или подстрелить. И ещё один эпизод остался в  памяти. Мы жили в маленьком домишке по ул. Ямки недалеко от завода, за которым он числился. Сразу за домом была крутая насыпь из песка и щебня. Она отделяла жилые дома от железной дороги. Днём и ночью с грохотом уходили на запад в сторону Москвы теплушки-вагоны с солдатами, сопровождавшими платформы с танками и пушками. Иногда они останавливались на переезде перед красным светофором, и солдатики с котелками и фляжками скатывались по насыпи к домам. Мы отдавали им последнее: пустые щи из крапивы и лепёшки из подмороженных картофелин. А потом долго махали руками, будто провожали отчима.
В 1942 году я пошла в школу. Это было старое двухэтажное здание с трухлявыми полами и мутными окнами. Их нельзя было мыть, потому что все они по законам военного времени были крест-на-крест заклеены полосками газет, чтобы на случай артобстрела не лопнули. Когда в городе выли сирены воздушной тревоги, учеников выводили в бомбоубежище, где было холодно, темно и сыро. Мы сидели притихшие, испуганные и голодные. Тайком от учительницы обменивались кусочками сахара, сухариками и лепешками из какой-то странной сладковатой массы. Сегодня, глядя на современных хорошо одетых, сытых и счастливых первоклашек с роскошными букетами цветов, я по-доброму завидую им и от всей души желаю, чтобы они никогда не испытали того, что выстрадали мы, дети войны. В городе поговаривали, что немцы не бомбят Коломну, потому что самый большой завод паровозов построил их соотечественник. Впрочем, это не спасало от страшного голода и холода. За хлебом занимали очередь с ночи, давка перед открытием была страшная. Однажды меня чуть не затоптали в толпе, а когда чудом удалось остаться в живых, я обнаружила пустой карман, в котором лежали хлебные карточки на целую десятидневку. Ох, и попало мне тогда за ротозейство! Мама в сердцах всыпала мне отцовским ремнём, а потом мы обе ревели: ведь целых десять дней у нас не было фактически никакой еды…
Шли годы. Смутно помнятся детали пережитого. Но известие о победе и капитуляции фашистской Германии не изгладится  в памяти. Не умолкали висевшие на телеграфных столбах громкоговорители. Люди останавливались, бросались друг другу на шею, плакали от счастья. Шёл маленький тёплый дождь, но никто не замечал промокшей одежды и обуви. И голос Левитана, и его незабываемое «Говорит Москва! Работают все радиостанции Советского Союза!» – всё смешалось с криками «Ура!», «Мир!» Скоро мы будем отмечать 70-летие нашей Победы. Хочется верить, что юные наследники участников тех страшных лет воздадут им должное уважение. И сделают всё, чтобы наша Родина никогда больше никем не была ввергнута в пучину военного пожара…
После окончания школы я не прошла по конкурсу на журналистский факультет МГУ, так как не имела печатных трудов. Пришлось стать внештатным корреспондентом газеты «Коломенский рабочий». Встречи с людьми разных профессий, их непростые, а порой трагические судьбы помогли мне в выборе пути. Узнав об открытии педагогического института в Коломне, я без колебания перешагнула его порог. Затем были 5 лет напряжённой учебы, участие в самодеятельности, первые пробы пера в литературном обществе, которым руководил поэт Александр Кирсанов.
И, наконец, диплом с отличием, дававший право свободного выбора места работы. Но, к изумлению комиссии, я назвала Магаданскую область. Помню, как декан молчал, перебирая какие-то бумаги. Кто-то из членов комиссии в замешательстве сказал: «Деточка, вы хорошо подумали? Вы хоть бы слышали, что такое Магадан? Это лагеря смерти, это вечная мерзлота. Кого вы собираетесь там учить? Чукчей или эскимосов?» Я твёрдо ответила: «Да, отдаю себе отчёт. Буду учить тех, кто нуждается в знаниях».
А потом были 12 суток изнурительного паровозного пути до Владивостока, четверо суток болтанки на теплоходе по Охотскому морю и, наконец, жуткий пронизывающий ветер магаданского порта. Признаюсь, что даже несгибаемый оптимист может дрогнуть от первых подобных впечатлений. Но назад дороги уже не было.
Так в августе 1958 года началась моя колымская эпопея. Предстояло отправиться в районный центр с вкусным названием Ягодное. А находился он в 540 км к северу от Магадана. Сутки изматывающей тряски на автобусе по каменистой трассе, проложенной в вечной мерзлоте между ослепительно белых от снега сопок. Старожилы рассказывали, как строилась эта дорога. Тысячи политзаключенных, именуемых в годы репрессии «врагами народа», полегли на насыпи от холода и голода. Ко времени моего прибытия лагерей уже не было. После смерти Сталина бывшим узникам была дарована свобода, но запрещалось возвращение на «материк». Это был цвет советской интеллигенции: врачи, артисты, учёные, командармы, инженеры... Их руками и талантами строилась Колыма.
Ягодное встретило меня очень тепло. Сразу предоставили мне комнату в доме барачного типа с длинным общим коридором. Понравилась 2-этажная школа, нарядная, уютная и тёплая. Мне предстояло обучать детей русскому языку, литературе и истории. Забегая вперед, замечу, что ни чукчей, ни эскимосов в поселке не было. Я подписала договор на 3 года, чтобы «отработать» диплом. И даже в самых фантастических планах не могла предположить, что проработаю здесь много лет до выхода на пенсию. Впрочем, обо всём по порядку.
С учениками-старшеклассниками сложились доверительные отношения. Вероятно, они полюбили мои предметы, потому что создали театральную группу. В каникулы мы гастролировали по всей Колыме, и наши спектакли и вокальные группы пользовались большим успехом у геологов и местных жителей. Причём, самых трудных подростков я назначала командирами, и вопрос о дисциплине никогда не стоял. Однако это внешнее благополучие не было ещё тогда одухотворено верой в Бога. И дело совсем не в отсутствии храмов на Колыме, а в ложном убеждении в правоте и истинности коммунистических идеалов. С ними я всегда сверяла все свои слова, дела и помышления, поэтому в сердце не оставалось места для вечных глаголов и истин. Только годы спустя пришло прозрение и внутреннее перерождение. А было до этого ещё, ох, как далеко…
Кроме основной работы в школе, я была директором районного радио, читала лекции от общества «Знание», участвовала в работе поселкового народного театра, вела летние курсы усовершенствования учителей в Магадане. Получила звание «Отличник народного просвещения РСФСР». Издала первый печатный труд об опыте работы в школе «Новое на уроках литературы». Испытала и личное счастье, выйдя замуж за геолога. В 1963 году стала мамой. Радость материнства казалась настолько всепоглощающей, что я не обращала внимания на участившиеся командировки мужа в областной центр. Чисто случайно, приводя в порядок его геологическую робу, я обнаружила во внутреннем кармане письмо к женщине. Оно было исполнено пылкой страсти и глубокой нежности. Потрясённо дочитывала последние слова, обещающие скорую встречу в Магадане. Всё померкло в душе, мигом оборвалось счастье... И после бурного объяснения с мужем и его отъезда созрела мысль: отомстить за обманутую любовь, за покинутого сына. Ничего не соображая, закутала сына в свою шерстяную кофту и отправилась на трассу, чтобы броситься под первый проходящий грузовик. Был вечер, резко похолодало, огни посёлка остались далеко позади, а впереди безмолвие сопок и густая тьма трассы. Сколько я почти пробежала с ребёнком на руках – не помню, но в это время ни одна машина не появилась! Отчаяние, обида, ощущение безысходности вылились в беспомощные слёзы. Я не вытирала их, чувствуя постепенное облегчение. Сынишка крепко спал, чмокая соской, не ведая, что по глупости могла сотворить его отчаявшаяся мать. Только позже поняла, что Господь оградил от непоправимой беды. И не потому, что я заслуживала такой милости. Просто Спаситель ждал моего раскаяния и прозрения. Впоследствии неоднократно убеждалась в Его долготерпении и бесконечной жалости и любви к оступившейся матери. Но пришло это понимание много позже…
Шло время. Своим чередом продолжалась работа в школе. Мои ученики помогали мне, как могли: по очереди сидели с малышом у меня дома, а я потом индивидуально занималась с добровольными няньками, чтобы они не отстали от своего класса. И снова Господь напомнил о Своём присутствии в наших судьбах. Мой сынишка тяжело заболел. Температура под 40. Диагноз звучал как приговор: крупозное воспаление легких. Все усилия местных врачей были напрасны: ребёнок умирал на моих глазах. Главврач обмолвился: «Если до утра доживёт, это будет чудо» Вот тогда, наконец, я вспомнила о Боге. Больше не у кого было искать помощи. И не зная ни одной молитвы, не умея правильно совершать крестное знамение, я просто в слезах прошептала: «Боженька, если Ты есть, спаси, пожалуйста, моего сына» После двух суток, проведённых у постели ребёнка, я словно провалилась в забытьи, измученная и несчастная. Меня разбудил детский голос, который чётко произнёс: «Мама, мам, мам». Я не верила своим глазам: сыночек совершенно осмысленно и спокойно смотрел на меня и… улыбался. Лоб ребёнка был прохладный, щёчки порозовели. Я покрыла всё его тельце поцелуями и снова заплакала – теперь от радости. «Боженька, – повторяла я ещё и ещё, – спасибо Тебе за сына!» С этого дня что-то во мне перевернулось. Это начиналось духовное перерождение, пока ещё очень робкое, едва заметное… Но это был первый шаг навстречу Богу.
(Окончание следует)
Валентина Семёновна   РЕМИЗОВСКАЯ,
почтальон ОПС «Коломна-11»

 

Слово о молитве

Да исправится молитва моя...

Наступило время покаяния и молитвы. И мы решили познакомить вас с мнением об этом подвиге нашего земляка священномученика Григория (Лебедева), епископа Шлиссельбургского, пострадавшего за Христа в 1937 году.
Для живой христианской души естественна устремлённость к Богу. Устремленность к Богу находит своё выражение прежде всего в молитве. Молитва есть обращение к Богу, беседа с Ним. Следовательно, для ищущего естественно обратиться к искомому, для любящего – отдаться любимому...
Но хорошо молиться очень трудно... В нас нет захвата любовью, потому что душа наша не может собраться с силами, она – больна и расслаблена.
Что же нам делать? Ждать, когда придёт любовь, когда придёт захват, когда душа соберётся с силами? Казалось бы, так. Нет, не так! Если тело болит и расстроено, то его лечат, чтобы к нему вернулись силы. А ведь для души лекарства не нужны.
Для души подателем сил, целителем её расслабления является Бог. И несобранность души, и отсутствие захвата, и трудность молитвы приходится лечить тем же обращением к Подателю Его цельбы, т.е. той же молитвой. Значит, не приходится ждать, когда придёт молитва. Тут-то и получает своё место искусство молитвы.
Какое это великое искусство! Ради него отдавались жизни; для обучения ему
передавались глубочайшие постижения пережитого. И они хранятся Церковью в сокровищнице подвижнических творений.
Одним из больших врагов хорошей молитвы является рассеянность, когда человеческий ум, быстротечный, как крылатый конь, не сосредоточивается на словах молитвы, а перебрасывает сознание от одной мысли к другой. Или бывает, когда помимо слов молитвы, мысль неотступно преследует какой-нибудь навязчивый помысел, и нет от него избавления. Или бывает, что слова молитвы совсем плохо проникают в сознание, оставаясь на периферии мысли и не захватывая души, они идут как обязательный урок, и молитва почти механична.
Как бороться с этим?..
1. Надо приступить к молитве в совершенно спокойном состоянии духа (в житейском смысле), т.е. когда душа, мысли не расстроены, не отвлекаются какой-то заботой, каким-нибудь неотложным делом, не ввергнуты в гнев или в иную страсть и не находятся в плену. Потому лучше для молитвы назначить определённый час дня и определенное количество времени, чтобы не искушаться помыслом: "Когда-то я успею сделать и то, и другое?" Когда для каждого занятия будет установлено своё время, тогда помыслу житейских забот не будет оснований смущать молящегося. Когда при душевном волнении душа сама просится к Богу, например, в скорби или в радости, тогда сама устремленность души подсказывает возможность и даже желательность молитвы.
2. Вставши на молитву, не надо обременять сознание мыслью, что надо выполнить какой-то определённый молитвенный урок, задание, правило. Если такое сознание будет преобладающим, то враг будет искушать мыслью: "Успею ли я? Надо торопиться... Как много осталось..." Этим враг вносит сумятицу в мысли и поверхностную торопливость и рассеянность.
При житейской занятости исполнение молитвы лучше связывать с определенным количеством времени, а не с количеством прочитываемых молитв, т.е. надо сделать так: по тщательном обдумывании и по совету с духовником положить себе ежедневно на вечерней молитве прочитывать установленное правило. Предположим, что тщательное, неспешное выполнение его требует час времени, и вы в своём обиходе выделите этот час.
Старайтесь приступать к молитве с мыслью, что вам надо поплакать перед Господом во время молитвы, а сколько вы успеете прочитать молитв – это неважно. Если вы не будете искушаться мыслью: "Успею ли я так много?", то увидите, что и молитва будет глубже, и вы будете успевать всё выполнить, да ещё от себя помолитесь своей молитвой.
3. Когда при рассеянии мыслей или обуревании каким-либо помыслом слова молитвы плохо усваиваются сознанием и механичны, хорошо добиваться полной сознательности повторением одной и той же фразы и мысли молитвы, принуждая сознание проникнуться этой мыслью. Причём повторять одну и ту же мысль с напряжением на ней сознания надо до тех пор, пока всё сознание целиком не уйдёт в эту мысль, отчего в душе появится удовлетворенность, что она овладела умом, подчинила его и он послушен в её руках.
Когда повторением одной фразы достигнете этого, тогда можно продолжать чтение молитвы далее. Так бывает не один раз в процессе молитвы. Надо сейчас же прерывать скачок мысли в сторону и, принуждая сознание через настойчивое повторение одной фразы, одной мысли, заставить свою мысль вернуться на правильный путь и опять подчинить её себе.
4. Когда при длительном неотступном обуревании каким-либо помыслом: например, когда упорно напрашивается мысль о каком-нибудь уклоне в поведении, о заинтересованности кем-либо или чем-либо, о всевозможных планах на будущее – можно дать видимое удовлетворение помыслам, как бы уступать им, а в действительности обезоружить их, а себя укрепить. Тогда можно прервать молитву и дать ход помыслам, как бы вступая с ними в беседу: "Хорошо, а дальше что, дальше что?" И помысл приведёт к самоистреблению, потому что если идеология верующего крепка и подвигом жизни настроение его определено, то, конечно, чем дальше полёт развития помысла и предполагаемого им чего-то нового и заманчивого, тем больше будет обнаруживаться расхождение между предполагаемым и тем испытанием, чего держится христианин.
Таким образом, отпущенный на волю помысл сам заведёт мысль в тупик, обнаружит свою внутреннюю лживость и тем обессилит себя. Тогда исчезнет и запретность помысла (он удовлетворён) и пропадёт заманчивость его. От помысла останется только фальшь, сулящая золотые горы и гиблая в своём существе. Мы как бы уступили врагу, но с "коварной" целью – вскрыть его "фонды" и посрамить, а самим ещё больше укрепиться в своём вечном и непоколебимом.
5. Хорош для упражнения мысли при молитве такой способ её возношения, который по опыту даёт большую сосредоточенность, т.е. если сосредоточенность лучше достигается, когда у молящегося перед глазами текст молитвы, то пусть он молится, имея всегда перед собой книгу. Если же он лучше сосредоточивается, когда его ничто не рассеивает, даже зрение, то пусть замыкается в своем уме и книгой пользуется лишь для отрывочного наполнения слов молитвы (особенно когда молитвы знакомы).
6. Для привития сосредоточенности в молитве стоит ещё держаться и такого
порядка: если при молитве в сердце развилась сердечная теплота, устремление души к Богу, то надо остановиться на тех словах молитвы, которые особенно глубоко переживаются душой и захватывают её, и присоединить к ним свои слова молитвы; когда же горение души удовлетворено, продолжать книжные слова молитвы. Однако тут надо руководствоваться и таким соображением: если вы ведёте положенную молитву, то при переходе на молитву от себя нельзя перескакивать на другие
предметы, чтобы не было беспорядочности в молитве, а воздыханиями своей души углублять ту мысль, которую вызвала у вас молитва.
Иное дело, когда по исполнении положенной молитвы душа разгорелась и просит своей молитвы. Тогда надо дать ей полную свободу молиться такими воздыханиями, которые Бог положит ей на сердце. Сердечная молитва не по книжке, а от себя всегда должна быть удовлетворяема и не стесняема ни предметами, ни временем, потому что эта молитва полной сосредоточенности, когда Господь незримо ощущается; душа как бы предстоит Ему и отдаётся Господу без отвлечения в сторону.
Вот, с Божией помощью, какими способами можно направить себя при молитве и бороться и с рассеянностью, и с обуреванием помыслов. Однако надо всегда помнить, что на указанные средства нельзя смотреть как на медицинские, которые неминуемо принесут желанный результат даже при их механическом применении.
Надо пояснить, что молитва всегда остаётся подвигом, который совершается с великим трудом и только с помощью Божией.
Наш долг смиренно молиться, молиться с возможным духовным искусством, не ослабевая и не смущаясь тем, что при нашей человеческой немощи молитва наша всегда будет недостаточной и неровной.
Бывают дни, когда Господь за наш искренний труд даёт нам великое утешение в молитве, когда душа переполнена и крылата и нет для неё тела и земли; а бывают дни, когда немощь Адамова обнаруживает свои права... То придёт душевная усталость, то физическая болезнь и усталость, и тогда ум скован и не может войти глубоко в молитву, и вздохи безжизненны, и слова вялы. Но не надо огорчаться и падать духом! Надо всё равно с постоянством "воздавать молитву Господу, уповая, что к Богу не изнеможет всяк глагол", возносимый в вере. Аминь.
 

 

…И нас на земли сподоби чистым сердцем Тебе славити

На занятиях

Традиция церковного пения, несмотря на семьдесят лет гонений, не утратилась. Были глубоко верующие люди, которые, не боясь репрессий, сохраняли по крупицам ценность православного богослужения. Так, в московский Богоявленский кафедральный собор в Елохово приходили даже люди неверующие, далёкие от всего церковного, послушать великолепный хор под управлением известного мастера церковного пения Виктора Степановича Комарова. Он ещё мальчиком пел в Успенском соборе Московского кремля. Известен его рассказ о том, как Сталин приглашал его руководить государственным хором СССР. Комаров ответил, что он может заниматься только церковным пением, и предложил кандидатуру своего друга Александра Свешникова, нашего земляка, который и руководил впоследствии этим коллективом многие годы.
Но сегодня немало приходов, особенно сельских, испытывают острую нужду в певчих. Часто священники на вопрос о церковном пении с сожалением замечают, что в их храме пение «народное».
Не так давно на собрании коломенские священники обсудили эту проблему и решили организовать первые в нашем благочинии певческие курсы. Возглавить это непростое дело попросили настоятеля храма Бориса и Глеба протоиерея Андрея ЧерноризовА. Отец Андрей – не только священник с двадцатипятилетним стажем, но и опытный хоровой дирижер. Он окончил Саратовскую консерваторию имени Л.В.Собинова. Проводить занятия было решено в Борисоглебском храме.
Предлагаем читателям беседу с о. Андреем, состоявшуюся на одном из занятий певческой группы.
– Батюшка, какому пению вы учите?
– Обиходному. А какому пению можно научить, если человек не владеет музыкальной грамотой, но имеет лишь слух и большое желание петь? Какое-то сложное партесное пение освоить даже человеку музыкально образованному не просто.
– Какие способности должны иметь будущие церковные певчие?
– Прежде всего необходимо обладать хотя бы средними слуховыми данными, чувством ритма и, что не менее важно, здоровым голосом (т.е. не должно быть болезней связок). А самое главное, чтобы у человека были твёрдая вера и желание послужить Господу своим талантом.
– Обучаете ли вы церковному уставу?
– Отдельно от пения нет. У меня вообще такие универсальные курсы: они не идут отдельными предметами, всё объединено: и устав, и православные этические моменты, и сольфеджио. Обучение сольфеджио идёт по прогрессивной системе, которая даёт хороший результат. Прогрессивность этого метода построена на слышании ступеней лада. Если человек слышит ступени лада, для него нет проблем слышать тональность и непосредственно гармонические построения, и самое главное –  мелодию.  Как раз эта система даёт хороший толчок в плане слышания лада и его основных трезвучий.
– Батюшка, вы готовите певчих для смешанных хоров?
– Знаете, я готовлю певчих для церковных хоров, а уж каковыми они будут получаться – решать настоятелю и регенту. Иначе говоря, мы готовим певчих не для концертов, а непосредственно для богослужений и облегчения участи батюшек. Двухгодичное обучение – очень ускоренная система. Мы проводим две-три спевки в неделю. Необходимо, чтобы хотя бы две спевки человек посещал, по-иному смысла заниматься дальше нет. Как и в любом деле, здесь важна систематичность.
– Если появятся желающие, могут ли они присоединиться к вашей группе в январе-феврале?
– Конечно, могут. Будем рады всем, кто хочет славословить Господа  чистым сердцем и устами.
– Отец Андрей, благодарю за беседу. Помощи Божией Вам в таком добром начинании.
*       *       *                       
После нашего разговора начинается спевка. Людей, пришедших на занятия, объединяет любовь к богослужению. Это стало понятно, когда зазвучало пение: простое, смиренное и деликатное.
В одном детском стихотворении регент тихонько наставляет маленького мальчика: «Никогда не станет певчим тот, кто громче всех орёт… Слушать научись других».  Ведь церковное пение – это та же молитва, которая творится не только голосом, но и сердцем. Оно призвано не мешать молитве, а окрылять её.
При умилительно-молитвенном пении душа радуется и очищается. Недаром в пасхальной стихире есть такие слова: «Воскресение Твое, Христе Спасе, ангели поют на небесех, и нас на земли сподоби чистым сердцем Тебе славити».    
Беседовала Татьяна ПЕРСИКОВА     
От редакции
Занятия певческих курсов проходят в Борисоглебском храме по четвергам и пятницам в 18.30 и воскресным дням в 11.00. Контактный телефон 8 9262622700 (о. Андрей).

 

ДНЕСЬ, СЫНЕ БОЖИЙ, ПРИЧАСТНИКА МЯ ПРИИМИ...

Ко святой Чаше

Не так давно вышел проект документа Межсоборного присутствия о подготовке ко святому причащению. Он широко обсуждался священнослужителями в епархиях. Тема эта касается каждого христианина. Мы попросили поделиться своим мнением преподавателя КДС, настоятеля храма Рождества Христова в Гололобове протоиерея Дионисия БАСОВА.
– Отец Дионисий, каково ваше впечатление от этого документа?
 – Считаю, что он должен был появиться очень давно, т.к. вопрос назрел. Практики подготовки к причастию у нас совершенно разные: кто-то из священников рекомендует прихожанам говеть один день, кто-то – три, одни заставляют читать полное правило ко Святому причащению, другие делают отступление. Кто-то дозволяет часто причащающимся иногда и без исповеди приступать к Святым Тайнам, а кто-то этого ни в коем случае не допускает... Поэтому некоторое унифицирование всегда полезно. Тем более, что это Положение не даёт очень уж строгой регламентации, а оставляет рамки свободы для того, чтобы человек по своей немощи смог бы постепенно подстроиться под общепринятую практику подготовки к причастию и не впадал в безразличие к Таинствам. Документ обозначил многие очень важные темы: например, говение и то, что мирянам надо быть на богослужениях, предваряющих литургию: вечерне и утрене. Документ подтверждает правомерность практики причащения мирян без поста в дни Светлой Седмицы, однако, мне кажется, её надо расширить, поскольку у нас имеются и другие сплошные седмицы, и надо бы дозволить мирянам в эти дни причащаться без поста. Считаю, что это будет способствовать более усердному причащению прихожан.  
– О соблюдении поста перед причастием. В документе содержится указание, что «Сложившаяся в наши дни практика, согласно которой для причащающихся несколько раз в году достаточно поговеть три дня, а для причащающихся чаще одного раза в месяц – одного дня, при условии соблюдения однодневных и многодневных постов,  – вполне соответствует преданию Церкви». Таким образом, для причащающихся еженедельно, как сейчас и призывают, суббота становится постным днём. Между тем 64 апостольское правило запрещает пост в субботу: «Если кто из клира будет усмотрен постящимся в день Господень, или в субботу, за единственным исключением Великой Субботы: да будет извержен. Если же мирянин: да будет отлучён». Как тогда быть?
– Сама практика говения – поста перед причастием – появилась довольно поздно. Во многих Поместных Церквах – например, в Греции, причащающиеся каждое воскресенье не берут поста, кроме общецерковных, чтобы не нарушать 64 правило Св. Апостолов. Но об этом правиле стоит поговорить подробнее. У нас есть многодневные посты, которые мы соблюдаем «без разделения» – от начала до конца. Т.е., постимся и в субботу, и в воскресенье. Но изначально так не было. По свидетельству церковного историка А.П.Лебедева, до IX в. в Церкви постились с понедельника по пятницу, а на субботу и воскресенье разговлялись. Поэтому Великий пост, например, длился не 7 недель, а 8, но в общей сложности – 40 дней. Однако такая практика со временем стала тяжела для церковного народа, особенно, когда духовная жизнь начала оскудевать: для многих в субботние и воскресные дни главным стала не молитва, не Божественная литургия, а стремление наесться на неделю вперёд. Ещё святитель Василий Великий с сокрушением писал о таких «объевшихся и обпившихся» христианах, которым уже не до молитвы. Поэтому от практики «прерывистого поста» пришлось отказаться, но пост в субботу и воскресенье всегда ослаблен. Поэтому поздние толкователи, такие как Вальсамон, трактовали это правило как запрещение строгого поста, а именно сухоядения в субботу и день Господень. Таким образом, если в субботу мы будем поститься, вкушая, например, рыбу, а не мясо или отказываясь от молочной пищи, то не нарушим это правило.
В принципе, христианин должен причащаться каждое воскресенье. Более того, он призван причащаться каждый раз, когда посещает Божественную литургию. Об этом говорят 8 и 9 правила Святых апостолов. И если современные христиане будут стараться возгревать в себе древнее благочестие, то вполне возможно будет отказаться и от такого поста, полностью вернувшись к практике, соблюдавшейся до IX в. В таком случае действительно будет достаточно соблюдения установленных церковью постов. Ведь и священники приступают к служению Божественной литургии, а значит, и ко Святому причащению, без дополнительного поста. Священническое служение, конечно, особое – священник всегда должен находиться в таком состоянии, чтобы быть готовым служить Божественную литургию. Но и каждый христианин призван жить так, чтобы всегда быть готовым причащаться.
– Увеличение продолжительности евхаристического поста при совершении литургии Преждеосвящённых Даров вечером, как это и положено по Уставу, – насколько оправданно? 6-часовой пост предусматривается только для лиц, «не имеющих физической крепости». Стоит ли признать таковыми работающих людей, поскольку дни совершения литургии Преждеосвящённых Даров – рабочие?
– Конечно, для работающих людей пост может быть сокращён. Но здесь многое зависит и от вида работы. В монастырских уставах говорится, например, что работающие монахи должны вкушать пищу в два раза чаще, чем неработающие. Точно так же и с мирянами: если они способны нести пост по Уставу Православной Церкви, то так и должны нести. Для всех остальных допускается послабление, но нарушать пост не допускается. Единственное исключение – вкушение пищи как лекарственного средства: например, некоторые лекарства нужно запивать только молоком. Это дозволяется, но не разрешается.
У нас сложилась традиция, что все литургии служатся с утра. Но изначально «не бысть тако»: Господь наш Иисус Христос сотворил Тайную Вечерю, на которой установил Таинство Евхаристии, в конце дня. В евангелии от Луки мы читаем, что на Тайной Вечере ученики сначала ели, а потом Христос «взяв хлеб, благословил», «также и чашу, благословив», и преподал им через это Святые Дары. Подражая этому, в древней Церкви и Евхаристия совершалась обычно по вечерам. Совершались агапы – вечери любви, на которые христиане собирались, молились Богу, вкушали пищу, а окончанием трапезы было всеобщее причащение Святых Даров. То, что причастие нужно вкушать прежде всякой другой пищи – это более позднее установление. И в наши дни люди, находящиеся при смерти, также удостаиваются причастия и после вкушения пищи. Конечно, и лицам работающим тяжело бывает соблюсти пост с полуночи до вечера, когда по Уставу и должна совершаться литургия Преждеосвящённых Даров. Для них благословляется шестичасовой полный пост перед причастием, т.е. воздержание от любой пищи и пития. Такая практика была выработана в середине ХХ в. в московских храмах. Она проверена временем, показала свою пользу для Церкви, не случайно это предложение попало и в проект документа Межсоборного присутствия. Думаю, оно вполне корректно как с канонической, так и с духовно-практической точки зрения.    
– Во многих Православных Церквах исповедь перед каждым причастием не является обязательной, и вообще Таинство покаяния жёстко не связано с Таинством евхаристии: христианин, руководствуясь своей совестью, или вместе с духовником устанавливает ритм и того, и другого. У нас же исповедь порой из самостоятельного Таинства превращается в некий «билет на причастие». Нужно ли и нам возвращаться к более древней практике?
– Такой подход, когда исповедь является «билетом на причастие» – он, конечно, очень схоластический. Однако и в современной практике разделения исповеди и причастия не всё так гладко: многие православные в Греции, например, свидетельствуют, что получается перекос: немало христиан, часто приступая ко причастию, очень редко приступают к исповеди. Значит, они редко анализируют себя, приносят покаяние о своих грехах. К тому же там культурные традиции совершенно другие: маленькие общины, где все друг друга знают, и священник знает всех прихожан. Таким образом, легче устанавливается духовническая практика. У нас же при многолюдстве приходов, особенно в больших городах, к сожалению, не так много по-настоящему воцерковлённых людей, имеющих духовный навык. И священник очень часто видит на литургии людей впервые. Поэтому нам надо исходить из своих реалий, а здесь, я считаю, исповедь перед причастием нельзя отменять. Впрочем, если у священника с мирянином установились духовнические отношения, то к этому вопросу можно подойти и более гибко. Если же мирянин просто не знает, что говорить на исповеди, то он должен подойти и сказать об этом священнику, а тот уже подскажет, что делать.
– Что касается молитвенной подготовки. В документе перечислено достаточно много канонов и акафистов. Что из этого является обязательным, а что отдаётся на усмотрение христианина и его духовника?
– Думаю, что всё отдаётся на усмотрение духовника, который смотрит на христианина. Как духовник благословит, так и нужно готовиться. Потому что для каждого своя мера молитвы: для неофита – одна, для опытного человека – другая. Кроме того, в подготовке ко причастию лучше всего руководствоваться правилом, помещённым в молитвословах, издаваемых Московской Патриархией. Там указано, что перед причастием нужно поститься три дня, ежедневно читая по канону: Спасителю, Божией Матери и Ангелу Хранителю. А накануне причастия обязательно посетить вечернее богослужение и опять прочитать эти три канона, а также неукоснительное Последование ко Святому причащению, где содержится канон и ряд молитв. Если он читал не полностью вечерние и утренние молитвы, то перед причастием их нужно прочесть полностью. Думаю, это минимальное правило.
– Если человек причащается еженедельно, тогда чтение канонов становится практически ежедневным…
– Замечательно. Ведь причастие нужно не для того, чтобы получить «билет в Царствие Небесное», а чтобы приблизиться к Богу. А это осуществляется в том числе и через общение с Господом, то есть через молитву. Поэтому, если человек желает часто причащаться, то он должен желать и частого общения с Богом, т.е. частой молитвы.
– Но не будет ли такая молитвенная нагрузка непосильной для современно человека – работающего, имеющего семью?    
– В таких случаях решать должен опять-таки духовник. Только он, хорошо знающий жизнь человека, может сказать, что это – объективные трудности или неоправданная многозаботливость, которая мешает готовиться к причастию. Хотя священники причащаются чаще, а молитвенное правило их гораздо больше.
– Расскажите, пожалуйста, насколько отличается подготовка ко причастию священнослужителей и мирян?
– Священники, как я уже говорил, причащаются обычно чаще мирян. При этом они не соблюдают дополнительных постов, но молятся гораздо больше: например, в субботу, кроме трёх канонов, полагается прочесть ещё два: заупокойный и Всем святым, а также акафист Божией Матери. В другие дни добавляются другие каноны: Иоанну Предтече, Бесплотным силам, святителю Николаю и т.д. Помимо тех молитв ко причастию, что содержатся в Последовании ко святому  причащению, он читает ещё молитву св. Амвросия Медиоланского. И я не знаю ни одного священника, который тяготился бы этим молитвенным правилом. Потому что молитва как ничто другое помогает нести своё служение.
Мы часто боимся слова «привычка»: «привычка молиться», «привычка причащаться». А ведь это хорошая привычка. Только нужно различать привычку и безразличие. Если человек привыкнет часто молиться, часто причащаться, хуже ему от этого никогда не будет. Вера наша будет нас обновлять. И Сам Господь, видя стремление человека служить Ему, с помощью духовника будет подправлять наши ошибки.
– Что делать человеку, если он не смог должным образом подготовиться к причастию – что-то не прочитал, например?
– Смотря какие причины. Бывает, что человек отложил чтение правила на утро, и проспал. Свет отключили, будильник не прозвонил… Такие вещи часто случаются как искушения: таким образом диавол заставляет нас отказаться от причастия. Но если ты решил причаститься, то не должен сам отказываться, подойди к священнику и исповедайся в этом. Бывает, что человек, собираясь утром на причастие, забылся и выпил немного воды. По этому поводу есть 16-е правило Тимофея Александрийского: «Если кто, постясь для приобщения Святых Тайн, измывая уста или находясь в бане, нехотя поглотил воду, должен ли таковой причаститься? Должен. Ибо иначе сатана, обретя случай удалить его от причащения, чаще будет делать то же». Так что смущаться этим не стоит, а нужно подойти и исповедаться священнику. Если же человек плохо подготовился по лености и небрежению, то сама совесть его обличит.
Записала Владислава СОЛОВЬЁВА

 

Осмысление себя

Владимир Заманский и Наталья  Климова

Артиста Владимира Петровича Заманского, умного, тонкого, деликатного, многие из нас помнят по фильмам "На семи ветрах", "Пока жив человек", "Бег", "Вылет задерживается", "Горячий снег", "Завтра была война", всего  более чем  в 70-ти картинах он снялся.
Актер – сын военного лихолетья. Мальчик рос без отца, а в 1941 г., когда в город вошли немцы, остался и без матери...
Очередное испытание судьба преподнесла уже после войны. В 1950 г. был незаконно репрессирован. Но, пережив весь ужас тюремного заключения, этот удивительный человек не сломался, не потерял веру в хороших, порядочных  людей и справедливость.
Его жена, актриса Наталья  Климова, снималась в таких фильмах, как "Снегурочка", " Гиперболоид инженера Гарина", "Снежная Королева".
В молодости  эта пара имела возможность иметь ребенка, но они всё откладывали, надеясь родить в будущем, но беременности больше так и не наступило.
Именно этот поступок и привёл вначале Наталью к Богу, а потом и Владимира. И он, в отличие от нынешних молодых людей, разделяет ответственность со своей женой за содеянное. Это ли не урок будущим родителям, которые должны быть ответственны за своё потомство, осознавать неповторимость и бесценность каждой жизни, дарованной Богом?!
«Когда я была не крещена, жила в большом грехе, – признаётся Наталья  Ивановна. – Страшные вещи со мной происходили, даже аборты. А ведь это означает убийство другой жизни». В середине 70-х гг. она пересмотрела свои взгляды на жизнь и крестилась. Вслед за ней принял крещение и муж. А в 1981 г. супруги обвенчались. Из театра Наталье пришлось уйти. Точнее говоря, её просто выставили вон после болезни. Несколько лет она провела в больницах, перенесла четыре операции, пытаясь вылечить тяжелую форму туберкулеза – болезнь лимфы крови. Было время, когда она готовилась к смерти.
В конце 90-х известные актеры в одночасье  исчезли с экранов. Что же произошло? Почувствовав веяния времени, семья распродала всё своё имущество, недвижимость, вещи и переселилась в  ...Муром.
Сейчас они живут вдали от мирской суеты. Живут скромно и праведно, не бедствуют. Они ведут христианский образ жизни, регулярно посещают храм, читают Святое Писание, святых отцов, живут в молитве.
По мнению коллег В.Заманского, он многое мог бы сделать на педагогическом поприще, занимаясь преподавательской деятельностью в театральных вузах. Но Бог весть, что важнее для души человека – служение профессии или осмысление себя, покаяние и духовное обновление?!
Елена Быкова

 

 

ПРЕКРАСНОЕ ТАИНСТВО

«Славою и честию венчай их!»

Венчание... В самом этом слове слышатся таинственные, волнительные и чудесные отзвуки. Многие по незнанию (всё-таки 70 лет безбожия прошло!) называют это удивительное событие «обрядом». Конечно же, венчание никакой не «обряд», а священное таинство! Обряд совершается людьми, в суете и обыденности. А таинство свершает Господь...

ЦАРСКИЙ ЧИН
Любопытно, что поначалу таинство браковенчания совершалось только над коронованными особами. Брак обычных людей считался делом светским, и Церковь признавала его законным, даже если один из супругов был язычником. Заключением брака верующий муж освящал неверующую жену, и наоборот. К тому же появлялась надежда, что в будущем непросвещённая «вторая половина» придёт к вере и супруги вместе пойдут по пути ко Христу.
С императорами и князьями дело обстояло сложнее. Их персоны почитались священными. Они и были таковыми, поскольку на трон вступали, получая миропомазание, и посредством этого таинства благодать Божия сходила на мирских правителей. Поэтому бракосочетание царственных особ было чрезвычайно важным событием не только для государственной, но и для церковной жизни.
Так появился на свет необычайно красивый и торжественный чин царского браковенчания. Удивительно, что спустя сотни и сотни лет его имперские черты повторяются и на свадьбах наших современников!
Возложение корон на головы жениха и невесты, постилание особых покровов под ноги, торжественный обход со свечами вокруг аналоя, совместное питьё церковного вина из одного ковшеца – всё это – свидетельства царского достоинства.
Как же венчание снизошло с престолов до «низов»? Наверное, не в последнюю очередь дело в красоте. Таинство настолько величественно, что через него пожелали пройти князья, правители областей, а затем и придворные. Такой же путь был и у нас на Руси. Сначала венчались князья, потом – ближние бояре, затем дворянство, и, в конце концов, к «царскому чину» приобщились простые горожане и крестьяне.
И здесь нет никакой профанации. Ибо любая христианская семья – это домашняя Церковь, в которой муж символизирует Небесного Жениха – Христа, а жена являет образ Церкви – Невесты Христовой. И венцы на головах – это не только образ царственного достоинства, но и символ мученичества. Ведь вместе с браком мы берём на себя и радости, и... страдания. Надо научиться не только вместе ликовать, но и вместе болеть, не только веселиться, но и «тяготы друг друга носить».

ОБРУЧЕНИЕ
Сейчас чин церковного обручения присоединяется к таинству венчания и предшествует ему. В старину было не так: старались сначала обручиться, затем некоторое время испытать себя, а уж потом венчаться. Ведь церковный брак – дело очень серьёзное. Вместе с ним в твою жизнь входит надёжное и в то же время кого-то, может быть, пугающее слово: «навсегда».
Надо понимать, что все «походы налево» отменяются. Придётся терпеть недостатки друг друга. Не только орать, но даже голос повышать в семье нежелательно. 
Иными словами, брак – это всерьёз и надолго, и второй раз венчаться можно лишь в особых случаях и по благословению правящего архиерея.
Неслучайно Церковь ныне  требует от желающих венчаться обязательной регистрации брака. Ведь не секрет, что главной проблемой теперь становятся т.н. «гражданские браки», т.е. незаконные сожительства. Регистрация брака в Загсе –  это показатель серьёзности отношений супругов.
К сожалению, сегодня и многие, вступившие в законный брак, не спешат венчаться. Чаще всего приходится слышать такую отговорку: «А вдруг мы разведёмся?» На это священники обычно отвечают: «Если вы не венчаетесь и
разведётесь – совершаете сразу два греха. Вы пренебрегли очень важной  возможностью сохранить и укрепить семью. Ведь в таинстве венчания супруги по вере своей получают от Бога благодать и благословение на любовь и верность друг другу, на рождение и христианское воспитание детей».

КОЛОМЕНСКИЕ ВЕНЧАНИЯ
Конечно же, самая знаменитая свадьба состоялась у нас 18 января (по ст. стилю) 1366 года, ровным счётом 645 лет назад. Тогда венчались великий князь Московский Димитрий (будущий Донской) с княжной Евдокией Суздальской.
Тот год выдался для столицы тяжёлым: и моровая язва прошлась по улицам, и страшный пожар опустошил город. Коломна же стояла нетронутой. А в те времена город ничем не уступал столице – ни по населению, ни по богатству построек. На Соборной площади кремля, напротив Архиерейских палат, высился великокняжеский дворец. Резиденция Московского князя представляла собой целый городок из самых различных построек: княжеских покоев, столовой палаты, жилых и служебных помещений; и всё это было связано висячими переходами с Воскресенской домовой церковью.
Сегодня от этого причудливого ансамбля ничего не осталось: бревенчатые постройки давно превратились в прах. Да и нынешний Воскресенский храм создан позднее, на рубеже XV и XVI веков. Но во времена Димитрия Донского на этом месте возвышалась деревянная церковь. От её убранства сохранилась храмовая икона Воскресения XIV в. (ныне – в Третьяковке).
Раньше, до атеистического разорения, здесь показывали реликвии: загадочное «кресло Димитрия Донского», скромный медный ковшец, в котором, по преданию, подносили брачный «перепой» юным супругам (Димитрию шёл только 16-й год). Даже короны на крестах церкви, как говорили, – свидетельство того памятного венчания.
У них был идеальный брак: неизменная любовь, доверие и привязанность, многочадие (одиннадцать детей!), совместная молитва. Когда святой Димитрий умирал, он завещал детям слушаться мать. И после его кончины святая Евдокия не ушла в монастырь, как делало большинство княгинь, но помогала сыну Василию править твёрдой рукой. Эта любовь сохранилась и по смерти Донского. Вдова молилась о нём и воздвигала святыни в его память. А начало этому трогательному союзу было положено у нас, в «любимом граде» великого князя Димитрия.
И потом было немало знаменитых свадеб. Но особым теплом овеяно венчание известного писателя Ивана Сергеевича Соколова-Микитова и его невесты Лидии. Это произошло спустя более чем 500 лет после святых Димитрия и Евдокии, но, по странному совпадению, тоже в Воскресенском храме. Правда, не в кремлёвском, а в посадском. Вообще-то его чаще называют Николой-на-Посаде, хотя Воскресение – основной престол, а Никола – придельный.
Эта святыня – сердце Посада. Сам-то Соколов – не коломенец, москвич. А вот Лидия была коломенкой и, мало того, – ещё и прихожанкой Николы Посадского. Через неё и Коломна вошла в творчество Соколова-Микитова. У него есть очаровательная повесть «Ава», написанная им по рассказам жены. Коломна начала ХХ века раскрывается на этих страницах, как живая.
Интересно, что и на никольских крестах тоже были когда-то короны. И о них сохранилось предание, связанное со свадьбой. Рассказывали, что однажды, когда жених с невестой поднимались на крыльцо храма, с крестов на главках упали две короны. Странным показалось это «совпадение». Стали расспрашивать, и выяснилось, что в семье жениха когда-то цыгане украли девочку. А родители невесты оказались приёмными – выкупили её у цыган. По всему получалось, что молодые люди – родственники; роднее некуда. Венчание остановили. Так жених потерял невесту, зато брат обрёл сестру.
Впрочем, этих «процветших» и коронованных крестов мы на Николе не увидим. Старообрядцы, которые заняли храм, заменили их золочёное кружево простыми каноническими крестами, отчего облик старинного памятника непоправимо исказился.
Но не будем о грустном!
Поговорим лучше о милых обычаях, связанных с венчанием в добрые старые времена.

КАК ЭТО БЫЛО
Брак – исключительно важное событие в каждой семье. Потому и устраивать его старались особо торжественно. Даже сам вход в храм делали наособицу, чтобы он отличался от обычного вхождения в Дом Божий.
Основным входом считался западный, как правило – через колокольню. Но ради великого события открывали парадные врата. В храме Михаила Архангела, например, это был южный портал. К нему шли по белокаменной лестнице, через колоннаду.
А в храме Троицы-на-Репне входили с запада, но для такого случая открывали обычно запертые парадные ворота ограды, через которые к церковным дверям поднимались по высокой лестнице (на приходе её в шутку называли «потёмкинской»).
Естественно, что на церемонию собиралось множество народа. Особую радость испытывали ребятишки, с восторгом взирающие на торжественную процессию. Естественно, малышей одаривали конфетами.
Само собой, никаких «ношений» невесты к Вечному огню вдоль по кладбищу (ныне – Мемориальный парк), никаких поездок по «семи мостам» и защёлкивания замков на перилах не было. Что значит эта суета по сравнению с бесконечно волнующим и таинственным моментом, когда перед тобой распахиваются врата храма, и там в сиянии свечей и благоухании ладана радостный хор гремит: «Исайя, ликуй...»!
Роман СЛАВАЦКИЙ



Вопрос-ответ
«Что Бог сочетал…»
Некоторые вопросы читателей, связанные с таинством брака, мы адресовали настоятелю Богоявленского храма Коломны протоиерею Игорю Бычкову.
– Как получить церковный развод?
– С этим вопросом нередко подходят к священнику люди, уже разведённые и вступившие в новый брак, но в первом браке венчавшиеся. Сразу нужно заметить, что никакого чина «развенчания» или церковного развода не существует. И это логично: «Что Бог сочетал, того человек да не разлучает». Но, нисходя к немощи людей, чтобы оградить их от губительных пороков, в исключительных случаях Церковь разрешает повторный брак, т.е. даёт благословение на второе венчание.  Есть даже такое чинопоследование – венчание второбрачных.
– Какие же это случаи?
– Например, смерть одного из супругов. Или ситуация, когда семья распалась и нет возможности её восстановить: бывшие супруги вступили в новые браки.
– Как получить разрешение на второе венчание?
– Нужно приехать в Епархиальное управление (Новодевичий монастырь, станция метро «Спортивная») и подать соответствующее заявление. При себе необходимо иметь свидетельства о разводе и о заключении нового брака. Как правило, благословение архиерея на венчание получается в тот же день.
– А если в новом браке муж и жена пока ещё не решили венчаться?
– Значит, вопрос о церковном благословении этого брака пока не стоит, супруги ещё недостаточно серьёзно относятся к своей новой семье.
Важно помнить, что развод – это исключительная мера, и нужно всячески стараться сохранить семью.
Блаженная Ксения очень любила своего Андрея Фёдоровича,  и когда тот скончался внезапно, преставился ко Господу неготовым, она взяла на себя подвиг юродства, чтобы вымолить супруга, чтобы в вечности они были вместе.
А вот недавний пример. Лет десять назад мы с Коломенским телевидением снимали фильм о судьбе священномученика  Василия Горбачёва (+1938 г.). Много общались с его дочерьми Ниной и Елизаветой. И они обе вспомнили (это, к сожалению, не вошло ни в фильм, ни в житие), что уже после своей мученической кончины отец Василий являлся супруге и просил не выходить ни за кого замуж. Он также желал не разлучаться с ней и в Царстве Небесном.
Важно молиться нашим помощникам и заступникам у престола Всевышнего – покровителям христианского брака: Петру и Февронии Муромским, Димитрию и Евдокии Московским, Анне Кашинской и Михаилу Тверскому, венценосным страстотерпцам Николаю и Александре…
– Как готовиться к таинству венчания?
– Во-первых, супругам следует пройти обязательное собеседование со священником. При этом согласовывается дата венчания и разрешаются все возможные вопросы. Необходима духовная подготовка, ведь от веры супругов зависит действенность таинства венчания. Молитва, чтение Священного Писания, в первую очередь Евангелия, исповедь и причастие – так православные стараются подготовиться к этому новому этапу семейной жизни.
25 января – память мученицы Татианы

 «СПЕШИТЕ В ХРАМЫ БОЖИИ, ПОКА ЕЩЁ ЗВОНЯТ»

Церковь в Андреевском

Как коломенский старожил, я была самонадеянно убеждена, что в родном городе и его окрестностях всё знаю по праву рождения. Конечно, я ошибалась. Так, оказавшись в селе Андреевское лет двадцать тому назад, беспрепятственно  войдя в полуразрушенный храм, почувствовала что-то необычное. Тайна этого места была просто осязаема, много позже я узнала, что это благодать. Какая-то особенная тишина, царящая здесь, поразила меня тогда. Границы между алтарем и общей частью храма не существовало, и можно было свободно шагнуть туда, в проникающий через решётки свет. Но очень хорошо помню, как некая сила остановила меня, хотя тогда я совсем не подозревала  о запрете входа женщин сюда, в алтарь, за невидимую черту. Всё время воспоминание об этом таинственном событии жило со мной. И вот я вновь оказалась под сводами древнего храма Успения Божией Матери в Андреевском. Но эта встреча была запланированной, она долгое время переносилась, откладывалась и  всё-таки состоялась.
Со временем изменились окрестности  и само село.  Правда,  жизнь на его улицах  кажется менее оживлённой, каждый за своим забором, что  в общем-то  и понятно: в столь интенсивной жизни хочется  уединения.
Храм, как водится, красуется на лучшем месте.  Сверкают, переливаются в морозном воздухе колокола. Я насчитала их восемь, потом узнала: на каждом колоколе отлито имя жертвователя. Сегодня праздник – память святителя Николая. И разговор наш с батюшкой, матушкой, первой помощницей во всем, и прихожанами происходит за горячим чаем.
Настоятель храма протоиерей Леонид Суханов. И первое моё обращение к нему.
– Батюшка, расскажите, с чего начиналось возрождение храма.  Известно, что закрыт он был в 1938 году.
–  Наш храм, построенный в 1780 году попечением помещицы Татьяны Ивановны Тетюшевой, дочери известного коломенского купца Ивана Тимофеевича Мещанинова, начал своё второе рождение с восстановления бокового придела мученицы Татианы, здесь совершаются службы. И этот,  и другой придел Иоанна Воина были использованы в советское время под склад минеральных удобрений.  Долго церковь была не окончательно разорена. Многие годы местные жители хранили  у себя в домах иконы. До пожара, который произошёл в конце 1970-х гг., сохранялся иконостас блаженного Данилушки.
–   Мне тогда было лет восемь, –  вспоминает Екатерина. –  Поражал своим величием иконостас, и особенно огромная  икона. Мы мало, что тогда понимали. Летом целые дни проводили на улице в играх, и как-то в шутку проникали в храм, а образ святого, доброго  и вместе с тем строгого,  останавливал. Более сорока лет минуло с тех пор, а помнится взгляд с той иконы, устремлённый в самое сердце.
–  А мы однажды, собирая металлолом, –  вступает в беседу Надежда. – нашли в храме «бомбу», очень тяжелую. Как сейчас помню, принесли её на школьный двор, а находку нашу не принимают. Говорят: «Уносите туда, где взяли».
Пришлось нести обратно. Бросили мы находку в траву около церкви и разошлись по домам, да и знать-то не знали, что это бомба какая-то.
Моему удивлению нет конца: да как, да откуда она здесь взялась-то. Ведь Коломну бомбили всего два раза. Недоумение разрешает солидный человек Владимир, до сих пор не принимавший участия в разговоре.
–  Здесь неподалеку жил один военный. Он позвонил куда следует, и снаряд сразу увезли. А взялась эта штука вот откуда: во время войны в селе располагалась военная часть. Солдаты были расквартированы по домам.  А  склад боеприпасов находился здесь, в храме. Потом основные наши силы оттянули ко  Ржеву, а этот снаряд, видимо, попросту забыли.
История поистине чудесная.
–  А меня в этой церкви крестили, –  вспоминает Римма Васильевна, –  в 1932 году, младшего брата – в 1936-м. Несмотря на то, что нам особенно ничего не рассказывали, ведь вера была в изгнании, бабушка моя всё равно говорила и о нашем храме, и о его святынях, и о последнем священнике отце Николае. Помню её рассказ о церковно-приходской школе, в которой училась.
В 1902 году заведующим и законоучителем Андреевской школы стал настоятель Успенской церкви Николай Андреевич Соловьев. Он прослужил в этом храме более 35 лет. У отца Николая и его супруги Евгении Федоровны было четверо детей. Что удивительно, одну из дочерей, не так давно умершую, отпевали в этом храме, а другая – ей 99 лет –  живёт в Коломне. Отца Николая постигла участь многих безвинно пострадавших в годы репрессий. 15 марта 1938 г. его арестовали по ложному обвинению «в распространении контрреволюционной клеветы, направленной на подрыв колхозного строительства» и 3 августа расстреляли на Бутовском полигоне.
*      *     *
Хочется верить, что страшные времена не вернутся. Храм восстанавливается. Сегодня о начале службы возвещают колокола: «…Спешите в храмы Божии, пока ещё звонят». Но не очень-то мы торопимся на этот спасительный зов. Храм расположен на возвышении, как и всегда было принято на Руси, а внизу – известный в городе источник святителя Николая Чудотворца. Здесь же купальня. Вокруг всегда порядок, с любовью всё обихожено. Поток людей не прекращается к нему ни зимой, ни летом.
–  А в храм не идут.  Ну, зайдут, спросят:  нет  ли бутылочки для воды. Удивятся необыкновенной «ауре» и спешат  мимо, мимо, –  сетуют прихожане.
–  Нет, нет, мы не отчаиваемся, –  говорит отец Леонид. –   Летом производились реставрационные работы по демонтажу и восстановлению фундамента храма нашей коломенской реставрационной мастерской.  Надеемся, в следующем году они завершатся. Строится  приходской дом.
– Что в нём будет?
–  Библиотека (книги потихоньку собираются), большая трапезная, учебное помещение для воскресной школы. И ещё мне бы хотелось сделать компьютерный класс. Не у всех сельских ребятишек есть  дома компьютеры, знания в этой области необходимы, их можно употребить  во благо.
–  Батюшка, у меня тоже есть мечта: в вашем храме, одном из немногих, – придел мученицы Татианы. Что если все Татьяны, живущие в Коломне и вокруг, внесут посильную лепту в возрождение этой святыни, в написание иконы мученицы, столь почитаемой в нашем народе. И мы  попробовали бы сосчитать, сколько у нас верующих Татьян.
Отец Леонид улыбается, не веря в успех идеи. А мне почему-то эта мысль не представляется пустой фантазией. Многое в России начиналось с легкой уверенной руки Татианы: и Московский университет, и путь в космос.
Как к этому проекту отнесутся Татьяны?
Татьяна ПЕРСИКОВА
Для всех желающих – платёжные реквизиты:
МРОПП Успенского храма, с. Андреевское Коломенского района
ОГРН 1035000019955, ИНН 5070014503, КПП 507001001,
Р/с 40703810140200100734, К/с 30101 8104 00000000 225
БИК 044525225, ИНН 7707083893, Коломенское ОСБ №1555,
Сбербанка России, г.Москва

 

ПРАЗДНИК СВЕТА

Андрей Рубёв. 1408 г.

Богоявление – один из древнейших христианских праздников. Вначале этот  праздник включал в себя память о двух событиях – Рождестве Христовом и Крещении, и знаменовал собой таинство пришествия Бога в мир в человеческом образе, т.е. Боговоплощение. С IV века Рождество и Крещение начинают праздноваться раздельно, хотя в церковных службах этих праздников до сих пор много общего. Но название Богоявление закрепилось именно за Крещением, в котором через человеческую природу Христа была явлена и Его Божественная природа. В древности этот праздник также называли «праздник Света», ибо Бог пришёл в мир, чтобы явить нам Свет Неприступный.
Главным источником иконографии Богоявления является Евангелие, все четыре евангелиста описали крещение Господа на Иордане, и каждый отмечал что-то своё. Но икона не иллюстрирует Священное Писание, она суммирует написанное в Евангелии, собирая всё в единый образ, и раскрывает таинственный смысл Крещения как Богоявления, акцентируя главные моменты этого события.
Все мы помним известную картину Александра Иванова «Явление Христа народу», которая также посвящена Крещению Господню. Но в этом произведении главным действующим лицом стал народ – люди, которые по-разному реагируют на приход Христа. В иконах Крещения это событие показано иначе. Как правило, людей иконописцы не изображают или изображают крайне редко. Это бывает в храмовых росписях, например, во фреске церкви Спаса на Нередице (Новгород, 1199 г.) на берегу Иордана представлены раздевающиеся люди, ждущие своей очереди креститься. Но в иконе ставятся другие акценты, и из людей изображается только Иоанн Креститель.
Если у Иванова Христос изображен вдали, Его от нас отделяет толпа людей, то на иконе Спаситель всегда в самом центре. Он представлен строго фронтально и обращён к зрителю лицом. Христос входит в воды Иордана и одновременно выходит к молящемуся. Обычно справа от Спасителя (от зрителя слева) на гористом берегу стоит Иоанн Креститель. Он возлагает десницу на главу Христа, крестя и одновременно благословляя Иисуса. Крестителя часто рисуют как бы склонившимся перед Спасителем, Которому, по его словам, он «не смеет развязать ремень обуви» (Мк.1,7). Иногда в руке Предтеча держит посох или крест, иногда – свиток, символ его проповеди покаяния. На некоторых иконах у ног Иоанна изображена секира, напоминающая о словах: «Уже и секира при корне дерев лежит; всякое дерево, не приносящее доброго плода, срубают и бросают в огонь» (Мф.3,9), это также указывает на мученическую кончину Пророка и Предтечи Господа.
На противоположном берегу изображаются ангелы, именно они, а не люди становятся истинными свидетелями таинства Богоявления. Евангелие ничего не говорит о присутствии при Крещении ангелов, но о них упоминают богослужебные тексты. Ангелы также представлены в склонённых позах, их руки покрыты в знак благоговения перед Тем, Кому они служат. Такой образ заимствован из восточного обычая, усвоенного также придворным этикетом Византии: предметы, передаваемые императором или императору, принимались покровенными руками – в знак особого уважения. В то же время ангелы уподоблены восприемникам от купели, они держат ризы Спасителя. Число ангелов может быть различно: два, три, четыре, и все они склоняются перед Христом – Богом, явившимся в мир.
Сам же Спаситель изображается обнажённым, в одной набедренной повязке, что символизирует Его человеческую беззащитность и полную отданность на служение. На некоторых иконах Христос может быть изображён даже без повязки на чреслах, в знак Его абсолютного уничижения, готовности к страданиям.
Крещение – это начало служения Христа, начало пути, который, в конце концов, станет крестным и приведёт на Голгофу. И потому Иордан часто изображается похожим на дорогу, и Христос шествует как бы поверх вод. Порой, напротив, воды скрывают Его тело, символизируя погружение в мир. На некоторых иконах воды смыкаются над головой Спасителя, а горы образуют подобие пещеры, приготовленной для погребения Христа, или чашу, символизирующую Искупительную Жертву. В образе Крещения прочитывается и мотив Сошествия во ад: воды Иордана прообразуют смерть и ад, куда Христос сходит, чтобы искупить нас от греха и возродить к новой жизни. Потому и Крещение Церковью всегда воспринималось как смерть для греховной жизни и возрождение для жизни во Христе. Как пишет апостол Павел в Послании к римлянам: «Не-ужели не знаете, что все мы, крестив¬шиеся во Христа Иисуса, в смерть Его крестились? Итак, мы по¬греблись с Ним креще¬нием в смерть, дабы, как Христос воскрес из мертвых славою Отца, так и нам ходить в обновлен¬ной жизни» (Рим.6,3-4). Вслед за апостолом и  Церковь поёт: «Елицы во Хриcта креcтистеся, во Хриcта облекостеся».
На некоторых иконах изображается, как Спаситель правой рукой благословляет воды Иордана, освящая их Своим погружением. Иногда можно видеть, что Христос как бы удерживает в руке иорданскую волну, ибо Он – Бог всемогущий, повелевающий природой, усмиряющий море. Встречается на некоторых иконах в воде, слева от Иисуса, начертание креста – это знак освящения мировых вод. Иногда можно видеть крест, венчающий колонну. Все эти детали призваны показать значительность события и его спасительный смысл.
Нередко на иконах Крещения Господня мы можем увидеть в водах Иордана рыб и даже человекоподобных существ. Это пришедший к нам из античной традиции обычай изображать персонификации сил природы: в данном случае – персонификация реки Иордан в виде седовласого старца, женская фигура – персонификация моря. Что это – остатки язычества? Нет, хотя изображения эти и пришли из древности, они не несут в себе языческого духа, но соотносятся со словами псалма: «Море увидело, и побежало; Иордан обратился вспять» (Пс.113,3). Не случайно этот псалом включён в гимнографию праздника. Многие исследователи видят здесь также указание на Исход, переход евреев через Красное море (Исх.14,21-22, Иис.Н.3,16), а в Новом Завете (1Кор.10,1-2) и святоотеческой литературе это событие понималось как пророчество о  Крещении.
Но главное в иконе Крещения-Богоявления – это тайна отверстых небес. Над Спасителем изображается сегмент неба – обитель Отца, образ рая, прежде затворённого для человека, но теперь, с пришествием Сына Божия на землю, небеса открываются. И мы видим, как с небес на Христа направлен луч «троичного света», а в нём нисходит белый голубь – символ Святого Духа. Сегмент неба, луч с голубем и фигура Христа образуют основную ось иконы – композиционную и смысловую, определяя тем самым главное содержание праздника Богоявления, ибо во время крещения Иисуса Христа на Иордане миру были явлены все три лица Божественной Троицы: воплотившееся Слово, глас Отца, свидетельствовавший: «Сей Сын Мой возлюбленный, в Котором Мое благоволение», и Дух Святой, сошедший на Христа в виде голубя. Не случайно этот праздник считается также одним из праздников Троицы, потому и поётся в тропаре Богоявления: «Во Иордане крещающуся Тебе, Господи, Троическое явися поклонение…»
Ирина ЯЗЫКОВА,
кандидат искусствоведения

«БЛАГОВЕСТНИК» №1-2012