Духовная поэзия

Образ протопоповских новомучеников

 

ПРОТОПОПОВСКИМ НОВОМУЧЕНИКАМ

Их четверо… Четыре дивных лика,
и давний край – их верой осиян:
Голутвинский игумен – храбрый Никон,
и старец, что в миру Иваном зван.

Вот Никона соратник – Иоанн,
и кто пришёл за ним – священник Виктор…
Они стезёю смертною, великой
вошли навек в бессмертный караван.

Они свои венцы призвали сами;
и приняты святыми небесами
в сиянии немеркнущего дня.

И словно вечный мёд святого сота,
их тёплый взор струится из киота,
свой милый край спасая и храня!

Роман СЛАВАЦКИЙ

 

К 80-летию со дня мученической кончины священника Василия Горбачева
СВЯЩЕННОМУЧЕНИК ВАСИЛИЙ

Отец Василий

Священник Василий родился 4 апреля  1885 г. в селе Нарышкино Сердобского района Саратовской губернии (ныне Пензенская область) в семье крестьянина Григория Горбачева.
Из детства батюшки известен такоjustifyй случай: господам понравился маленький Василий и его сестра, потому что оба были белокуры и кудрявы. Они захотели взять их себе на воспитание, но родители отказались, несмотря на то, что в семье было пятеро детей.
Василий окончил церковноприходскую школу, полюбил пение в церковном хоре и охотно прислуживал в храме. Когда скончалась мать, отец захотел женить сына против его воли, так как в семье не хватало женских рук. Василий покинул родной дом и ушёл в Иверско-Страстной монастырь Саратова, а оттуда попал в Москву – в Свято-Данилов монастырь, где был в течение восьми лет певчим на клиросе.
В 1908 году в саратовской обители отец Таврион подарил Василию небольшое Евангелие и надписал: «Прочитывать ежедневно главу или по крайней мере десять стихов». Это Евангелие он всю жизнь носил с собой. (Евангелие, как и некоторые другие личные вещи святого, хранятся в Никольском храме села Парфентьева).
В 1913 году епископ Иннокентий (Пустынский) взял Василия к себе в город Верный (ныне Алма-Ата) в качестве эконома архиерейского дома. Здесь он в совершенстве овладел церковным пением и стал руководителем большого церковного хора. Батюшка любил играть на скрипке и впоследствии возил инструмент с собой повсюду.
Во время Первой мировой войны Василий Горбачев служил в армии, был псаломщиком в полковой церкви, а также выполнял хозяйственные поручения.
Однажды он ехал по церковным делам в поезде, который был остановлен какими-то вооруженными людьми, по-видимому, местными бандитами, и его как служителя Церкви повели на расстрел, но вдруг налетел отряд регулярной армии, и он остался жив. Батюшка вспоминал: «Я помолился Богу, и ничего со мной не случилось». Видимо, не настал ещё час Василию пострадать за Христа. Бог сохранил его для служения в священном сане.
В 1918 году Василий женился на Вере Афанасьевне Трофимовой и был рукоположен во диакона. Жизнь в большом городе была тяжелой: нехватка питания, очереди, ожидалось рождение первенца. Поэтому супруги приняли решение уехать в село Ванновское Черняевского района Сыр-Дарьинской области. Здесь они завели свое небольшое хозяйство. У них родилось трое детей.
В 1923 году отец Василий переехал с семьей в Саратов, где служил диаконом – сначала в соборе Петра и Павла, а затем в храме Рождества Христова.
А в стране полным ходом шло строительство советского государства, ломались все старые устои. Служащие Церкви лишались права голоса, объявлялись «лишенцами». Многим клирикам предлагали публично отречься от Христа, но это было немыслимо для отца Василия.
Вскоре началась коллективизация, в Поволжье наступил голод. Вводились хлебные карточки, которых «лишенцы» не получали. Семью из пяти человек нужно было кормить. Доходы в Церкви становились мизерными, зато налоги с «церковников» брали большие.
По воспоминанию дочерей, отец Василий брался за любую работу: клал печи, чинил часы, крыл крыши – благо с детства руки были приучены к труду, да и смекалки хватало.
Однажды налоговый агент, пришедший с бумагами по оформлению, застал отца Василия за перетягиванием пружинного матраса. Это его удивило, ведь «церковники» преподносились обществу как лодыри и тунеядцы. Чиновник спросил, почему он не бросит церковь в такое-то тяжелое время при таких-то золотых руках. На это отец ответил, что посвятил себя служению Богу по глубокому убеждению и никогда не отступит: «Пока будет открыт хотя бы один храм, я буду в нём служить».
Детей своих он воспитывал согласно Закону Божию, радовался, когда они приходили в храм на службу и участвовали в таинствах.
В январе 1924 года умер старший сын – Виктор. В 1926 году родился четвертый ребенок, которого тоже назвали Виктором. С трёх лет отец часто брал его с собой в храм на службу и умилялся, когда мальчик, не шелохнувшись, стоял со свечой у Царских Врат во время архиерейской службы.
Сам отец Василий показывал детям пример христианской любви к ближним. По воспоминанию дочерей, где бы они ни жили, куда бы ни переезжали, у него везде находились друзья. Все его любили.
Однажды в Саратове он как-то привёл в дом одного незнакомого человека. Покушали они, поговорили. Проводил он гостя, а супруга ему заметила, что он её без обеда оставил. Отец ответил: «Ну, ты знаешь, это такой человек! У него никого здесь нет знакомых. Ты бы мне сказала потихоньку, я б не стал обедать».

Никольский храм в Парфентьеве

Никто не слышал от отца Василия ни одного бранного слова, а когда, бывало, обидит кто его или раздражит, он скажет только: «Ах, искушение!»
В 1930-е годы голод вынудил семью покинуть Саратов и переехать в Московскую область. Сначала диакон Василий получил назначение в село Марково на границе с Владимирской областью.
Там была только начальная школа. Старшим детям негде было учиться, поэтому через несколько месяцев он попросил перевести его в другой район.
Его назначили в церковь села Ильинский Погост Куровского района. Рядом была деревня Беззубово с семилетней школой. Там и обосновалась семья. В этой деревне они прожили полтора года.
В 1936 году отца Василия перевели в Никольскую церковь села Парфентьево рядом с Коломной.
К этому времени многие храмы в Коломне были уже закрыты. Среди немногих действовавших оставалась церковь Петра и Павла. Здесь отец Василий неожиданно встретил друга своей юности из Алма-Аты – диакона Григория Самарина (тоже священномученика). Вскоре друга арестовали.
Отец Василий с юности любил рисовать, и в Парфентьеве он не только служил диаконом, но и занимался реставрацией настенных росписей в храме.
Осенью 1936 года арестовали священника в Парфентьеве и под этим предлогом хотели закрыть храм. Тогда по просьбе прихожан диакон Василий решил стать священником. Он знал, на что шёл. Его рукоположили, и церковь открыли на короткое время. Но затем храм был вновь закрыт, а священника Василия Горбачева перевели в церковь села Большие Вяземы под Звенигородом.
Отца Василия арестовали в праздник Сретения Господня – вечером 15 февраля 1938 года. Батюшку после службы пригласили совершить требы в домах прихожан. Накануне этого дня к нему приехала жена (семья жила в Парфентьеве), и она стала свидетельницей ареста мужа.
Когда он вернулся домой, его уже ждали сотрудники НКВД, которые устроили обыск, но ничего не нашли, кроме богослужебных книг и нот церковных песнопений.
В то время священнослужители вне храма обычно ходили в гражданской одежде. И когда жена по привычке предложила ему одеться в светское, он ответил: «Нет, я пойду в рясе. Я этому посвятил всю свою жизнь». Перед выходом из дома отец Василий надел скуфью, зимнюю рясу и сказал матушке, чтобы нигде его не искала – если жив будет, даст о себе весточку.
Батюшку заключили в Можайскую тюрьму. На допросах волю его не сломили. Он не признал несправедливых обвинений в контрреволюционной агитации.
19 февраля 1938 года Тройка НКВД приговорила отца Василия к расстрелу. Священник Василий Горбачев был убит 26 февраля 1938 года и погребен в общей безвестной могиле на полигоне Бутово под Москвой.
Семья ничего не знала о судьбе батюшки. Дети, ожидая его возвращения, часто смотрели на дорогу. Иногда им казалось, что идущий по ней человек – их папа. Они подбегали ближе, но видели, что это не он. Правду о судьбе отца узнали лишь в 1989 году.
Отец Василий причислен к лику святых в 2001 г. Память его совершается 26 февраля.
В Коломне живут внуки и правнуки святого. В 2000 году Коломенское телевидение и православное братство Дмитрия Донского сняло фильм «Путь Христов» об отце Василии с участием его дочерей – Таисии и Лидии.
Священномучениче Василие, моли Бога о нас!
Протоиерей Игорь БЫЧКОВ

 

 

К 80-летию кончины священномученика Василия и мученика Петра
               ПЕТР ТРОИЦКИЙ

Образ мученика Петра

Му­че­ник Петр ро­дил­ся 29 ян­ва­ря 1889 го­да в се­ле Мак­ше­е­во Ко­ло­мен­ско­го уез­да Мос­ков­ской гу­бер­нии в се­мье диа­ко­на Ва­си­лия Тро­иц­ко­го.
Петр окон­чил Коломенское ду­хов­ное учи­ли­ще и по­сту­пил в ду­хов­ную се­ми­на­рию, в ко­то­рой ему при­шлось про­учить­ся все­го один год, так как из-за смер­ти от­ца, скон­чав­ше­го­ся в 1903 го­ду, ко­гда Пет­ру ед­ва ис­пол­ни­лось че­тыр­на­дцать лет, ему при­шлось вер­нуть­ся в се­ло, чтобы по­мо­гать ма­те­ри по хо­зяй­ству.
 С 1915 го­да он стал слу­жить пса­лом­щи­ком в хра­ме в род­ном се­ле.
3 но­яб­ря 1937 го­да вла­сти аре­сто­ва­ли Пет­ра Ва­си­лье­ви­ча по об­ви­не­нию в ан­ти­со­вет­ской аги­та­ции сре­ди жи­те­лей се­ла. Он от­верг все воз­во­ди­мые на него об­ви­не­ния, и то­гда сле­до­ва­тель предъ­явил ему по­ка­за­ния лже­сви­де­те­лей, но и их он ка­те­го­ри­че­ски от­рицал. То­гда сле­до­ва­тель стал рас­спра­ши­вать его о том, кто был его отец, име­ли ли они цер­ков­ную зем­лю, с ка­ко­го вре­ме­ни Петр Ва­си­лье­вич стал ра­бо­тать в кол­хо­зе, сколь­ко он за­ра­бо­тал в 1937 го­ду тру­до­дней и ли­шал­ся ли он как цер­ков­но­слу­жи­тель из­би­ра­тель­ных прав. В кон­це до­про­са сле­до­ва­тель вер­нул­ся к пер­во­на­чаль­но­му во­про­су, тре­буя, чтобы Петр Ва­си­лье­вич со­гла­сил­ся с об­ви­не­ни­ем в ан­ти­со­вет­ской аги­та­ции, но он это об­ви­не­ние от­верг.
17 но­яб­ря 1937 го­да трой­ка НКВД при­го­во­ри­ла пса­лом­щи­ка Пет­ра Тро­иц­кого к вось­ми го­дам за­клю­че­ния в ис­пра­ви­тель­но-тру­до­вом ла­ге­ре. Усло­вия за­клю­че­ния и непо­силь­ные ка­торж­ные ра­бо­ты ста­ли для него смерт­ным при­го­во­ром.
Петр Тро­иц­кий умер 13 ян­ва­ря 1938 го­да и был по­гре­бен в без­вест­ной мо­ги­ле непо­да­ле­ку от го­ро­да Мед­ве­жье­гор­ска в Ка­ре­лии.
Память его совершается 13 ян­ва­ря.

 

ПРОТОИЕРЕЙ ВАСИЛИЙ ХОЛМОГОРОВ

Икона священномученика Василия

Протоиерей Василий родился 25 января 1875 года в селе Андреевском Коломенского уезда в семье священника Ивана Васильевича Холмогорова.
Учился в Коломенском духовном училище, которое окончил предположительно в 1888 г., а затем в 1894 г. – Московскую духовную семинарию. В 1895 г. Василий Иванович был назначен псаломщиком в Успенский собор г. Дмитрова. В 1903 г. рукоположен во священника к Успенскому храму в селе Морозово Дмитровского уезда.
22 июня 1911 г. отец Василий был направлен служить в Никольский храм в селе Полтево Богородского уезда (ныне Балашихинский район), где был заведующим и законоучителем Полтевской церковно-приходской школы до её закрытия советской властью. В 1921 г. награждён наперсным крестом и через некоторое время возведён в сан протоиерея.
После закрытия Никольского храма властями в середине 1930-х гг. отец Василий стал служить в Преображенском храме в селе Остров Подольского уезда (ныне входит в черту Москвы).
25 ноября 1937 г. сотрудники НКВД допросили дежурных лжесвидетелей, жителей села Остров, которые дали нужные показания. 26 ноября отец Василий был арестован, заключён в Таганскую тюрьму и через день допрошен. На обвинения следователя священник категорично ответил, что контрреволюционной агитации не вёл и виновным себя не признаёт.
29 ноября следствие было закончено, и 1 декабря тройка при УНКВД по Московской области приговорила протоиерея Василия к десяти годам заключения в исправительно-трудовых лагерях.
9 января 1938 г. он прибыл в Сиблаг в Новосибирской области, а уже 16 января скончался в Сусловском отделении этого концлагеря и был погребен в безвестной могиле.
Память его – 16 января.

 

К 80-летию со дня кончины преподобномученика Никона (Беляева)
АРХИМАНДРИТ НИКОН

Образ преподобномученика Никона

Отец Никон (в миру Георгий Николаевич Беляев) родился 15 августа 1886 года в селе Савельево Серпуховского уезда, в семье священника Николая Николаевича Беляева. В 1902 году Георгий окончил Коломенское духовное училище, в 1908 году – Московскую духовную семинарию, и был назначен учителем в школу в селе Чашниково Московского уезда.
При шко­ле был ин­тер­нат, где де­ти жи­ли во вре­мя обу­че­ния, и Ге­ор­гий Ни­ко­ла­е­вич со вре­ме­нем стал для них не толь­ко учи­те­лем, пе­ре­да­ю­щим зна­ния, но и муд­рым вос­пи­та­те­лем, и лю­бя­щим от­цом. За несколь­ко лет он на­столь­ко с ни­ми срод­нил­ся, что, жи­вя сре­ди них как в боль­шой се­мье, уже не по­мыш­лял о сво­ей.
Вос­пи­ты­вая де­тей, он за­бо­тил­ся о про­све­ще­нии и вос­пи­та­нии и их ро­ди­те­лей. По­сколь­ку од­ним из са­мых рас­про­стра­нен­ных по­ро­ков тех лет бы­ло пьян­ство, то для борь­бы с ним батюшка со­здал в селе Тро­и­це-Алек­се­ев­ское брат­ство трез­во­сти и при нём мис­си­о­нер­ский кру­жок.
Же­лая по­лу­чить для круж­ка как мож­но боль­ше по­лез­ных книг и бро­шюр, Ге­ор­гий Ни­ко­ла­е­вич об­ра­тил­ся к ар­хи­епи­ско­пу Ни­ко­ну (Рож­де­ствен­ско­му), за­ни­мав­ше­му­ся в то вре­мя мис­си­о­нер­ской и из­да­тель­ской де­я­тель­но­стью. С ним Ге­ор­гий Ни­ко­ла­е­вич на­хо­дил­ся в дав­них и близ­ких от­но­ше­ни­ях. Вы­слав кни­ги и бро­шю­ры, вла­ды­ка в фев­ра­ле 1917 го­да пи­сал Ге­ор­гию Ни­ко­ла­е­ви­чу: «Ра­ду­юсь, что от­кры­ва­ет­ся ваш кру­жок мис­си­о­нер­ский. По­мо­ги вам Бог. Ес­ли бы моё здо­ро­вье поз­во­ля­ло, сам бы по­ехал на его от­кры­тие. При­вет­ствую его от ду­ши. Пи­ши­те: ка­кие бу­дут нуж­ны по­со­бия и лист­ки. Нель­зя доль­ше дре­мать. Вол­ки бро­дят кру­гом... И пас­ты­ри, и под­пас­ки – все долж­ны сто­ять насто­ро­же».
В марте 1918 года Георгий Николаевич был рукоположен во священника, но до августа 1918 года оставался и учителем в школе. В это время тяжело заболел его отец, служивший в Троицкой церкви села Протопопово Коломенского уезда (ныне в черте города), и туда священником был назначен отец Георгий. На приходе он решил не брать вознаграждений за исполнение треб, но пользоваться лишь тем, что прихожане подадут сами, по своей милости и вразумлению Божию. Но в при­хо­де, кро­ме свя­щен­ни­ка, бы­ли пса­лом­щик и сто­рож, и в ав­гу­сте 1919 го­да по его ини­ци­а­ти­ве был устро­ен сбор про­дук­тов на их со­дер­жа­ние. Ко­гда про­дук­ты бы­ли уже со­бра­ны и от­ве­зе­ны ста­ро­сте, ту­да яви­лись пред­ста­ви­те­ли вла­сти, всё бы­ло рек­ви­зи­ро­ва­но, а отец Ге­ор­гий аре­сто­ван и от­прав­лен в Ко­ло­мен­скую тюрь­му. Через три дня ему объ­яви­ли, что он осуж­ден на две неде­ли при­ну­ди­тель­ных ра­бот.
Вер­нув­шись в Протопопово, он ещё рев­ност­ней при­сту­пил к ис­пол­не­нию сво­их свя­щен­ни­че­ских обя­зан­но­стей, так как яв­ствен­но ощу­щал, что вре­мя ко­рот­ко и по­ка есть воз­мож­ность де­лать доб­ро и не по­яви­лись те, кто по­ве­дут, ку­да не хо­чешь, на­до эту воз­мож­ность ис­поль­зо­вать. Отец Ге­ор­гий еже­днев­но неустан­но про­по­ве­до­вал в хра­ме, каж­дое вос­кре­се­нье ве­че­ром устра­и­вал бе­се­ды на ре­ли­ги­оз­ные те­мы, со­би­рал де­тей для уро­ков по За­ко­ну Бо­жию – сна­ча­ла в на­ня­том им част­ном до­ме, а за­тем у се­бя, и по­да­рил каж­до­му из де­тей неболь­шое Еван­ге­лие как на­пут­ствие на их даль­ней­шую хри­сти­ан­скую жизнь.
В мар­те 1920 го­да за­ве­ду­ю­щий во­ен­ным от­де­лом при Про­то­по­пов­ском во­лост­ном ис­пол­ко­ме пред­ло­жил свя­щен­ни­ку об­ра­тить­ся к вла­стям, чтобы устро­ить пуб­лич­ный дис­пут с без­бож­ни­ка­ми, на что отец Ге­ор­гий от­ве­тил, что он на этот счёт даёт от­вет от­ри­ца­тель­ный: «Нет ни­ка­ко­го смыс­ла устра­и­вать, да и вы­сту­пать... Ис­ти­на не тре­бу­ет за­щи­ты, и безум­цы, вос­ста­ю­щие на ис­ти­ну, са­ми разо­бьют свои пу­стые го­ло­вы о её твер­ды­ни».
Пе­ред празд­ни­ком Рож­де­ства Хри­сто­ва бы­ли со­бра­ны кое-ка­кие про­дук­ты на со­дер­жа­ние Ко­ло­мен­ско­го епи­ско­па и для бед­ству­ю­щих при­хо­жан. По­сколь­ку со­бра­но бы­ло немно­го, то всё бы­ло роз­да­но толь­ко неиму­щим при­хо­жа­нам. Во­лост­ной ис­пол­ком, узнав об этом, за­про­сил свя­щен­ни­ка, на ка­ком ос­но­ва­нии и для ка­ких це­лей он со­би­рал про­дук­ты. На это отец Ге­ор­гий от­ве­тил, что во­лост­ной ис­пол­ком не име­ет пра­ва тре­бо­вать от­чё­та в этом от­но­ше­нии и да­же про­яв­лять ин­те­рес, так как та­кой по­сту­пок ис­пол­ко­ма есть вме­ша­тель­ство во внут­рен­ние де­ла Церк­ви. От свя­щен­ни­ка по­тре­бо­ва­ли, чтобы он со­об­щил име­на жерт­во­ва­те­лей, но отец Ге­ор­гий от­ка­зал­ся это де­лать, па­мя­туя слу­чай, ко­гда при­ход сни­мал дом у вдо­вы для за­ня­тий с детьми по За­ко­ну Бо­жию и пред­се­да­тель во­лост­но­го со­ве­та, узнав об этом, от­ка­зал ей в раз­ре­ше­нии на по­лу­че­ние дров в от­мест­ку за то, что она сдаёт дом для цер­ков­ных нужд.
Мест­ны­ми осве­до­ми­те­ля­ми бы­ли пред­при­ня­ты осо­бые уси­лия для по­лу­че­ния све­де­ний о жиз­ни при­хо­да, но без­успеш­но, и один из них, от­чи­ты­ва­ясь, на­пи­сал: «Де­ла, про­де­лы­ва­е­мые по­пом, де­ла­ют­ся так сек­рет­но, что по­ка ни­как не уда­ёт­ся мне про­ник­нуть в его кру­жок, так как чу­жих лю­дей они осте­ре­га­ют­ся, а сво­их хо­ро­шо зна­ют».
В ян­ва­ре 1921 го­да по­лит­бю­ро Ко­ло­мен­ско­го уез­да по­лу­чи­ло из Про­то­по­по­ва со­об­ще­ние о том, что на па­пер­ти хра­ма ви­сит на­пи­сан­ное боль­ши­ми бук­ва­ми объ­яв­ле­ние: «Ре­ли­гия – свет для на­ро­да». На­пи­са­но оно бы­ло по слу­чаю празд­но­ва­ния Кре­ще­ния Гос­под­ня – на­ча­ла все­об­ще­го про­све­ще­ния.
В ян­ва­ре 1921 го­да мест­ный осве­до­ми­тель ЧК и над­зи­ра­тель за по­ли­ти­че­ски­ми на­стро­е­ни­я­ми на­ро­да в во­ло­сти пи­сал в сво­ём ра­пор­те на­чаль­ству: «По­ли­ти­че­ское со­сто­я­ние во­ло­сти удо­вле­тво­ри­тель­но. Со­об­щаю тре­тий раз, что свя­щен­ник се­ла Про­то­по­по­во ве­дёт аги­та­цию про­тив со­вет­ской вла­сти, устра­и­ва­ет раз­ные бе­се­ды, пре­по­даёт За­кон Бо­жий. Про­шу при­нять ме­ры...»
По­сле Пас­хи 1921 го­да от­ца Ге­ор­гия при­гла­си­ли в де­рев­ни при­хо­да, чтобы он и там от­слу­жил пас­халь­ный мо­ле­бен. В де­ревне Сы­чё­ве свя­щен­ник обо­шёл всех при­хо­жан, а за­тем все с ико­на­ми от­пра­ви­лись в ча­сов­ню, рас­по­ло­жен­ную по­сре­ди де­рев­ни, где от­слу­жили пас­халь­ный мо­ле­бен. Из лю­бо­пыт­ства в ча­сов­ню при­шли и жив­шие в де­ревне ста­ро­об­ряд­цы. По­сле мо­леб­на свя­щен­ник, об­ра­ща­ясь к мо­ля­щим­ся, вос­клик­нул: «Хри­стос вос­кре­се!» Но от­ве­ти­ли ему «Во­ис­ти­ну вос­кре­се!» од­ни пра­во­слав­ные, а раскольники про­мол­ча­ли.
Уви­дев это, отец Ге­ор­гий об­ра­тил­ся ко всем со­брав­шим­ся с го­ря­чей про­по­ве­дью: «Не всё ли рав­но – ска­зать два ра­за ал­ли­луйя, не всё ли рав­но – ска­зать и три ра­за, не всё ли рав­но, что по­мо­лить­ся тре­мя паль­ца­ми и что дву­мя? Пе­ред на­ми сто­ит об­щий наш враг – и этот враг неве­рие. Враг этот очень силь­ный и опас­ный, с ко­то­рым мы с ва­ми долж­ны бо­роть­ся. Борь­ба эта за­ви­сит от каж­до­го из вас. Ни в од­ной стране, ни в од­ном го­су­дар­стве нет та­ких по­ряд­ков, как у нас те­перь на Ру­си свя­той. Куч­ка лю­дей ве­дёт за со­бой мас­су, как ста­до ба­ра­нов. На­род наш тём­ный, необ­ра­зо­ван­ный, по­слу­ша­ют ка­ко­го-ли­бо ора­то­ра, по­хло­па­ют ему в ла­до­ши. Вы­сту­па­ет дру­гой ора­тор, по­том тре­тий, го­во­рят со­всем дру­гое, а лю­ди хло­па­ют и им. Те­перь мас­са лю­дей, де­тей, ото­рван­ных от от­цов и ма­те­рей, вос­пи­ты­ва­ют­ся по усмот­ре­нию неве­ру­ю­щих. Лю­ди эти ста­но­вят­ся раз­врат­ни­ка­ми и ху­ли­га­на­ми, и их у нас мно­го те­перь. Я бы­ваю в Ко­ломне, бы­ваю и в Москве, неко­то­рые де­ти бро­са­ют­ся ко мне, про­сят бла­го­сло­ве­ния, це­лу­ют крест, дру­гие про­хо­дят ми­мо с на­смеш­ка­ми, на­сме­ха­ют­ся, как и взрос­лые. Это ста­ло кор­нем зла, ве­ли­ко­го зла, с ко­то­рым мы с ва­ми долж­ны бо­роть­ся, как с на­шим об­щим вра­гом... Се­го­дня наш об­щий празд­ник Вос­кре­се­ния Хри­сто­ва, ко­то­рый мы с ва­ми празд­ну­ем в ве­ли­ко­тор­же­ствен­ном ве­се­лии, а по­то­му и го­во­рю я вам: “Хри­стос вос­кре­се!”»
И на этот раз все со­глас­но от­ве­ти­ли: «Во­ис­ти­ну вос­кре­се!»
4 ноября 1921 года в доме священника был произведён обыск, отец Георгий был арестован и заключён в Бутырскую тюрьму в Москве.
На до­про­сах в ГПУ, узнав, что имен­но ин­те­ре­су­ет сле­до­ва­те­ля, батюшка ска­зал: «Я все­це­ло от­дал­ся цер­ков­ной де­я­тель­но­сти. Смот­рю на лич­ную и об­ще­ствен­ную жизнь с хри­сти­ан­ской точ­ки зре­ния... Счи­таю дол­гом сво­ей со­ве­сти под­чи­нять­ся су­ще­ству­ю­щей вла­сти. Цар­ская власть упа­ла, как де­ре­во, у ко­то­ро­го под­гни­ли кор­ни. Свя­щен­ник се­го­дня – не пол­но­прав­ный граж­да­нин, в пра­вах мы уре­за­ны. Ме­ня, так на­стро­ен­но­го, это ни­сколь­ко не пе­ча­лит, по­то­му что я хо­тел бы от­дать се­бя все­це­ло цер­ков­ной де­я­тель­но­сти. Я жи­ву в при­хо­де, ис­пол­няя свя­щен­ни­че­ские обя­зан­но­сти; ес­ли при­хо­дит­ся ис­пол­нять ка­кие-ли­бо граж­дан­ские обя­зан­но­сти, то та­ко­вые я так­же вы­пол­няю, со­зна­вая необ­хо­ди­мость и по­лез­ность го­су­дар­ства... Что ка­са­ет­ся бе­сед с при­хо­жа­на­ми, то та­ко­вые про­ис­хо­дят в хра­ме во вре­мя бо­го­слу­же­ний. На­чи­ная с се­ре­ди­ны осе­ни до Пас­хи бе­се­ды бы­ва­ют на до­му и в цер­ков­ной сто­рож­ке... Го­во­рил про­по­ве­ди, рас­кры­вая по­ло­жи­тель­ную сто­ро­ну хри­сти­ан­ско­го ве­ро­уче­ния, го­во­рил про­тив неве­рия, ка­са­ясь лишь ми­ро­воз­зре­ний и ста­ра­ясь лишь о том, чтобы вло­жить в ду­шу слу­ша­те­лей хри­сти­ан­ский взгляд на при­ро­ду че­ло­ве­ка, на его на­зна­че­ние в жиз­ни... По ве­че­рам в хра­ме со­вер­шал­ся мо­ле­бен с пе­ни­ем его все­ми при­сут­ству­ю­щи­ми, во вре­мя мо­леб­на про­из­но­си­лись про­по­ве­ди, та­ко­го же ха­рак­те­ра, как и за ли­тур­ги­ей. Мо­ля­щи­е­ся бы­ли пре­иму­ще­ствен­но жен­щи­ны, че­ло­век трид­цать. В про­шлом го­ду бе­се­ды ве­лись в до­ме цер­ков­но­го ста­ро­сты на ре­ли­ги­оз­ные те­мы, слу­ша­те­ля­ми бы­ли муж­чи­ны и жен­щи­ны, муж­чин бы­ло че­ло­век пять, жен­щин че­ло­век де­сять».
7 фев­ра­ля 1922 го­да отец Ге­ор­гий был при­го­во­рен к ссыл­ке в Ар­хан­гель­скую гу­бер­нию на неопре­де­лен­ный срок. 25 фев­ра­ля свя­щен­ник под кон­во­ем двух сол­дат при­был в Ар­хан­гельск, от­ку­да был от­прав­лен даль­ше в го­род Ме­зень. Здесь вы­яс­ни­лось, что ни­ка­кой ра­бо­ты ему най­ти нель­зя, а при­ис­кать ра­бо­ту за пре­де­ла­ми ма­лень­ко­го го­род­ка ему не доз­во­ле­но вла­стя­ми, и отец Ге­ор­гий на­пи­сал про­ше­ние в Крас­ный Крест. Он пи­сал, что по все­му вид­но, что его об­ви­ня­ют не за кон­крет­ное пре­ступ­ле­ние, а за контр­ре­во­лю­ци­он­ное на­прав­ле­ние во­об­ще, хо­тя «его де­я­тель­ность за­клю­ча­лась толь­ко в ис­пол­не­нии свя­щен­ни­че­ских обя­зан­но­стей и в удо­вле­тво­ре­нии свя­зан­ных с ни­ми нужд по ока­за­нию ма­те­ри­аль­ной и ду­хов­ной по­мо­щи его при­хо­жа­нам». Крас­ный Крест стал хо­да­тай­ство­вать, чтобы свя­щен­ни­ку Ге­ор­гию Бе­ля­е­ву бы­ло раз­ре­ше­но вер­нуть­ся на ро­ди­ну или, по край­ней ме­ре, са­мо­му вы­би­рать ме­сто жи­тель­ства в пре­де­лах Ар­хан­гель­ской гу­бер­нии. До­мой вер­нуть­ся ему не раз­ре­ши­ли, поз­во­лив лишь «сво­бод­ное пе­ре­дви­же­ние в пре­де­лах Ар­хан­гель­ской гу­бер­нии».
В 1925 году он вернулся на родину, и епископ Коломенский Феодосий (Ганицкий) ради укрепления духовной жизни в Старо-Голутвином монастыре предложил священнику принять монашеский постриг и возглавить монашеское братство, на что отец Георгий дал своё согласие. В августе 1925 года епископ Феодосий постриг его в монашество с именем Никон, возвёл в сан архимандрита и поставил наместником монастыря.
В 1929 году власти закрыли монастырь. 14 мая 1929 года ОГПУ арестовало архимандрита Никона, обвинив его в антисоветской агитации при про­из­не­се­нии про­по­ве­дей.
На допросе отец Ни­кон ска­зал: «Ино­гда я про­из­но­шу про­по­ве­ди для укреп­ле­ния ве­ры в слу­ша­те­лях. В от­дель­ных про­по­ве­дях при­хо­дит­ся ка­сать­ся без­бож­ни­ков, так, по мо­е­му мне­нию, лег­ко от­но­ся­щих­ся к во­про­сам ве­ры, при этом ссы­ла­юсь на бо­лее ав­то­ри­тет­ные ли­ца, ко­то­рые во­прос о бы­тии Бо­га ре­ша­ли не так лег­ко. В празд­нич­ные дни я чи­таю спе­ци­аль­ную мо­лит­ву, спи­сан­ную мной в Мос­ков­ском Пет­ров­ском мо­на­сты­ре... со­дер­жа­ние вы­держ­ки сле­ду­ю­щее: «Гос­по­ди Бо­же наш, Ве­ли­кий и Мно­го­мило­сти­вый! Со­хра­ни под кры­ла­ми Тво­ея бла­го­сти вся пра­во­слав­ныя ар­хи­ереи, даждь им Цер­ковь Рос­сий­скую со­хра­ни­ти и упра­ви­ти, вер­ныя ов­цы Хри­сто­вы негиб­ле­мы со­блю­сти, злыя же вол­ки да­ле­че ото­гна­ти и коз­ни их со­кру­ши­ти. Со­хра­ни и вся лю­ди Твоя от тле­твор­ных уче­ний, от цер­ков­ных со­блаз­нов, неве­рия. В на­па­стех тер­пе­ние по­даждь нам»...
Под вол­ка­ми под­ра­зу­ме­ва­ют­ся все вос­ста­ю­щие на Цер­ковь и ве­ру, сю­да же от­но­сят­ся ак­тив­ные без­бож­ни­ки, но кто они, без­бож­ни­ки, это нас не ка­са­ет­ся. Под на­па­стя­ми я по­ни­маю вся­кое несча­стье в жиз­ни че­ло­ве­ка, ссыл­ка и арест ве­ру­ю­щих то­же от­но­сят­ся к несча­стьям – на­па­стям. Под вра­га­ми Церк­ви я по­ни­маю всех, кто раз­ру­ша­ет ве­ру и Цер­ковь. Член ВКП(б) как ком­му­нист для ме­ня без­раз­ли­чен, но ком­му­нист ак­тив­ный без­бож­ник – враг, раз­ру­ши­тель ве­ры».
 26 июля 1929 года батюшку приговорили к трём годам заключения в Соловецком концлагере, а 9 августа 1932 года – ещё к трём годам ссылки в Северный край.
Вернувшись из ссылки, отец Никон был назначен в храм Трёх Святителей в село Белоомут Луховицкого района, а затем переведён во Власьевскую церковь в Волоколамске.
27 ноября 1937 года священника вновь арестовали и заключили в тюрьму в Волоколамске. После допросов 5 декабря 1937 года тройка НКВД приговорила отца Никона к расстрелу.
Архимандрит Никон (Беляев) был убит 10 декабря 1937 года и погребён в безвестной общей могиле на полигоне Бутово под Москвой. Память его  – 10 декабря.

 

К 80-летию кончины священномучеников Иакова, Виктора и Андрея
ОТЕЦ ИАКОВ

Мозаичный образ отца Иакова

Священник Иаков Бриллиантов родился 7 марта 1871 года в селе Никулино Бронницкого уезда Московской губернии в семье священнослужителя.
Окончил Коломенское духовное училище. В 1893 году – Московскую духовную семинарию.
Клировые ведомости Серпуховского уезда за 1899 год сообщают, что «священник Иаков Иоаннов Бриллиантов обучался в Московской духовной семинарии наукам: богословским, философским, словесным, историческим, физико-математическим и учению о расколе; языкам: латинскому, греческому и немецкому. По окончании курса наук в означенной семинарии в 1893 году со званием студента уволен для поступления в епархиальное ведомство. В 1894 г. определён во псаломщика к московской Иоакиманской, что на Якиманке, церкви».  
В 1895 г. стал священником Спасской приходской церкви при Владычнем девичьем монастыре в Серпухове. С 1896 года состоял законоучителем в монастырской церковно-приходской школе.
В Клировой ведомости 1917 года перечисляются церковные награды отца Иакова: набедренник (1902 г.), скуфья (1906),  камилавка (1911),  наперсный крест (1915).
Здесь же сообщается: «В семействе у него жена Елена Алексиева 43 лет». Дети их: Вера (1896 г.р.) обучается на педагогических курсах; Владимир (1899) учится в 3 классе Московской семинарии, Надежда (1901) обучается в 7 классе гимназии; Серафима (1903) – 5 класс гимназии; Димитрий (1904) учится во 2 классе Перервинского духовного училища, Павел (1908) обучается в церковно-приходской школе. Ведомость 1899 г. сообщает ещё об одном сыне – Алексее (1897 г.р.), но он, видимо, скончался в детстве. Т.о. в семье отца Иакова было не менее семи детей.
Батюшка сотрудничал с обществом трезвости, которое издавало специальные листки, разъясняющие пагубность недуга пьянства. Писал статьи для этих листков. Участвовал в написании акафиста иконе Богородицы "Неупиваемая Чаша".
Его дом находился недалеко от монастыря, но в начале двадцатых годов батюшку поселили через три дома в полуподвальном помещении. Из дома Бриллиантовых устроили школу. По воспоминаниям, отец Иаков был мягким человеком, очень любил детей.
Журнал "Московские Церковные Ведомости" сообщал, что отец Иаков ежегодно на протяжении шестнадцати лет(!) с 1899 по 1915 год признавался одним из лучших преподавателей Закона Божия в Московской епархии.
После закрытия храмов Владычнего монастыря с 1927 года служил в Троицкой церкви села Лужки Серпуховского уезда.
В 1929 году его перевели в Богоявленский храм Коломны. Наш город не был чужим для отца Иакова. Ведь здесь он прожил пять лет своей юности, обучаясь в духовном училище, которое тогда располагалось на территории Ново-Голутвина монастыря. С 1 июля по 1 сентября 1931 года он исполнял обязанности благочинного.
В 1930 году в Коломенском ОГПУ пытались привлечь отца Иакова к "сотрудничеству". В апреле его вызвали на допрос и стали выяснять, кто из знакомых ему купцов и священников "занимается контрреволюцией". Давать какие-либо показания отец Иаков отказался и вскоре был отпущен. Сколько раз проводили такие беседы с батюшкой, неизвестно, но 5 июня он подписал документ о сотрудничестве, причём понимал его совсем не так, как чекисты.
12 декабря 1931 года его снова вызвали на допрос и арестовали. Священник заявил следователю: "За всё время – с апреля 1930 года по сие время – я ни на кого не доносил, никого не подводил. Я считаю, что в настоящее время, а также и в царское время, если бы я узнал что-либо против советской власти или против царя, я как гражданин должен был бы сообщить об этом органам власти. Сейчас священники боятся всего: боятся говорить, боятся самих себя. Я сам думаю, что мне придётся при советской власти пострадать за свою правду и искренность. Я считаю, что работа в органах ОГПУ связана с провокаторством и шпионством, а потому вторично заявляю: помогать органам ОГПУ отказываюсь, шпионом и провокатором не буду".
3 января 1932 года священника отпустили, думая, что, побывав в тюрьме, он "исправится".
29 марта 1932 года отца Иакова вновь арестовали и поместили в коломенский дом предварительного заключения. В тот же день состоялся допрос. На вопросы следователя священник отвечал: "Я ещё раз подтверждаю свое показание при допросе 12 декабря 1931 года и заявляю, что шпионом и провокатором не буду, так как считаю это дело для священника безнравственным. Подписку, данную мной 5 июня 1931 года, я понимал своей обязанностью сообщать в ОГПУ об организации заговоров против советской власти, каковых за всё время не было. Отдельные недовольства мероприятиями советской власти и партии среди верующих имеются и имелись, но сообщать о них считал не нужным, а недовольным говорил, что нужно терпеть. Среди духовенства наблюдается то, что они все запуганы арестами, проводимыми органами ОГПУ и высказываться открыто о политике советской власти боятся".
1 апреля следователем был вызван на допрос священник Михаил Дмитриевич Покровский, служивший также в Коломне, который хоть и заявил, что мало знает отца Иакова, однако полностью оговорил его, подписав показания, нужные следствию, а именно, что отец Иаков ярый монархист, недоволен советской властью и всегда её ругает.
На очередном допросе 8 апреля следователь спросил отца Иакова об отношении к советской власти, о взаимоотношениях его с духовенством Коломны, ранее арестованным ОГПУ.
– В 1929 году, – отвечал священник, – вскоре после моего прибытия в Коломну
священник Миролюбов (скорее всего Миролюбов Александр Павлович) сообщил мне, что епископа Феодосия и священника Страхова и других – всего десять человек – в ноябре 1929 года арестовало ОГПУ за непоминание советской власти во время службы. Мне о возникновении этого разделения в церквях Коломны стало известно до приезда в Коломну, когда я ещё был в Серпухове. В августе или сентябре 1929 года я написал письмо своему зятю священнику Миролюбову, указав ему на необходимость поминать во время службы советскую власть так же, как поминали раньше царскую. Я стал поминать советскую власть с 1925 года, то есть на 2-3 года раньше распоряжения митрополита Сергия, так как узнал об этом от своего шурина, священника Боголепова, который, будучи в Москве, видел распоряжение патриарха Тихона о необходимости поминать советскую власть... О своём нахождении под арестом с духовенством я не разговаривал. Когда мне верующие жаловались на действия советской власти и большевиков, говоря, что большевики закрывают церкви, заставляют работать в праздники, я им отвечал: советская власть поступает правильно – вы сами отказались от Церкви, работаете в праздники, и советскую власть в этом винить нельзя.
– Вы считаете себя человеком преданным советской власти и одобряете её мероприятия, значит, не будете чувствовать морального унижения, если станете помогать советской власти бороться с классовыми врагами, которые свою работу стараются направить на её свержение? – спросил следователь.
– Я как священник нахожу, что для меня несовместимо всеми мерами работать для советской власти, – ответил отец Иаков.
19 апреля было сфабриковано обвинительное заключение: "Дело возникло на основании поступивших сведений о том, что поп Бриллиантов, являясь нашим секретным осведомителем, помимо того, что игнорировал взятые на себя обязательства как специального осведомителя путем отрыва от работы, ведёт среди духовенства и верующих антисоветскую агитацию".
8 мая 1932 года тройка ОГПУ приговорила священника Иакова Бриллиантова к ссылке в Казахстан сроком на три года.
После отбытия наказания в 1935 году отец Иаков вернулся в Московскую область и поселился в селе Горы Озерского района. Священноначалием он был определён служить в местный храм преподобного Сергия Радонежского.
21 ноября 1937 года священника арестовали и заключили в коломенскую тюрьму.  
– У следствия имеются показания свидетелей о том, что вы среди населения вели контрреволюционную агитацию. Признаете ли вы себя виновным?
– Виновным себя в том, что вел контрреволюционную агитацию среди населения, не признаю: для меня каждая власть от Бога. Предъявленные мне факты моей контрреволюционной агитации с моей стороны никогда не произносились, антисоветской деятельностью никогда не занимался.
23 ноября 1937 года тройка НКВД по Московской области приговорила отца Иакова к расстрелу.  2 декабря 1937 года он был казнён на полигоне Бутово под Москвой и погребён в общей безвестной могиле.
В Богоявленском храме Коломны есть икона священномученика Иакова. Мозаичный образ святого установлен на южном фасаде церкви. Его имя носит община трезвости и воскресная школа при храме.  

 

ПРОТОИЕРЕЙ ВИКТОР

Икона священномученика Виктора

Протоиерей Виктор родился 20 октября 1875 года в селе Ильинское Звенигородского уезда в семье псаломщика Павла Смирнова. В 1891 году он окончил Звенигородское духовное училище, а в 1898 году – Вифанскую духовную семинарию, по окончании которой поступил учителем в одну из церковноприходских школ Можайского уезда.
7 ноября 1902 г. Виктора рукоположили во священника к Ильинскому храму в селе Сандыри Коломенского уезда. Здесь он прослужил довольно долгое время – до апреля 1930 года, что подтверждается записями в метрических книгах храма. В 1930 г. его перевели в храм Рождества Христова погоста Хотяиново (близ села Апраксино) Коломенского района, а в марте 1934 года – в Троицкий храм селения Протопопово, вошедшего теперь в состав Коломны.
За многолетнее усердное служение отец Виктор в 1927 г. был возведён в сан протоиерея, в 1930 г. награждён крестом с украшением, в 1936 г. – палицей.
В 1930 г. за неуплату налога батюшку приговорили к трём месяцам принудительных работ.
27 ноября 1937 г. отца Виктора арестовали. Два лжесвидетеля подписали протоколы показаний, в которых оговорили священника в проведении активной антисоветской деятельности. Но пастырь опроверг их показания и ни в чём себя виновным не признал.
1 декабря 1937 года тройка НКВД приговорила его к расстрелу. Протоиерей Виктор Смирнов был казнён 8 декабря 1937 года на полигоне Бутово под Москвой.

 

СВЯЩЕННИК АНДРЕЙ

Образ отца Андрея

Священник Андрей родился в 1869 году в селе Нижнее Маслово Зарайского уезда в семье крестьянина Владимира Шершнева.
В 1882 г. Андрей уехал в Петербург, где работал половым в трактире. В столице он заочно обучался в учительской семинарии и усиленно занимался самообразованием. В 1890 г. уехал в Киевскую губернию, где учительствовал в школе грамотности. В 1898-1921 гг. работал учителем в трёх школах Зарайского уезда.
В начале 1920-х годов он заболел и жил на иждивении сына. Посещал храм Рождества Христова в селе Пронюхлово. Здесь одно время он, как любитель церковного пения, исполнял обязанности псаломщика.
В 1931 г. Андрея Владимировича рукоположили во священника к Благовещенской церкви в селе Степановском Бронницкого района. В 1932 году его перевели в Троицкую церковь в селе Троицкие Озерки Коломенского района, в 1933 году – в Введенскую церковь села Чанки того же района. В 1935 году отец Андрей был переведен вновь в Троицкие Озерки.
Летом 1937 года в НКВД поступили заявления двух крестьян. Они оговорили отца Андрея в антисоветской деятельности, которую тот якобы проводил во время обхода домов верующих, где совершал молебны.
По требованию НКВД на отца Андрея в сельсовете была составлена справка, в которой говорилось, что «Шершнев будет мешать на селе, и мы считаем, что его нужно изжить как класс». Следователи НКВД допросили пять лжесвидетелей, которые дали показания против отца Андрея.
27 ноября 1937 года священник Андрей Шершнев был арестован и заключён в Коломенскую тюрьму, а потом переведён в Таганскую. На допросах следователь зачитывал отцу Андрею показания лжесвидетелей, требуя подтвердить их. Но на все угрозы священник отвечал, что показания эти не подтверждает и виновным себя ни в чём не признаёт.
1 декабря тройка НКВД приговорила отца Андрея к расстрелу. Священник Андрей Шершнев был убит 8 декабря 1937 года на полигоне Бутово под Москвой.

 

К 80-летию со дня кончины священномучеников Сергия и Александра
СВЯЩЕННИК СЕРГИЙ БАЖАНОВ

Священномученик Сергий

Священник Сергий родился 3 февраля 1883 года в селе Сандыри Коломенского уезда в семье псаломщика местной Ильинской церкви. Родители – Петр Матвеевич и Екатерина Николаевна Бажановы – крестили сына 6 февраля. Восприемниками были причетчик Петропавловской церкви г. Коломны Василий Матвеевич Бажанов и жена фельдшера Надежда Матвеевна Иванова.
Сергий окончил Коломенское духовное училище, а затем три класса Московской семинарии и был рукоположен во диакона к коломенскому Успенскому собору. Судя по метрическим книгам собора, отец Сергий служил в главном храме города с мая 1912 года до февраля 1918-го. Наступавшие суровые времена и гонения не испугали диакона Сергия, и он решил стать священником.
В 1918 году диакон Сергий был рукоположен во иерея к Троицкой церкви села Троицкие Озерки Коломенского уезда. В 1923 году переведён в Иоанно-Предтеченскую церковь в селе Городищи того же уезда, а с 1930 года стал служить в Никольской церкви в селе Городня Луховицкого района. Батюшка был награждён набедренником, скуфьей и камилавкой.
В марте 1930 г. в ОГПУ начали сбор сведений об отце Сергии. Сторож храма, где служил священник, показал: «Священник Сергий – личность явно противосоветская и... выявляет своё недовольство тем, что на него наложили 500 рублей налога и 300 рублей самообложения, и поэтому он говорит, что советская власть душит не только попов, но и крестьян, облагая их непосильными налогами».
6 марта был допрошен и отец Сергий. Отвечая на вопросы следователя, он сказал: «За собой вины против советской власти никакой не имею, антисоветской агитации не вёл, церковников, антисоветски настроенных, вокруг себя не группировал. Никакой работы по разложению колхозов не вёл, внушением населению мысли незасыпки семян в амбары – не занимался. Я лишь выражал недовольство тем, что тяжело платить мне налоги».
8 марта 1930 года власти арестовали священника. Первое время он содержался под стражей в районном отделении НКВД, а с 24 марта – в тюрьме в Коломне.
После многочисленных допросов следователь составил обвинительное заключение, в котором писал, что священник «с 1930 г. вёл систематическую агитацию, направленную на срыв проводимых партией  и советской властью мероприятий в деревне, благодаря его внушению в с. Городня было сорвано создание семенного фонда к весенней посевной кампании 1932 г.».
3 июня 1932 года тройка ОГПУ приговорила отца Сергия к трём годам заключения в исправительно-трудовом лагере. Он был отправлен на строительство Беломоро-Балтийского канала в Медвежьегорск. Вернувшись из заключения, он снова стал служить в том же храме.
14 октября 1937 года отец Сергий был арестован и заключён в Таганскую тюрьму. На допросах он ни в чём себя виновным не признал.
25 октября тройка НКВД приговорила его к расстрелу. Священник Сергий Бажанов погиб 31 октября 1937 года и погребён в безвестной общей могиле на полигоне Бутово под Москвой.
В Коломне, в храме Иоанна Предтечи в Городищах, написан образ священномученика Сергия. Ежегодно в день памяти святого – 31 октября – здесь совершается ему служба.
Еженедельно совершается молебное пение святому у поклонного креста на месте разрушенного храма в селе Троицкие Озерки Коломенского района.

 

ИЕРЕЙ АЛЕКСАНДР СОЛОВЬЕВ

Священномученик Александр

Священник Александр родился 5 августа 1893 года в селе Богородском Коломенского уезда в семье священника местной Богородице-Рождественской церкви. Родители – иерей Иоанн Федорович и Анна Михайловна Соловьёвы – крестили сына на следующий день. Интересно, что при крещении его восприемником стал священник Казанской церкви соседнего села Грайвороны Сергий Парусников, а восприемницей – старшая родная сестра Елизавета Ивановна, о чём говорит соответствующая запись в метрической книге церкви села Богородского.
Окончив два класса Московской Духовной семинарии, Александр стал служить псаломщиком в Покровской церкви села Таширово Верейского уезда, а затем в Преображенском храме села Слепушкино того же уезда, где прослужил до июля 1916 г.
Александр Иванович женился на Зое Иннокентьевне – дочери священника Иннокентия Грузинова, служившего в с. Рождественском Московской епархии. У них было пятеро детей.
В 1916 году Александр был рукоположен во диакона к Ильинской церкви погоста Стребуково Московской епархии. В феврале 1919 года переведён служить в Покровскую церковь села Покровского Самарской епархии. 30 августа 1921 года диакон Александр был рукоположен во священника к Богородице-Казанскому храму села Королевка Мелекесского уезда Самарской губернии.
В 1924 году отец Александр был определён к Преображенскому храму села Сляднево Волоколамского района, где прослужил до мученической кончины.
Условия жизни здесь оказались настолько суровыми, что не хватало средств на пропитание, и отец Александр с детьми вынуждены были ходить в лес собирать грибы и заготавливать ивовое корьё, которое они меняли на хлеб. Ещё более тяжелыми для священника и его семьи стали голодные 1933-34 годы. В школе помогали только детям колхозников, а детей «лишенцев», к которым относились и чада священников, не кормили. Зимой ребятишек колхозников везли на санях, а детям отца Александра не разрешали сесть в сани, и они шли пешком.
После школы дети трудились, добывая хлеб. Летом они собирали белые грибы. Шляпки грибов сдавали государственным закупщикам и на полученные деньги покупали хлеб, а ножки оставляли себе и сушили, чтобы есть их в течение целого года. В селе было двое нищих, которые жили милостыней, и жена священника покупала у них лишние куски хлеба.
Когда хлеб появился в свободной продаже, его продавали только в Волоколамске, и за ним выстраивались длинные очереди. Дети священника ночью приходили к булочной и ложились спать на булыжную мостовую перед дверью, и таким образом занимали очередь. В то время хлеба купить можно было только два килограмма, и ребятам приходилось дважды занимать очередь, чтобы приобрести хлеб для всей семьи.
В 1936 году власти закрыли храм в селе, и на некоторое время богослужение прекратилось, но после больших хлопот отцу Александру удалось настоять на открытии храма, и в 1937 году службы здесь  возобновились.
Отца Александра арестовали 9 октября 1937 года в двенадцатом часу ночи. Забрали все немногие принадлежавшие ему вещи – книги, и среди них Евангелие, и серебряный крест. Когда священнику объявили, что он арестован и должен проследовать за сотрудниками НКВД, выяснилось, что обуть ему нечего, так как в семье были всего лишь одни сапоги, в которых ушёл восемнадцатилетний сын Георгий. Когда сын вернулся, отец Александр обул сапоги, и его увели. Его заключили в тюрьму в Волоколамске.
После ареста священника стали вызывать свидетелей. Председатель колхоза в селе Сляднево показал, что священник давно уже был настроен антисоветски, среди колхозников вёл агитацию на подрыв работы в колхозе и т.д. 23 октября следователь допросил отца Александра. На вопрос о  правдивости обвиняющих его он ответил: «Показания свидетелей, зачитанные мне, я слышал и таковые отрицаю, за исключением того, что я  просил верующих оказать мне денежную помощь, необходимую для ремонта храма и уплаты налогов».
3 ноября 1937 года тройка НКВД приговорила отца Александра к расстрелу. Священник Александр Соловьёв был казнён 5 ноября 1937 года и погребён в безвестной общей могиле на полигоне Бутово под Москвой.
В храме Рождества Богородицы  в селе Богородском Коломенского района хранится икона священномученика Александра. Ежегодно в день памяти – 5 ноября – здесь ему совершается служба.
 

 

К 80-летию со дня кончины священномучеников Григория и Димитрия
ЕПИСКОП ГРИГОРИЙ

Владыка Григорий

Епископ Григорий (в миру Александр Алексеевич Лебедев) родился в Коломне 24 ноября 1878 г. Отец его, Алексей Михайлович Лебедев (1843-1914), в сане протоиерея служил в Успенском Брусенском женском монастыре в Коломне. Семья была большая – у будущего владыки было четыре брата и три сестры. Добрая и благочестивая мать заложила в душу Александра семена веры и молитвы. Она рано умерла от воспаления легких, и дальнейшее воспитание детей полностью взял на себя отец. Он брал мальчика с собой в монастырь, где тот находился весь день под присмотром монахинь, с радостью посещал продолжительные монастырские службы. Интересно, что одна из монахинь обители предсказала юноше архиерейство.
Дом Лебедевых на улице Лажечникова (бывшей Почтовой) сохранился. На нём установлена мемориальная доска.
Александр с большими успехами закончил Коломенское духовное училище. Имея прекрасные способности и старание, он ежегодно получал награды за учёбу и примерное поведение. Учащиеся относились к нему с любовью и почтением. Будучи человеком глубоким, собранным и серьёзным, Александр Лебедев вместе с тем был общительным и внимательным в отношениях с семинаристами. Летом ежегодно ходил из Москвы в Свято-Троицкую Сергиеву Лавру, а из Коломны – в Старо-Голутвин монастырь и в Спасскую мужскую обитель Рязанской епархии.
В 1898 г. он окончил духовную семинарию и стал готовиться к поступлению в Московскую духовную академию.
По благословению отца Александр поступил послушником в Богородицерождественский Бобренев монастырь близ Коломны, где участвовал в чтении и пении во время всех богослужений.
На вступительных экзаменах в академию он выполнил задание, но, считая себя недостаточно подготовленным, прервал испытания и вернулся в Коломну. Вскоре уехал в Казань и поступил послушником в местный Спасо-Преображенский мужской монастырь. В 1899 г. поступил в  Казанскую духовную академию, которую окончил по первому разряду в 1903 г., и был назначен преподавателем гомилетики и литургики в Симбирскую семинарию.
Переехав затем в Москву, продолжил педагогическую деятельность: работал в Кадетском корпусе и в 3-й Московской гимназии, а позже – в Николаевском Сиротском институте. В 1918 г. Сиротский институт был преобразован в 165 Московскую трудовую школу, которую Александр Алексеевич одно время возглавлял. В 1919 г. он заведовал почтовым сектором в Главном лесном комитете.
Чувствуя иное призвание, Александр Лебедев покинул Москву. Рождественским постом он был пострижен в монахи с именем Григорий епископом Варфоломеем (Ремовым) в Зосимовской пустыни Владимирской епархии.
Вскоре его перевели в Свято-Данилов московский монастырь. Здесь его наставником стал епископ Феодор (Поздеевский), управлявший в те годы обителью. Здесь он прошёл путь от иеродиакона до архимандрита.
2 декабря 1923 г. Святейший Патриарх Тихон в Москве рукоположил архимандрита Григория в епископа Шлиссельбургского, викария Петроградской епархии. Одновременно владыка Григорий был назначен наместником Свято-Троицкой Александро-Невской Лавры. Это было время особой активности врагов Церкви – обновленцев. И здесь епископ Григорий явился стойким защитником Православия, заботился о сохранении традиций монашеского благочестия. В эти годы он сблизился с замечательным насельником обители – иеромонахом Варнавой (Муравьевым) (впоследствии – преподобным Серафимом Вырицким).
Епископа Григория в Петрограде дважды арестовывали. Первый раз в декабре 1924 г. как наместника Лавры по обвинению за неуплату налогов и продажу лаврской ризницы. На суде владыка держался мужественно. Получил небольшой срок и был освобождён 17 апреля 1925 г. Второй раз епископа Григория арестовали 31 марта 1927 года. Но вскоре дело было прекращено за недостаточностью состава преступления, и владыка вышел на свободу 19 ноября 1927 г.
В это время в церковной среде уже возникли и постепенно нарастали споры вокруг «Послания» (Декларации) Заместителя Патриаршего Местоблюстителя митрополита Сергия (Страгородского) от 29 июля 1927 г. Епископ Григорий не принял Декларацию и за богослужением поминал только Патриаршего Местоблюстителя митрополита Петра (Полянского), ныне священномученика, хотя с митрополитом Сергием старался сохранять нормальные и непредвзятые отношения.
13 марта 1928 г. владыка написал трогательное письмо митрополиту Сергию, в котором выражал глубокую скорбь в связи со сложившейся ситуацией в Церкви и просил освободить его от должности наместника Александро-Невской Лавры и уволить на покой.
«Я покидаю Лавру, – писал он митрополиту Сергию, – которой отдал свою душу, где было пролито столько слёз, пережито столько горя, но где вместе с тем осязалась невидимая милосердная рука Божия, где молитвы были от сердца... Я покидаю горячо любимый мною клир, всегда воздававший мне не по заслугам – своею преданностью, любовью и послушанием... Пусть простят меня, я буду молить их об этом. Пусть все поймут, что я бессилен сделать что-либо другое. Вот почему покойна моя совесть. Пусть меня судит Господь».
Епископ Григорий уехал на родину, в Коломну, где много работал над богословскими трудами, среди которых центральное место занимает экзегетическое сочинение «Благовестие святого евангелиста Марка (Духовные размышления)».
Несколько месяцев 1932 г. и начало 1933 года Владыка Григорий провёл в подмосковном поселке Жаворонки. Весной 1933 г. он поселился в Кашине. Время  проходило в основном в богословских занятиях. Владыка заботливо окормлял своих духовных чад, которые приезжали к нему. В Кашине святитель Григорий посещал собор благоверной княгини Анны Кашинской, но служил дома.
16 апреля 1937 г. епископа Григория арестовали. Его обвинили в том, что он руководит фашистско-монархической организацией в Кашине. На допросах владыка отверг все обвинения. «В совершающемся со мною вижу Божию волю. Принимаю её только как премудрую, милосердную», – писал владыка незадолго до ареста.
13 сентября 1937 года епископ Григорий в числе 50 человек был  приговорен Тройкой Кашинского УНКВД к расстрелу. Через четыре дня он был казнён. Память его празднуется в день кончины – 17 сентября.


 
ДИАКОН ДИМИТРИЙ

Отец Димитрий. Расстрельное фото

Священномученик Димитрий родился в 1884 г. в селе Макшеево Коломенского  уезда Московской губернии в семье диакона Василия Троицкого. По окончании в 1901 г. (по другим данным в 1900 г.) Коломенского духовного училища он служил псаломщиком в Преображенском храме в селе Починки Егорьевского уезда Рязанской губернии (в 1922 г. оно вошло в состав Московской губернии). В 1924 г. был рукоположен во диакона к этому же храму.
В 1930 г. за невыполнение возложенного на отца Димитрия как на священнослужителя повышенного обязательства по сдаче зерна он был приговорен судом к полутора годам высылки за пределы Московской обл. Вернувшись по окончании срока в 1932 г. в Починки, он снова стал служить диаконом в Преображенском храме.
В январе 1933 г. власти арестовали настоятеля Преображенского храма священника Александра Боброва, диакона Димитрия и наиболее активных прихожан. Отец Димитрий отказался признать себя виновным в «антисоветской агитации против мероприятий советской власти в деревне», уклонился от дачи показаний против других обвиняемых. На вопрос о характере отношений со священником и разговоров с ним отвечал: «...Вследствие плохой памяти беседы и их темы помнить не могу, а потом я вообще стараюсь от них отвлекаться. Определить... политическое настроение священника... по отношению к советской власти не могу».
Невиновность диакона была очевидна. Однако 19 мая 1933 г. Особая тройка ОГПУ приговорила его к трём годам ссылки в Казахстан. Его отправили в Алма-Ату.
В 1936 г. диакон Димитрий вернулся из ссылки в с. Починки. Так как его дом конфисковали, он поселился в церковной сторожке вместе с женой, которая работала сторожем при Преображенском храме. Из-за подорванного в тюрьме и ссылке здоровья он больше не мог служить диаконом и подал за штат, оставаясь ревностным прихожанином.
В 1937 г. в органы НКВД на отца Димитрия стали поступать различные доносы. 6 сентября он был арестован вместе со священниками Александром Бобровым и Николаем Федюкиным.
Находился в тюрьме в г. Егорьевске, затем был переведён в Москву. На допросах отказался признать себя виновным в «антисоветской агитации».
19 сентября Особая тройка УНКВД по Московской области приговорила диакона Димитрия Троицкого вместе с двумя иереями к расстрелу. В праздник Рождества Богородицы 21 сентября 1937 г. он был казнён и погребен в безвестной общей могиле на полигоне Бутово под Москвой.
Память священномученика совершается 22 сентября.

 

НОВОМУЧЕНИКИ СЕЛА ЧАНКИ

Священномученик Андрей

Любить свою малую Родину вовсе не ново. Вот и я с большим трепетом отношусь к своей ненаглядной Коломне и её окрестностям. Вызывают восхищение и тихую радость златоглавые церкви города.
Славится наша земля большим количеством святынь: Богоявленский Старо-Голутвин, Свято-Троицкий Ново-Голутвин, Успенский Брусенский и Богородице-Рождественский Бобренев монастыри, Успенский собор, Тихвинский храм, церковь Николы Гостиного, храм Воскресения Словущего, церковь Пресвятой Троицы-на-Репне, Богоявленский храм. И это лишь некоторые из  тех, что находятся непосредственно в городе. В пригородных местах святынь не меньше. За последние годы духовная жизнь коломенцев возрождается, а с ней восстанавливаются и старые порушенные храмы.
Но мало кто знает, редко кто задумывается о том, сколько страданий было положено за веру, за Христа в советские годы и в нашем тихом городке, и его окрестностях.
Меня всегда привлекала церковь Введения во Храм Пресвятой Богородицы в селе Чанки. Поражает удивительная история этого храма и жизнь её служителей. Не единожды он был стёрт с лица земли: то пожаром, то разрухой, то руками безбожников.
Настоятель священник Андрей Шершнев в советские годы был арестован и расстрелян якобы за антисоветскую деятельность, а церковь была взорвана. Тяжёлой и славной была жизнь священномученика Андрея. Родился он в 1869 году в селе Нижнее Маслово Зарайского уезда в семье крестьянина. В 1882 году уехал в Петербург, где работал половым в трактире. В столице он заочно обучался в учительской семинарии и усиленно занимался самообразованием. В 1890 году уехал в Киевскую губернию, где был принят на работу учителем в школу грамотности. Восемь лет трудился в четырех школах, продолжая заниматься самообразованием. С 1898 по 1921 годы Андрей Шершнев работал учителем в трех школах Зарайского уезда. В начале 1920-х годов он заболел и жил на иждивении сына.
Андрей Шершнев посещал храм Рождества Христова в селе Пронюхлово. В этом храме одно время он, как любитель церковного пения, исполнял обязанности псаломщика. Несмотря на усиленные гонения против Церкви,
стремился стать священником. В середине 1920-х гг. был рукоположен во диакона. В 1928 г. храм был закрыт, после чего Андрей Шершнев  занимался хлебопашеством.
6 февраля 1930 года он был арестован Коломенским Окротделом ОГПУ Московской области в числе одиннадцати человек за то, что подписался под ходатайством об оставлении верующим закрытого в 1928 г. собора.  
15 апреля предстал перед судом по ст. 58-10 УК РСФСР за "антисоветскую агитацию". Виновным себя не признал. Приговор: "за недостатком обвинительного материала следствие прекратить и из-под стражи освободить".
В 1931 году Андрей Владимирович Шершнев в Московском храме Богоявления епископом Коломенским Петром был рукоположен во священника к Благовещенской церкви в селе Степановском Бронницкого района (сейчас Раменского). В 1932 году его перевели в Троицкую церковь в селе Троицкие Озерки Коломенского района, в 1933 году – в Введенскую церковь села Чанки. В 1935 году отец Андрей был вновь переведён в Троицкие Озерки.
Летом 1937 года в НКВД поступили заявления двух крестьян, в которых они оговорили отца Андрея в антисоветской деятельности, которую тот якобы проводил во время обхода домов верующих, где совершал молебны. Следователи НКВД допросили пять лжесвидетелей, которые дали показания против отца Андрея.
27 ноября 1937 года священник Андрей Шершнев был арестован и заключен в Коломенскую тюрьму, а потом переведён в Таганскую. Во время допроса следователь зачитывал отцу Андрею показания лжесвидетелей, требуя подтвердить их, но на все угрозы священник отвечал, что показания эти не подтверждает и виновным себя ни в чём не признаёт.
1 декабря 1937 г.   отца Андрея приговорили к расстрелу за "контрреволюционную агитацию и распространение контрреволюционной клеветы на ВКПб и Советскую власть". А 8 декабря 1937 года он был убит на полигоне Бутово под Москвой и погребён в безвестной общей могиле.
*       *       *

Преподобномученицы Анна и Ксения

Не менее удивительной, но тяжёлой и грустной была история жизни и страданий двух послушниц, тоже служивших в Введенской церкви в Чанках: преподобномучениц Ксении Петрухиной и Анны Гороховой.
Преподобномученица Ксения родилась в 1897 году в Чанках в семье крестьянина Семена Петрухина. В 1913 году поступила послушницей в Успенский Брусенский монастырь в Коломне. В 1919 году, после того как монастыри стали безбожной властью закрываться, послушница вернулась в родное село и стала помогать при Введенской церкви.. Сначала она жила в сторожке при храме, а затем у знакомых, зарабатывая себе на пропитание шитьём одеял.
Преподобномученица Анна родилась в 1896 г. также в Чанках в семье крестьянина Ивана Горохова. В 1914 году поступила послушницей в Успенский Брусенский монастырь, а затем, как и Ксения, в 1919 году вернулась в родное село и стала помогать престарелому отцу по хозяйству.
Во время гонений в начале тридцатых годов обе послушницы были арестованы 22 мая 1931 года и заключены в коломенскую тюрьму. На допросах они подтвердили, что ходили вместе с другими верующими в Введенскую церковь. Собираясь около церкви, вели между собой разговоры о продовольственном снабжении, урожае, говорили, что Господь за грехи не даёт ни урожая, ни продуктов, ни товаров, и всё это происходит за безбожие и за насмешки над Святой Церковью.
10 июня 1931 года обе послушницы были приговорены к трём годам ссылки в Казахстан. Этапом они были отправлены в Караганду.
В 1934 году, по окончании срока ссылки, вернулись на родину. Ксения стала трудиться санитаркой на врачебном участке при станции Голутвин, а Анна поступила работать в колхоз. Но при этом они не оставили и своего рукоделия – шитья одеял, и так же, как и раньше, ходили в храм. Но вскоре их настигла очередная волна гонений на Русскую Церковь. Сестры были арестованы 5 марта 1938 года и заключены в Коломенскую тюрьму.
Вызванные дежурные лжесвидетели показали, что хотя послушницы после возвращения из ссылки сами почти ни к кому в гости не ходят и даже для конспирации поступили на советскую работу, однако по-прежнему общаются с местным священником и у них бывает много народа не только из этого села, но и из других деревень, и дома они ведут антисоветскую пропаганду.
На допросе следователь зачитал им показания лжесвидетелей. Ксения и Анна эти ложные обвинения отвергли, сказав, что ни антисоветской деятельностью, ни агитацией против правительства среди населения не занимались.
10 марта следствие было закончено, а 12 марта 1938 года послушниц приговорили к расстрелу. Они были отправлены из Коломны в Таганскую тюрьму, где 17 марта сделали их фотографии для палачей.
Послушницы Ксения Петрухина и Анна Горохова были расстреляны 20 марта 1938 года и погребены в общей безвестной могиле на полигоне Бутово под Москвой.
К сожалению, многих верующих людей во времена советской власти постигла похожая участь. Но их подвиг не забыт нами. Они своей стойкостью и мужеством доказали истинную веру свою во Христа. Их вера жива в потомках.
Священномученик Андрей Шершнев и преподобномученицы Анна Горохова и Ксения Петрухина причислены к лику святых новомучеников и исповедников Российских. Их святые образы пребывают в родном храме села Чанки.
*       *       *
Много ещё есть святынь в Коломне и её окрестностях, которые заставляют нас помнить о страданиях, пережитых за веру Христову. Люблю свою малую Родину, люблю своих земляков, чту память тех, кто за веру и правду пострадал, кто за нас перед Богом молит.
Екатерина Сергеева,
ученица 8 класса, МОУ Сергиевской СОШ

 

11 июля – память священномученика Григория Самарина
ДИАКОН ГРИГОРИЙ

Отец Григорий с семьёй

Диакон Григорий родился 9 января 1893 года в селе Салмановка Пензенской губернии в семье крестьянина Василия Самарина. Окончил Пензенское духовное училище.
С 21 октября 1914 года нёс послушание псаломщика в храме Михаила Архангела города Керки Закаспийской области. В октябре 1919 года он был назначен псаломщиком к Покровской церкви села Высокого Чемкентского уезда Сыр-Дарьинской области. 9 февраля 1920 года рукоположен во диакона к этому храму.
27 сентября 1922 года отца Григория назначили диаконом Иосифо-Георгиевской соборной церкви Ташкента. В августе 1923 года диакон Григорий стал служить на родине в храме Архангела Михаила в селе Салмановка.
В 1931 году отец Григорий вместе с семьей переехал в Московскую область и 20 апреля получил назначение в храм святых мучеников Адриана и Наталии города Лосиноостровска.
26 августа 1933 года диакон Григорий был награжден двойным орарём. 20 апреля 1935 года его перевели в Петропавловскую церковь Коломны.
11 августа 1937 года отец Григорий был арестован и заключён в Коломенскую тюрьму. В предъявленных ему обвинениях виновным себя не признал. Тогда следователь зачитал показания арестованных священников Алексеева, Сердобольского, Руднева, которые обвинили отца Григория в контрреволюционной деятельности. Все эти лжесвидетельства святой также категорически отверг.
Из Коломенской тюрьмы отец Григорий был переведён в Таганскую. Ему учинили круглосуточный допрос со сменой следователей. Но и это не сломило страдальца.
9 октября 1937 года тройка НКВД приговорила диакона Григория Самарина к десяти годам заключения в ИТЛ. Наказание он был отправлен отбывать в концлагерь на Дальнем Востоке.  
Диакон Григорий Самарин умер от воспаления лёгких в лагере в Хабаровском крае на станции Известковая накануне престольного праздника своего храма – 11 июля 1940 года.
Прославлен отец Григорий был 7 октября 2002 г. В Коломне проживает дочь святого. Она прихожанка храма, где служил её отец.
В Петропавловской церкви Коломны хранится  образ священномученика Григория. Ежегодно в день памяти – 11 июля – ему здесь совершается служба.
 

Образ священномученика

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

ОТЦУ ГРИГОРИЮ САМАРИНУ

Жар губительный – смерти примета,
а в очах – нарастающий мрак…
И глядит предвоенное лето
за решётку – в больничный барак.

Но сквозь жар льётся памяти шёпот:
Петропавловский храм и некрополь,

стен узорчатых пёстрая кладка,
светлый крест над землёй вознесён,
и на мраморе – надписей злато
под шатрами раскидистых крон…

…Отгорели страданье и горе;
и поныне невидимый нам
снова входит диакон Григорий
в тот же гулкий и праздничный храм!

Роман СЛАВАЦКИЙ

 

 

Исполнилось 125 лет со дня рождения свя­щенн­ика Сер­гия Кочурова
Свя­щен­номученик Сер­гий

Образ новомученика

Свя­щен­ник Сер­гий ро­дил­ся 17 мая 1892 г. в де­ревне Де­ре­вя­ги­но Са­пож­с­ков­ско­го уез­да Ря­зан­ской гу­бер­нии в се­мье свя­щен­ни­ка Иоан­на Ко­чу­ро­ва. В 1913 г. окон­чил Ря­зан­скую ду­хов­ную се­ми­на­рию, в 1915 г. же­нил­ся на де­ви­це Клав­дии, до­че­ри свя­щен­ни­ка Пет­ра Со­ло­вье­ва. В том же го­ду был ру­ко­по­ло­жен во диа­ко­на и за­тем во свя­щен­ни­ка.
Во вре­мя го­не­ний отец Сер­гий слу­жил в хра­ме се­ла Ухо­ло­во Ря­зан­ской об­ла­сти. В 1929 г. вла­сти по­тре­бо­ва­ли от свя­щен­ни­ка упла­ты непо­силь­ной для него сум­мы на­ло­га, а за­тем за неупла­ту ото­бра­ли иму­ще­ство. Отец Сер­гий пе­ре­шёл слу­жить в Ильин­скую цер­ковь в се­ле Сан­ды­ри на окра­ине Ко­лом­ны. Но и этот храм был за­крыт, и ле­том 1938 г. он стал слу­жить в Тро­иц­ком хра­ме в од­но­имен­ном се­ле Ист­рин­ско­го рай­о­на. Су­пру­га свя­щен­ни­ка с до­че­рью оста­лись в Сан­ды­рях, по­сколь­ку в Тро­иц­ком жить бы­ло негде. Сам отец Сер­гий по­се­лил­ся в сто­рож­ке, устро­ен­ной под хра­мом.
Вес­ной 1940 г. осве­до­ми­те­ли до­нес­ли, буд­то отец Сер­гий рас­ска­зы­вал, что при изъ­я­тии иму­ще­ства у него ото­бра­ли бук­валь­но всё и вы­гна­ли из до­ма. Он го­во­рил, что лю­дей уго­ня­ют, му­ча­ют и пы­та­ют, власть мас­со­вы­ми ре­прес­си­я­ми озлоб­ля­ет на­род, но всё это до по­ры до вре­ме­ни, ибо все, взяв­шие меч, от ме­ча и по­гиб­нут.
Все воз­во­ди­мые об­ви­не­ния отец Сер­гий от­верг: «За­яв­ляю, я ни­ко­гда не кле­ве­тал на ру­ко­во­ди­те­лей ВКП(б) и со­вет­ско­го пра­ви­тель­ства и фа­шист­ский строй не вос­хва­лял. Я, как ве­ру­ю­щий свя­щен­ник, от­но­шусь к со­вет­ской вла­сти, ру­ко­вод­ству­ясь сло­ва­ми Свя­щен­но­го Пи­са­ния: «Вла­стям пре­дер­жа­щим по­ви­нуй­тесь. Нет вла­сти не от Бо­га (пе­ре­сказ Рим.13:1)».
Хо­тя ни­ка­ких до­ка­за­тельств ви­ны свя­щен­ни­ка не бы­ло, 28 сен­тяб­ря 1940 го­да Осо­бое Со­ве­ща­ние при НКВД при­го­во­ри­ло от­ца Сер­гия к вось­ми го­дам за­клю­че­ния в ИТЛ, и 5 ок­тяб­ря то­го же го­да он был от­прав­лен в Ив­дель­лаг в Свердловскую об­ласть. Скон­чал­ся свя­щен­ник Сер­гий Ко­чу­ров 12 де­каб­ря 1941 го­да в Бо­го­славла­ге Свердловской об­ла­сти и по­гре­бён в без­вест­ной мо­ги­ле.
Память – 12 де­каб­ря.


ОТЦУ СЕРГИЮ КОЧУРОВУ

От Рязани гонят вороги,
и уходит иерей
на Коломенскую сторону –
от Оки  до Сандырей…

Но бегут недели быстрые –
он скрывается за Истрою…

А в Сибири ждёт  узилище –
смертный лагерь-Богослав…
Только тщетно вражья силища
память снегом занесла!

Разметались тучи серые,
морок демонский исчез!
…Помяни нас, отче Сергие,
у распахнутых небес!

Роман СЛАВАЦКИЙ

 

СВЯЩЕННОИСПОВЕДНИК ФЕОДОСИЙ КОЛОМЕНСКИЙ

Епископ Феодосий (в миру Иван) родился 30 июля 1860 года в семье священника Феодора Ганицкого в селе Руда Васильковского уезда Киевской губернии. По окончании Киевской семинарии Иван Фёдорович был назначен в 1882 году преподавателем Закона Божия при Ак-Шенхском народном училище в Перекопском уезде Таврической губернии.

17 апреля 1899 года в Крестовой церкви Таврического архиерейского дома он был пострижен в монашество и наречен в честь святителя Феодосия Черниговского. 19 апреля его рукоположили во иеродиакона, а на следующий день – во иеромонаха с назначением настоятелем церкви при Таврическом Епархиальном свечном заводе; 5 мая переведён в экономы Архиерейского дома. 7 ноября 1900 г. иеромонах Феодосий временно был назначен благочинным всех монастырей Таврической епархии. 17 декабря возведён в сан игумена, а 28 декабря – переведён настоятелем Балаклавского Георгиевского монастыря.

Во время Русско-Японской войны, 10 апреля 1904 г., он отправился на Дальний Восток в качестве настоятеля походной церкви. 10 ноября 1905 г. возвратился в Москву, где был награждён многими церковными и государственными наградами за усердие и труды, понесённые во время военных действий.

В 1909 г. игумен Феодосий стал наместником московского Златоустовского монастыря и 25 марта был возведён в сан архимандрита.

14 декабря 1912 г. отца Феодосия назначили благочинным московских монастырей.

Во время Первой мировой войны, 13 августа 1914 г., архимандрит Феодосий стал председателем Военного Благотворительного монастырского комитета Московской епархии и членом епархиального комитета попечения о больных и раненых воинах. За свою службу 2 января 1916 г. он был удостоен золотого наперсного креста с украшениями.

В Златоустовском монастыре он прослужил вплоть до 1920 г., когда по распоряжению советской власти обитель закрыли. Тогда Святейший Патриарх Тихон возложил на отца Феодосия новое послушание – служение Церкви в архиерейском сане.

18 мая 1920 года он был хиротонисан во епископа Коломенского и Бронницкого, викария Московской епархии. С этого времени владыка поселился в Коломне в доме соборного протоиерея Василия Пробатова (это здание на улице Кремлёвской не сохранилось).

В городе владыка вёл активную проповедническую деятельность, восстанавливал церковную жизнь, тем самым вызывая раздражение советской власти. Коломенским ОГПУ была привлечена целая сеть осведомителей для тщательной слежки за архиереем.

Так после традиционного общегородского крестного хода на Семик в июне 1921 г. в своём отчете сотрудник ЧК писал: «В Петропавловской церкви при многочисленной толпе молящихся епископом Феодосием в присутствии коломенского духовенства была совершена литургия. Во время неё епископ Феодосий произнёс проповедь на тему: нам предстоит вечность. В ней не было ничего против советской власти, так как он в проповеди развивал, что всё в этой жизни ничтожно: слава, чины, и богатство в момент смерти человека отойдут от него и не будут ему нужны; в этой жизни надо помогать неимущим, быть милосердным, смиряться и терпеть... Проповедь была с полчаса и не выходила за рамки загробного мира».

27 июня 1921 г. власти устроили первый допрос епископу, после чего с него была взята подписка о невыезде из города, и его отпустили под поручительство настоятеля Успенского собора.

5 июля 1921 г. епископа Феодосия вновь допросили. Ему предъявили обвинение в антисоветской агитации и как доказательство – цитаты из его проповедей, произнесённых в коломенских храмах Вознесения и Святой Троицы. На одно из обвинений владыка ответил: «Я могу лишь развести руками, слыша, как искажается моя проповедь с целью показать, что я задеваю существующую власть, тогда как я ни единого раза её не затрагивал не только в проповеди, сказанной в этом храме, но и вообще во всех своих проповедях, сказанных в тех церквях, где мне приходилось служить. Политической агитацией с церковной кафедры  я не занимался и не занимаюсь, и не намерен заниматься, ибо считаю это недостойным звания пастыря. О правдивости моих слов скажут все слушатели моего церковного слова, не желающие его искажать и говорящие то, что они действительно слышали из моих уст...» Когда допрос был закончен, владыка счел нужным добавить, что не признаёт себя виновным «в возбуждении христиан против власти».

13 июля епископа Феодосия ещё раз допросили, и он, выслушав вопросы следователя, ответил: «Я в своих проповедях в церквях никогда политики не касался, а просто проповедую слово Божие, а вы, может быть, под этим подразумеваете агитацию против существующей власти». В тот же день владыке предъявили обвинение в контрреволюционной агитации и заключили его в коломенскую тюрьму.

1 августа сотрудники Московской ЧК постановили: считать преступление доказанным и направить дело в Революционный трибунал.

11 августа верующие коломенцы отправили в ЧК прошение об освобождении владыки, свидетельствуя о его невиновности: «...Мы никогда не слышали в проповедях нашего епископа Феодосия не только никаких резких или оскорбительных выражений против существующего строя и властей, но даже и простых намёков на современные политические отношения. Епископ старательно избегал всего, что могло бы возбудить какие-либо грубые и низкие страсти; он учил лишь истинам  святого Евангелия, стараясь отвлечь внимание людей от мирских дел, к вопросам высшего порядка, как и подобает пастырю Христовой Церкви».

19 августа Революционный трибунал распорядился вернуть дело следователю для проверки. 4 октября 1921 г. Коллегия МЧК постановила прекратить дело, и владыка вернулся к служению в Коломне.

Весной 1922 г. епископ Феодосий получил воззвание Патриарха Тихона, касающееся изъятия церковных ценностей, и распоряжение раздать его духовенству для прочтения во всех храмах города. Но владыка Феодосий не благословил читать воззвание в храмах. Несмотря на это, в декабре 1922 г. власти вызвали святителя в Москву и арестовали по делу о сопротивлении изъятию церковных ценностей. В 1924 г. дело было прекращено, и он снова вернулся в Коломну.

Владыка Феодосий употребил много усилий, чтобы восстановить монашескую жизнь в коломенских монастырях. В 1925 г. он постриг коломенского священника Георгия Беляева в монашество с наречением ему имени Никон и, возведя его в сан архимандрита, назначил наместником Богоявленского Старо-Голутвина монастыря.

Святитель вёл монашеский образ жизни, мало интересуясь политикой, но знал, что власти следят за ним. Поэтому, когда служил в соборе, то просил священника, назначенного произносить проповедь, приносить её текст для предварительного просмотра, чтобы неосторожно сказанное слово не послужило  причиной ареста для многих. Во время служения епископа в Коломне во всех храмах читалась молитва о благоустроении Православной Церкви в России.

Епископ Феодосий на службах не поминал советскую власть. Некоторая часть коломенского духовенства, хотя и боялась следовать в этом вопросе за владыкой, но не могла идти ему наперекор, опасаясь потерять доверие прихожан. Положение усугублялось, и владыка по собственному прошению 25 сентября 1929 г. был уволен на покой. 25 ноября его арестовали и заключили в коломенскую тюрьму. Вместе с ним было взято восемнадцать человек – большей частью монахи Старо-Голутвина монастыря, а также близкие к владыке священники и миряне.

5 декабря 1929 г. епископу Феодосию предъявили обвинение в руководстве группой, которая вела «скрытую и открытую контрреволюционную агитацию». Эти обвинения он отверг, назвав их голословными и бездоказательными.

3 февраля 1930 года Коллегия ОГПУ приговорила епископа Феодосия к пяти годам ссылки в Северный край. 28 мая 1933 года Коллегия ОГПУ постановила освободить владыку, разрешив ему свободное проживание.

Епископ Феодосий, которому  тогда было уже семьдесят три года, возвратился сначала в Коломну, а затем поселился у верующих людей в селе Сушково Луховицкого района, неподалеку от храма Казанской иконы Божией Матери. Туда он ходил молиться до своей праведной кончины, последовавшей 3 мая 1937 года. Перед смертью он принял схиму.

На погребении владыки присутствовало более ста пятидесяти человек. И среди них – позже прославленные Церковью в лике новомучеников  архимандрит Никон (Беляев), священники Димитрий Миловидов, Иоанн Калабухов, Сергий Любомудров. Епископ Феодосий был погребён за алтарем Казанского храма, и его могилу люди берегли и благоукрашали даже во времена самых тяжких гонений.

11 апреля 2006 г. Священный Синод Русской Православной Церкви  причислил епископа Коломенского Феодосия к лику святых в сонме новомучеников и исповедников Российских.

Мощи священноисповедника Феодосия были обретены 16 мая 2006 г. и перенесены в Богоявленский собор Старо-Голутвина монастыря.

Память его – 3 мая. В этот же день совершается празднование Собора всех новомучеников и исповедников Коломенских.

 

 

 

К 80-летию со дня кончины священноисповедника Феодосия, епископа Коломенского

 

СВЯТИТЕЛЮ ФЕОДОСИЮ

В России чёрной тучей стынет осень,

в поверженном Кремле гнездится враг…

Но к нам пришёл – Владыка Феодосий,

как светоч – разогнать постыдный мрак.

 

И чем лютей гоненья своры злобной,

тем выше воздвизался Крест Коломны!

 

Как половодье вешний лёд ломает –

свершался ежегодный крестный ход,

и меркли «октябри» и «первомаи»

перед молитвой, что творил народ.

 

Развеян морок – минуло столетье,

и где теперь предательская тля?

А светоч наших дней всё так же светел –

с Голутвинских вершин – и до кремля!

Роман СЛАВАЦКИЙ

 

К 75-летию со дня мученической кончины Дмитрия Вдовина

СТАРОСТА УСПЕНСКОГО СОБОРА

Образ новомученика

Димитрий родился 3 февраля 1883 года в Коломне в семье возчика Михаила Вдовина. Окончил Коломенское городское четырехклассное училище. С 1904 по 1906 год был на военной службе, где исполнял должность переписчика. После возвращения в Коломну устроился продавцом в магазине, принадлежавшем его брату.

В 1910 году он женился на Надежде Ивановне Архиповой, впоследствии у них родилось трое детей. В 1912 году Дмитрий Михайлович открыл посудную лавку в Коломне и занялся торговлей. В 1918 году устроился работать по найму в Коломенскую артель кондитеров. С 1919 по 1920 год служил в Красной Армии переписчиком в запасном батальоне Западного фронта, а после демобилизации работал служащим в Коломенском уездном отделе здравоохранения.

С 1924 по 1927 год Дмитрий Михайлович снова занимался торговлей, а с 1928 по 1932 год – кустарным промыслом, изготовлением крестьянских сит и решёт. До 1935 года он трудился на различных коломенских предприятиях, а затем устроился на работу в Озерский райпромкомбинат.

Всецело преданный гонимой Церкви Христовой Дмитрий Михайлович в тяжёлое для всех верующих время проявил себя истинным христианином. С 1922 по 1929 год он был церковным старостой Коломенского Успенского кафедрального собора, а затем Троицкой церкви. Он очень любил богослужение и церковное пение и эту любовь старался передать своим детям и крестникам.

22 августа 1937 года Дмитрий Михайлович был арестован и заключён в Коломенскую тюрьму. В тот же день начались допросы. На них он свою вину в контрреволюционной деятельности не признал.

Фото Дмитрия Вдовина

28 августа следователь провёл очную ставку между Дмитрием Михайловичем и священником Стефаном Можаевым, который на допросах оговорил себя, Дмитрия Вдовина и многих священнослужителей. Во время очной ставки лжесвидетель повторил ранее данные показания о том, что якобы весной 1937 года завербовал Вдовина в состав контрреволюционной организации, но эту ложь Дмитрий Михайлович также не признал.

Через некоторое время его перевели в Таганскую тюрьму. 9 октября 1937 года тройка НКВД приговорила Дмитрия Михайловича к десяти годам заключения в ИТЛ. Отбывать наказание он был отправлен в Бамлаг на станцию Известковая, поселок Кульдур Бирского района.

В лагерь Дмитрий Михайлович прибыл с этапом 16 ноября 1937 года и сначала работал на лесоповале. В дальневосточном концлагере здоровье Дмитрия Михайловича было окончательно подорвано. Он стал инвалидом – отказала левая нога. Известно, что лагерное начальство использовало  его, как человека грамотного, в качестве экономиста.

Дмитрий Михайлович Вдовин умер 23 апреля 1942 года в Средне-Бельском исправительно-трудовом лагере от туберкулеза легких и погребён в безвестной могиле.

Святой был прославлен 7 октября 2002 г. В Коломне в Успенском кафедральном соборе написан образ мученика Димитрия Вдовина.  Ежегодно в день памяти святого – 23 апреля – здесь совершается ему служба. 

Тропарь мученику Димитрию, глас 4:

Мученик Твой, Господи, Димитрие/ во страдании своем венец прият нетленный от Тебе, Бога нашего: / имущее бо крепость Твою, / мучителей низложиша, / сокрушиша и демонов немощныя дерзости, / того молитвами / спаси души наша.

 

ДИМИТРИЮ ВДОВИНУ

 

Не надо попрекать торговой долей:

и здесь Христу возможно послужить!

…В Коломне жил торговец – Дмитрий Вдовин,

неведомый ни хитрости, ни лжи.

 

И в самую суровейшую пору

его избрали старостой Собора!

 

Он видел храма царственную осень,

он ведал жизни истинную суть…

Коломенский владыка Феодосий

его благословил на крестный путь.

 

И он прошёл – с таинственной молитвой,

и встретил в заключенье смертный час:

небесный писарь – мученик Димитрий –

предстатель за Коломну и за нас!

Роман СЛАВАЦКИЙ

 

 

 

К 75-летию со дня мученической кончины Гавриила Фомина
ГОРОДЕЦКИЙ МУЧЕНИК

Образ мученика Гавриила

Гавриил Фомин родился в 1882 году в селе Ивачево Зарайского уезда в семье крестьянина Харитона Фомина. Глубоко верующий человек Гавриил помогал священнику в храме и исполнял обязанности церковного сторожа. Это было ему по домашним обстоятельствам удобно, поскольку он не имел семьи. Иногда Гавриил пел на клиросе в Захариино-Елизаветинской церкви села Горетово, отчего некоторые, редко ходившие в храм, думали, что он служит псаломщиком.
В 1925-1926 годы Гавриил Харитонович жил в селе Городец Коломенского района и помогал здесь священнику Никольского храма. В 1928 году он был лишен избирательных прав, в 1932 году арестован и осужден на три года за несдачу хлебозаготовок государству. Всё его имущество, включая дом и надворные постройки, было конфисковано, так что он в буквальном смысле остался без крова.
Вернувшись из заключения, Гавриил Харитонович поселился в селе Сушково Коломенского района (ныне Луховицы) и стал помогать служившему здесь в Казанском храме священнику Сергию Любомудрову.
Как человек верующий 7 сентября 1938 года он был арестован и обвинён в распространении контрреволюционной клеветы. В тот же день следователь предъявил ему обвинения в ведении среди пассажиров в июне 1937 г. на станции Сушково, а также  среди колхозников в ноябре 1937 г. разговоров о скорой гибели советской власти.
Поскольку Гавриил не согласился признать ложных обвинений, были вызваны лжесвидетели, некоторые из них служили негласными сотрудниками НКВД; Они и подтвердили свои письменные доносы. После этого Гавриил Харитонович вновь был допрошен, но опять не подтвердил показаний лжесвидетелей. Тогда ему были устроены с ними очные ставки, но и тогда он проявил стойкость и мужество.
2 октября 1938 года следствие было завершено; в обвинительном заключении говорилось, что «допрошенный по делу в качестве обвиняемого Фомин Г.X. виновным себя не признал, но достаточно изобличается тремя свидетельскими показаниями и тремя очными ставками».
После окончания следствия Гавриил Харитонович содержался в Таганской тюрьме в Москве. 25 апреля 1939 года его освидетельствовал врач и установил, что он болен туберкулезом правого голеностопного сустава, что оставляло ему мало шансов пережить заключение.
Почти год мученик пробыл в тюрьме – не приговоренный и не оправданный, пока власти перестраивали систему «троек» и снова вводили судебные слушания, проходившие в том же закрытом режиме, что  и  заседания троек.  Только   16  августа   1939  года,  наконец,  состоялись слушания по его делу.
На суде Гавриил Харитонович сказал: «Я в церкви был сторожем, и были случаи, пел на клиросе. Виновным себя не признаю, потому что никаких контрреволюционных действий никогда не производил. Со свидетелями, которые вызваны по моему делу, – я их не знаю и в ссорах никогда с ними не состоял, и те разговоры, которые указаны в обвинительном заключении, я никогда нигде не разглашал. Псаломщиком я никогда в церкви не состоял, а наговорили свидетели, потому что были случаи, я пел на клиросе, потому они и думают, что я псаломщик».
В тот же день суд приговорил его к пяти годам заключения в исправительно-трудовом лагере и трём годам «поражения в гражданских правах». Гавриил Харитонович Фомин скончался 22 апреля 1942 года в Унженском концлагере НКВД и был погребен в безвестной могиле.
Память его совершается 22 апреля.
Образ мученика Гавриила есть на иконе Собора новомучеников Коломенских
 

ГАВРИИЛУ ФОМИНУ

А был он только сторож
в коломенских церквах;
незначащая корысть,
негромкая молва…

Великая ли милость:
взойти ему на клирос?

Но именно за это
донос ему творят…
Судебная отмета:
тюрьма и лагеря.

Но лжи позорный хворост,
как душный дым, исчез!
Он – сторож. Только сторож
Божественных небес!

Роман СЛАВАЦКИЙ

 

К 80-летию со дня кончины священномученика Алексия Троицкого
СВЯЩЕННИК АЛЕКСИЙ

Иоанно-Богословский храм

Отец Алексий родился 1 февраля 1875 года в Коломне в семье псаломщика Иоанно-Богословской церкви Николая Троицкого. В этом храме началось духовное становление святого. Он окончил Коломенское духовное училище, а в 1896 году – четыре класса Московской духовной семинарии. В 1900 году назначен псаломщиком к храму Рождества Христова в село Беседы Подольского уезда.
В 1902 году Алексий был рукоположен во диакона, а в 1903-м переведён служить в храм Образа Нерукотворного Спаса в село Волынское Московского уезда и поселился в расположенной неподалёку деревне Давыдково.
Отец Алексий встретил 1917 год скромным сельским диаконом.  Внешне он вроде бы никаких выдающихся христианских подвигов не совершал. Но вот в 1920 году (19 июля), когда новая власть уже вовсю вела против Православной Церкви войну на уничтожение, когда священников, монахов и просто не желающих отрекаться от своей веры мирян убивали, бросали в тюрьмы, ссылали, лишали гражданских прав, диакон Алексий Троицкий принял сан священника. По тем временам это уже само по себе было подвигом. 21 октября 1921 года общим собранием прихожан он был избран настоятелем вместо почившего священника Колоколова.
В  1929 году его первый раз арестовали – по обвинению в поджоге храма,  настолько абсурдному, что через три дня выпустили "за недоказанностью".
В 1934 году храм в Волынском закрыли, и отец Алексий стал служить в знаменитой Покровской церкви в Филях.
17 ноября 1937 года сотрудники НКВД арестовали отца Алексия, его заключили в Таганскую тюрьму в Москве. Шла кампания повсеместного уничтожения духовенства как социально-чуждого сословия, правдоподобность обвинения уже никого не волновала. Отцу Алексию инкриминировали недовольство существующим строем и мероприятиями советской власти. Доказательством сему служило ревностное исполнение им своих пастырских обязанностей – он ходил по домам с молебнами и часто служил панихиды на кладбище, где собиралось тогда множество людей. По утверждению лжесвидетелей, он выражал вслух недовольство и говорил, что советская власть притесняет духовенство и верующих и арестовывает священников.
Признав, что действительно служил панихиды на кладбище и по просьбам верующих совершал молебны в их домах, отец Алексий наотрез отказался "сознаваться" в контрреволюционной агитации и "враждебной деятельности против советской власти". Несмотря на это, 23 ноября 1937 года тройка НКВД приговорила его к десяти годам лагерей.
Через месяц отец Алексий оказался в одном из лагерей на Беломоро-Балтийском канале, а 30 июля 1941 года его перевели в Кулойлаг в Архангельской области. Скончался он в заключении 20 февраля 1942 года и был погребён в безвестной могиле.
6 октября 2005 г. священник Алексий Троицкий был канонизирован. Память его совершается 20 февраля.
Образ священномученика Алексия  Троицкого есть на иконе Собора новомучеников и исповедников Коломенских.  
Священномучениче Алексие, моли Бога о нас грешных!
Тропарь священномученику  Алексию, глас 3
Церкви Русския столпе непоколебимый,/ благочестия правило,/ жития евангельского образе,/ священномучениче Алексие,/ Христа ради пострадавый даже до крове,/ Его же моли усердно,/ яко Начальника и Совершителя спасения,/ Русь Святую утверди в Православии/ до скончания века.
Кондак священномученику  Алексию, глас 2
Восхвалим вернии,/ изрядного во священницех/ и славнаго в мученицех Алексия,/ Православия поборника и благочестия ревнителя,/ земли Русския красное прозябение,/ иже страданием Небес достиже/ и тамо тепле молит Христа Бога/ спастися душам нашим.


ОТЦУ АЛЕКСИЮ ТРОИЦКОМУ

От Ивана Богослова
до Покрова, что в Филях,
к яме лагерной, суровой
пролегает крестный шлях…

Вместо почестей и чести
 в «деле» – чёрствая черта:
над могилою безвестной –
ни таблички, ни креста…

 – Но спасённым несть числа,
и бессильны сети зла!

Иерею Алексию
не дано уйти во тьму.
И теперь сама Россия –
вечный памятник ему!

Роман СЛАВАЦКИЙ

 

ПРОТОИЕРЕЙ СЕРГИЙ КЕДРОВ

Расстрельное фото

Священномученик Сергий родился 10 августа 1880 года в деревне Константиново Бронницкого уезда в семье священника. По окончании в 1901 г. Московской духовной семинарии Сергей Павлович был направлен учителем в Старниковскую церковноприходскую школу в Бронницком уезде, где проработал до 1908 г. 5 октября 1908 г. в Троицком храме села Фаустово он обвенчался с Людмилой Александровной, дочерью настоятеля этого храма Александра Григорьевича Зверева.
17 октября его хиротонисали во диакона, а через день епископ Дмитровский, викарий Московской епархии Трифон (Туркестанов) рукоположил его во священника к той самой церкви, где он венчался.
В селе было два храма: Живоначальной Троицы с верхней холодной частью и с нижней теплой – во имя Благовещения Пресвятой Богородицы; другой храм, во имя соловецких чудотворцев преподобных Зосимы и Савватия, был холодным. Приход состоял из Фаустова и расположенной в трёх верстах деревни Юрасово и включал в себя двести сорок восемь домов, в которых проживало около тысячи шестисот прихожан. В селе была церковноприходская школа, которой заведовал отец Сергий, в ней училось около пятидесяти мальчиков и сорока девочек. В школе отец Сергий устроил особый певческий класс, где обучались дети, способные к пению и регентскому искусству; впоследствии из них составился прекрасный церковный хор, причем они оказались настолько верны своему храму, что и во время наступивших при советской власти гонений, преследований и угроз не оставили клироса.
В 1922 году отец Сергий был арестован по обвинению в сопротивлении изъятию церковных ценностей и приговорен к пяти годам заключения в концлагере. В 1923 году власти амнистировали всех осужденных по процессам, касающимся сопротивления изъятию церковных ценностей, и отец Сергий после полутора лет, проведенных в концлагере, был освобожден и вернулся служить в свой Троицкий храм.
В двадцатых годах отец Сергий заболел тифом, и его положили в больницу в Бронницах. Людмила Александровна спросила врача о состоянии здоровья супруга и услышала в ответ, что оно безнадёжно. Матушка тогда дала обет Богу, что будет в течение некоторого времени ходить по воскресным дням в село за двадцать пять километров, где в храме был чудотворный Иерусалимской образ Божией Матери. Матушка усердно молилась Царице Небесной, и отец Сергий выздоровел. Матерь Божия спасла его тогда от смерти, сохранив для мученического венца.
За двадцать с лишним лет служения батюшка стал родным для своих прихожан, и они называли его Сергием Фаустовским. Он был для них заботливым отцом и усердным попечителем о спасении их душ. По большим праздникам священник посещал с молебнами дома всех сельчан. Заходя к бедным прихожанам, он старался незаметно оставить в их доме милостыню. Однажды, отслужив молебен в доме, где жили сироты, он достал из кармана деньги и положил незаметно под блюдечко, а псаломщику, служившему с ним, тихонько сказал: «Не обижайся, это я свои деньги положил».
За усердное и ревностное служение отец Сергий к Пасхе 1929 года был возведён в сан протоиерея и назначен благочинным 6-го округа Бронницкого уезда. Это был первый священник, удостоенный сана протоиерея за всю историю существования храма в Фаустове. В 1932 г. отец Сергий был награждён крестом с украшениями.
Он был усердным проповедником и неопустительно говорил на каждом богослужении поучения – ясные, конкретные и простые. Вот пример одного из них.
«Приняв таинство, что мы получаем и что должны далее делать? В этих таинствах мы получаем прощение грехов, примиряемся с Богом, делаемся достойными получать от Него всякие милости и помощь Его. Получаем и даже часто сами чувствуем силу, которая нас укрепляет как в обыкновенных делах, так, в особенности, и в духовных. Мы более охотно покоряемся воле Божией, перенося разные житейские невзгоды, становимся более твёрдыми, чтобы устоять против греха. Молитва тоже бывает более чиста и более усердна. Надежда на Бога тоже укрепляется, и нас уже не так пугают всякие незадачи и бедствия.
Поэтому, получив в этих таинствах помощь и укрепление духовных сил своих, мы не должны успокаиваться на том, будто нами всё сделано и можно совсем забыть о посте, молитве и добродетелях. Нет, наоборот. Получив подкрепление в этих таинствах, мы должны со свежими силами идти далее по пути спасения. Раз мы раскаялись в своих грехах и дали обещание оставить их, то и должны более твердо стоять против грехов. Мы часто, раскаявшись и дав обещание бросить свои грехи, тут же опять их начинаем сначала. Почему так бывает? А потому, что думаем, что отговели, можно теперь и отдохнуть. Нет, напротив. После покаяния надо приносить, по возможности, благие плоды, то есть за каждый грех нести какое-нибудь наказание, за каждое такое дело делать какое-нибудь добро. Например, если ты имеешь привычку осуждать, гневаться, обижать, то впредь положи себе за правило, чтобы за каждый гнев, за каждую обиду и пересуд класть хотя бы по одному или несколько поклонов. Если ты имеешь привычку ругаться неподобными словами, в особенности при детях, которые невольно запоминают все эти матерные слова и с малых лет часто перегоняют в этом искусстве своих родителей, то, если желаешь бросить этот грех и совсем отстать от него, опять дай себе правило — за каждое матерное ругательство класть один или несколько поклонов. Так в борьбе со всяким грехом можно с успехом пользоваться таким способом.
Конечно, может, кто скажет: всё равно ничего не выйдет. Очень просто сказать, что ничего не выйдет. А может быть, что-нибудь и выйдет. В прошлый год не бросил грехов, может быть, в нынешнем году бросишь. Если всех грехов не бросишь, то хотя бы один какой-нибудь грех победишь и бросишь. Ведь если не брать совсем книжки в руки, то, конечно, и читать никогда не выучишься.
Без труда ничего не сделаешь. По словам Спасителя, Царство Божие усилием приобретается и только усердные искатели входят в него. Притом если при всех твоих усилиях ты не отстанешь от худой какой-нибудь привычки, то и это одно уже хорошо, что ты трудился. Только не переставай трудиться – если не нынче, то завтра, рано или поздно Господь поможет тебе победить грех твой, только молись Ему усердно. Господь знает нашу человеческую слабость, потому терпит нас и прощает нам бесконечное число раз.
Конечно, Бог не будет прощать нам, если мы не желаем и палец о палец ударить для Царства Небесного.
Итак, раскаявшись во грехах, будем по силам нашим приносить плоды, достойные покаяния, чтобы покаяние наше было искреннее, а не простая формальность».
Сотрудники НКВД арестовали священника 25 октября 1937 года, в ночь под празднование чтимой в этих местах Иерусалимской иконы Божией Матери, перед которой когда-то молилась его супруга, прося исцеления отцу Сергию от смертельной болезни. Накануне праздника батюшка отслужил всенощную, а около двух часов ночи его пришли арестовывать председатель Фаустовского сельсовета и участковый милиционер. Они постучались. Отец Сергий вышел на крыльцо и поздоровался.
– Ну, давайте собирайтесь, – сказал милиционер.
– Вы извините, но я ещё не готов, сейчас я приготовлюсь, – ответил священник. – Подождите здесь, дайте мне Богу помолиться.
И таково было уважение и любовь народа к священнику, что даже представители местных властей не вошли в дом, не стали устраивать обыск, но терпеливо ждали, когда пастырь выйдет, чтобы исполнить приказ об аресте.
Отец Сергий долго и усердно молился, и наконец, причастившись Святых Христовых Тайн, вышел к ним.
На следующий день верующие пришли на литургию и узнали, что церковь закрыта, а священник арестован.
Протоиерей Сергий был заключен в тюрьму в Коломне. На допросе он все воздвигнутые против него обвинения отверг.
– Дайте показания о своей антисоветской деятельности! – потребовал от него следователь.
– По этому вопросу дать показания не могу, так как никакой антисоветской деятельностью я никогда не занимался, – ответил отец Сергий.
В поисках доказательств вины священника следователь стал вызывать на допросы жителей села. Одна из женщин показала, что хорошо знает священника как проживающего в селе с давних лет. Сама она в храме в селе Фаустово за весь 1937 год была всего один раз на праздник Успения Пресвятой Богородицы. В тот день отец Сергий сказал проповедь, как он и всегда говорил, и в особенности в большие праздники. Он призывал: «Православные, не забывайте православную веру и Церковь, ходите чаще в храм и молитесь Богу. Святые угодники и раньше жили в тяжелых условиях, но переносили всё в надежде на милость Божию». Дом священника, показала свидетельница, расположен неподалёку от колхозного двора, и однажды в присутствии колхозников отец Сергий сказал, что, мол, много пишут и говорят о колхозах, что они улучшают материальное благосостояние колхозников, но в действительности дело обстоит не так, жизнь колхозников с каждым годом становится все хуже; повидимому, со временем колхозы изживут себя.
Этим и ограничились все доказательства обвинения.
15 ноября тройка НКВД приговорила отца Сергия к расстрелу. Протоиерей Сергий Кедров был казнён на следующий день, 16 ноября 1937 года, и погребён в безвестной общей могиле на полигоне Бутово под Москвой.
Составил игумен Дамаскин (Орловский)

 

ПРОТОДИАКОН НИКОЛАЙ ЦВЕТКОВ

Отец Николай

Протодиакон Николай родился 8 марта 1879 года в селе Никольском Звенигородского уезда в семье диакона Иоанна Глебовича Цветкова. Хозяйство диакона Иоанна состояло из дома, коровы и участка земли в 14 десятин, но из-за того, что он страдал страстью винопития, семья, в которой было четверо детей, постоянно бедствовала. Землю он не мог и не хотел обрабатывать и сдавал её в аренду крестьянам, а деньги пропивал.
Николай рос мальчиком благочестивым, и с детства его мечтой стало служение Церкви. Уже с раннего возраста он уделял серьезное внимание своему духовному настрою – вёл дневник, в который записывал не только внешние события, но и различные помыслы, а также делал заметки о церковном богослужении, смысл которого он всегда старался уяснить для себя.
Николай окончил духовное училище и Вифанскую семинарию. В 1901 году в волоколамский собор потребовался диакон с хорошими певческими данными. Выбор пал на Николая Ивановича, имевшего прекрасный голос. Его посватали девице Анне; она была сиротой и воспитывалась у дяди.
Начав служить в соборе, отец Николай взял к себе в дом престарелых родителей; отец продолжал пить, в нетрезвом состоянии вёл себя буйно, и сыну пришлось через страсть отца потерпеть многие скорби, так как это расстраивало мирное течение жизни глубоко религиозной семьи. Несмотря на все усилия диакона Николая удержать отца от винопития, они не увенчались успехом – диакон Иоанн страдал от этой страсти до самой смерти и скончался в 1908 году в нетрезвом состоянии. Такая смерть отца стала ударом для благочестивого сына; с этого момента он совершенно переменил образ жизни и, уже не удовлетворяясь исполнением предписанных церковным уставом молитв, поселился в отдельной келье на колокольне и повел жизнь постническую и сугубо молитвенную, иногда проводя в молитве всю ночь. Свою маленькую комнатку он всю заставил иконами, превратив её в моленную.  
Смерть отца, ведшего образ жизни, не достойный своего звания, побудила диакона Николая с удвоенной силой устремиться к жизни праведной и святой. Он стал помогать всем неимущим и страждущим. В округе не было ни одной вдовы, ни одного бедняка и попавшего в беду, которым бы он не помог. Кому пошлёт воз дров, кому одежду, кому сапоги. Всё духовенство в соборе было ему обязано своим материальным достатком. Видя нужду кого-либо из священников в продуктах или в одежде, он неизменно восполнял замеченный недостаток. Весь доход духовенства откладывался в кружку и потом делился на всех. Получая свою часть, отец Николай никогда не доносил её до дома, раздавая всё по дороге. Так продолжалось до тех пор, пока его супруга Анна Николаевна не договорилась, чтобы отдавали все деньги ей, так как у неё уже были две маленьких дочери.
Среди окружающих он стал вести себя подобно юродивому. На многие вопросы отвечал загадками и поговорками. Когда с кем-нибудь встречался и разговаривал, то часто держал в руке цветок и делал вид, будто нюхает его, летом – это были живые цветы, а зимой – искусственные.  
В то время каждое лето духовенство ходило с крестными ходами по окружающим Волоколамск селам со скульптурным образом Николая Чудотворца. Собиралось по нескольку тысяч человек, которые с пением молитв и акафиста Николаю Чудотворцу шли по селам, останавливаясь в каждом для служения молебнов. Основное торжество бывало в Иосифо-Волоколамском монастыре. Из-за этих крестных ходов во всей округе знали чудного диакона – молитвенника и подвижника. Такие шествия хорошо познакомили отца Николая с жизнью простого народа, он радовался его радостями и печалился его печалями и не раз был свидетелем чудес, совершавшихся по горячей молитве страждущих. За безупречное и ревностное служение отец Николай был возведен в сан протодиакона.
Подвижническая жизнь, глубокое смирение, многочисленные дела милосердия возводили его душу от силы в силу, и в конце концов Господь наделил его дарами прозорливости и чудотворений. Однажды пришла к нему солдатская вдова Пелагия. Муж её попал в плен в 1914 году и там умер; она осталась с тремя малыми детьми и жила вместе с двумя братьями, у которых были свои семьи. Некая старушка предложила Пелагии перейти к ней в дом и до смерти опекать её, чтобы после смерти дом перешёл к Пелагии. Она пошла посоветоваться к отцу Николаю. Он посоветовал ей подождать неделю. А через несколько дней дом старушки сгорел.  
Жила в тех местах некая благочестивая девица Елена. Она пела в церковном хоре и была очень набожна. Однажды после службы, выходя из храма, услышала, как ей с колокольни отец протодиакон кричит: «Елена, вернись, я забыл тебе подарок дать в дорогу. Только ты сейчас не разворачивай, а когда придёшь домой, разверни». И он дал ей сверток, в котором было всё необходимое для погребения и свечи. Через три дня Елена скоропостижно скончалась.
Одна семья собралась за хлебом в Нижегородскую губернию. Отец Николай ехать не советовал. Они, однако, отправились. Но доехать до нужного места им так и не удалось.
Один из жителей Волоколамска поехал по делам в Ржев и не вернулся. Прошло уже довольно времени, а его все не было. Жена пропавшего просила протодиакона помолиться. «Он в пятницу приедет», – ответил отец Николай.
Так и произошло.
Некая девушка попросила отца протодиакона благословить её на замужество. Тот не благословил, но вместо того подарил ей обертку от конфеты «Раковая шейка». Обиделась девушка: «Что я – маленькая что ли, картинку мне подарил?» Не послушалась отца Николая и вышла замуж. А через два года умерла от рака.
Пришла к отцу Николаю некая Анна Ивановна Сурикова, тяжело страдавшая от припадков. Он дал ей святой воды и какой-то травы. Она выпила и совершенно исцелилась, припадки не повторялись до конца жизни, и умерла она, когда ей было далеко за восемьдесят.
Однажды принесли к отцу Николаю девочку пяти лет, у которой был паралич ног. Врачи отказались её лечить. Отец Николай послал мать с ребенком в собор отслужить молебен перед иконой Божией Матери «Взыскание погибших». После молебна девочка выздоровела.
Слава о подвижнике стала расходиться всё шире, его почитали как святого и праведника.
Но пришли к власти безбожники, и начались гонения. В 1918 году власти арестовали отца Николая и заставили чистить уборные в городе; они запрягали его вместо лошади, и он вывозил из города бочки с нечистотами. Им хотелось опозорить того, кого народ почитал святым, но для него это была слава и честь – пострадать за Христа. Праведник со смирением переносил все издевательства.
Вблизи Волоколамска в деревне Андреевской жил сочинитель рассказов на тему крестьянского быта толстовец и безбожник Сергей Семенов.
3 декабря 1922 года он был убит. В убийстве были обвинены местный зажиточный крестьянин Григорий и его семья. Крестьяне, будучи арестованными, признали себя виновными в убийстве, объяснив, что его мотивом стало многолетнее преследование и домогательство Семеновым жены Григория, Аграфены, закончившееся изменой мужу. Воинствующие безбожники решили превратить этот процесс из уголовного в антирелигиозный и арестовали вместе с убийцами протодиакона Николая, зная, что народ почитает его за святого.
Его обвинили в подстрекательстве к убийству, используя нелестные отзывы отца Николая о Семенове и его творчестве. Делу пытались придать антирелигиозный характер. Но все обвиняемые категорически отказались признать наличие каких бы то ни было религиозных мотивов в убийстве.
Несмотря на всю абсурдность обвинений, протодиакон Николай был приговорен к десяти годам тюремного заключения и к трем годам ссылки.
После приговора отец Николай содержался в тюрьме в Волоколамске. В это время умерла от тифа его старшая дочь, которой был тогда двадцать один год. Отец Николай просил администрацию тюрьмы отпустить его проститься с дочерью, но ему не позволили, и дочь похоронили без отца.
Вскоре протодиакона Николая перевели из Волоколамска в пересыльную тюрьму в Москве, а затем – в Лефортовскую тюрьму, где он пробыл шесть лет, из них два года – в одиночной камере. Зимой камера не отапливалась и стены покрывались инеем. Вместо отопления вносили жаровню с горящими угольями, которая давала мало тепла, но зато нещадно чадила, и от угарного дыма вскоре начинала болеть голова.
Через некоторое время администрация тюрьмы позволила передать узнику иконки, восковые свечи, кое-какие книги; в тюрьме он много молился и вполголоса пел молебны. Ему разрешили вести переписку.  
В 1929 году отец Николай был по амнистии освобождён. За время его заключения власти отобрали дом, где жили его жена с дочерью, и они уехали в Москву. Протодиакон поселился в селе Ярополец неподалеку от Волоколамска у своего брата, диакона Сергия, служившего в местном храме. Затем он жил у своих духовных детей то в Москве, то в Волоколамске, то в селе Парфеньково, опасаясь находиться на одном месте продолжительное время, чтобы не подвергнуть неприятностям приютивших его хозяев. Весть об освобождении протодиакона Николая быстро облетела окрестности, люди стали идти к нему, прося помолиться, испрашивая совета. Вскоре об этом узнали власти и искали удобного случая, чтобы схватить праведника.
24 сентября 1931 года его арестовали, обвинив в агитации против колхозов, 25 ноября его приговорили к трем годам заключения в исправительно-трудовом лагере.
В  1934 году протодиакон Николай был освобожден из Мариинского исправительно-трудового лагеря и возвратился в Волоколамск; некоторое время он жил здесь у своих духовных детей, затем у брата диакона и у своих духовных детей в селах.
27 августа 1937 года власти арестовали его. Все обвинения в контрреволюционной агитации он отверг.
Тройка НКВД приговорила отца Николая к расстрелу. Протодиакон Николай Цветков погиб на Крестовоздвижение 1937 года и погребён  в безвестной могиле на полигоне Бутово под Москвой. Память его совершается 28 сентября.

 

СВЯЩЕННОМУЧЕНИК ДИМИТРИЙ МИЛОВИДОВ

Отец Димитрий с семьёй

Священномученик Димитрий родился 14 октября 1879 года в селе Троицкие Борки Луховицкого уезда Рязанской губернии в семье священника Василия Миловидова. В 1903 году Дмитрий Васильевич окончил Рязанскую духовную семинарию и вскоре обвенчался с Антониной, дочерью священника Алексия Хитрова, служившего в селе Княжево неподалёку от Егорьевска. Впоследствии у них с женой родилось девять детей; из них четверо умерли в младенческом возрасте, а двое сыновей были убиты во время Великой Отечественной войны.
В 1911 году, после рукоположения во священника, отец Димитрий был назначен в Троицкий храм в село Троицкие Борки, где прослужил до мученической кончины в 1937 году.
Этот храм во все воскресные дни был полон молящихся, а на большие праздники люди съезжались из самых дальних деревень. Отец Димитрий служил с большой сосредоточенностью, и богослужения проходили очень торжественно. В храме и в алтаре у него был идеальный порядок. Об алтаре священник говорил: «Это наш кусочек рая».
В общении с народом батюшка был прост, он отчетливо и ясно объяснял верующим прочитанное из Евангелия. Во время исповеди он для каждого был любящим отцом, переживая нужды и горести прихожан, как свои собственные. Бывало, оставаясь в храме, он плакал, стоя на коленях перед престолом. Уходя рано утром в храм, он по окончании богослужения шел исполнять требы, и домашним редко когда удавалось уговорить его зайти домой пообедать. Возвращался поздно вечером. Он служил и исполнял требы даже тогда, когда бывал болен.
В большие праздники, когда в храм сходилось много народа, отец Димитрий давал в своём доме приют всем, кто оставался без ночлега, а неимущим никогда не отказывал в милостыне. В селе священник обучал детей Закону Божию, а тех, кто проявлял музыкальную одаренность, – церковному пению. Кроме того, Господь наделил его врачебными талантами, и он собирал травы и пользовал приготовленными из них лекарствами больных.
Первый раз священник был арестован в 1930 году по обвинению в неисполнении государственных повинностей и приговорен к восьми годам заключения в исправительно-трудовом лагере, несмотря на то, что по закону он мог быть приговорен к сроку, не превышающему двух лет. Отец Димитрий был выслан в Красноярский край, но власти всё же разобрались в незаконности его осуждения на столь длительный срок, и в 1933 году он был освобождён и вернулся в родное село, где снова стал служить в Троицком храме.
К этому времени обстановка в селе изменилась – устрашенные угрозами преследований люди стали бояться приходить в храм и за службами, бывало, молилось всего лишь несколько человек, а иногда и никого не было. Но отец Димитрий всё равно совершал богослужения, говоря: «Это мой дом, я священник, я должен служить и молиться». Храм не отапливался, но батюшка, одеваясь потеплее, служил и зимой в любую погоду.
Со временем жители села, завидев на улице священника, старались обойти его стороной, а некоторые и открыто высказывали своё пренебрежительное к нему отношение. Представители местных властей всё чаще стали приходить к пастырю домой и настойчиво предлагать оставить служение в церкви и уехать, но он отказался последовать их требованиям.
Иногда священника вызывали в НКВД и здесь, запугивая и угрожая, принуждали отказаться от служения в храме. Отец Димитрий, вернувшись домой, рассказывал родным: «Было страшновато, когда они начинали кричать и пытались заставить выполнить их требования. Я в это время старался их не слушать, прося помощи у Бога и Царицы Небесной».
Во второй раз отца Димитрия арестовали 8 августа 1937 года и заключили в тюрьму в Рязани, где его сразу же начали допрашивать, требуя, чтобы он согласился с обвинениями в контрреволюционной работе и террористических настроениях. Священник виновным себя не признал и все выдвинутые против него обвинения категорически отверг.
19 августа 1937 года тройка НКВД приговорила пастыря Христова к расстрелу. Священник Димитрий Миловидов был казнён 20 августа 1937 года и погребен в безвестной могиле.
Память его совершается в день кончины.

 

ИЗ КЛИРОВЫХ ВЕДОМОСТЕЙ

В дополнение к серии публикаций об истории Вознесенского храма приведём выписку из Клировых ведомостей церквей Коломенского уезда за 1913 год. Этот материал нам предоставили участники молодёжного клуба церковного краеведения «Нестор» при Богоявленском храме.
Ведомость о церкви Вознесения Господня, состоящей в городе Коломне Московской епархии за 1913 год.
Церковь построена в 1797 году тщанием прихожан.
Зданием каменная, колокольня тоже каменная.
Престолов в ней три: в настоящей холодной в честь Вознесения Господня; в приделах теплых: по правую сторону во имя св. великомученицы Варвары, а по левую святой великомученицы Екатерины.
Утварью достаточна.
По штату при ней положены: священник, диакон и псаломщик.
Жалования: не получается.
Кружечных доходов за 1913 год получено: 1 800 руб.
Другие источники содержания членов причта и количество поступающего от них дохода: с капитала 10 818 руб. 2 коп., находящихся в процентных бумагах, получается процентов 410 руб. 54 коп. Арендуемой платы 17 руб. 50 коп. и 200 руб. из капитала Коломенской городской Кисловской больницы; и 100 руб. из Дома призрения неизлечимо больных им. Шевлягиных.
Земли при церкви состоит: всего 1 987 кв. саж. и 5 кв. аршин.
Дома для священно и церковно-служителей на церковной усадебной земле построены, составляют собственность церкви.
Другия здания, принадлежащия церкви: каменный дом.
Состояние домов: ветхое.
Расстоянием сия церковь от консистории в 96 верстах, от благочинного в 150 саж.
Ближайшие к сей церкви: Предтечевская в 140 саж. и Богословская в 160 саж.
Приписанных к сей церкви часовен: нет.
Опись церковному имуществу заведена с 1855 года, хранится в целости, проверена в 1910 году.
Приходно-расходные книги о суммах свечной и церковной за шнуром и печатию, консистории даны 19 июня 1909 года, ведутся исправно, хранятся в целости.
Копии с метрических книг хранятся в целости с 1820 года.
В обыскной книге, выданной в 3 апреля 1912 года, за шнуром и печатию консистории писанных листов 9, не писанных 91.
К исповедной росписи находятся в целости с 1820 года.
Книги, до церковного круга подлежащия имеются.
Церковные деньги в целости за ключом церковного старосты, печатию церковною. Неподвижной суммы состоит в кредитных учреждениях 3284 руб. 25 коп, а билеты находятся в целости.
При церкви старостою церковным состоит коломенский мещанин Алексей Александров Обухов, который должность свою проходит с 23 декабря 1911 года.
Преосвященный в последний раз посетил приход в 1897 году.

Послужные списки священно-церковнослужителей с их семействами и церковных старост и сведения о вдовах и сиротах, подведомственных церкви.
Настоятель священник Сергий Иоаннов Озерецкий, 43 лет. В 1899 году награжден набедренником, в 1904 году – скуфьею, в 1909 году – камилавкой. Получает дохода 1264 руб. 2 коп.
Окончил курс в Московскую духовную семинарию по 1-му разряду в 1891 г. В том же году поступил в Московскую духовную академию, окончил академический курс со степенью кандидат богословия с правом преподавания в училищах и семинариях в 1895 г.
Состоял законоучителем при Коломенском начальном училище с 1896 по 1900 год.
Состоит законоучителем Коломенской женской гимназии с 1900 года.
Состоит духовным следователем по Коломенскому благочинию с 1900 года.
Состоит членом правления при Коломенском духовном училище с 1912 года.
Вдов, в семействе у него дети: Иоанн (1898 г.р.), Елена (1909 г.р.).
Диакон Алексей Стефанов Соколов, 62 лет. Получает дохода 842 руб. 34 коп.
Уволен из 4-го класса Московской духовной семинарии. Поступил во диакона к Воскресенской Клинского уезда, Николожелезовского погоста церкви 2 декабря 1875 года. Перемещен на штатную вакансию на настоящее место 2 декабря 1885 года.
Вдов, в семействе у него дети: Анна (1878), Мария (1887).
Псаломщик Сергий Михайлов Колосов, 38 лет. В стихарь посвящен 26 июня 1909 года. Получает дохода 421 руб. 67 коп.
Уволен из 2-го класса Коломенского духовного училища. Определен к Преображенской церкви с. Молчанова Клинского уезда 27 июня 1908 года. Переведен на настоящее место 12 августа 1911 года.
В семействе у него жена Параскева Петрова, 40 лет.
Дети: Лидия (1902), Мария (1904), Александра (1906), Пелагия (1910), Клавдия (1913).
Церковный староста Алексей Александров Обухов, 48 лет. Жена Параскева Иванова, 45 лет.
Заштатный псаломщик Михаил Петров Колосов, 74 лет. В семействе у него жена Анна Николаевна, 71 год.

Ведомость о прихожанах
Число домов – 60.
Духовных, душ мужского пола – 7, душ женского пола – 16.
Дворян, душ мужского пола – 19, душ женского пола – 16.
Мещан, душ мужского пола – 176, душ женского пола – 192.
Крестьян, душ мужского пола – 56, душ женского пола – 69.
Итого, душ мужского пола 258, душ женского пола – 293.

КОЛОМЕНСКИЕ НОВОМУЧЕНИКИ
Продолжаем публиковать жития коломенских новомучеников, пострадавших за Христа в тридцатые годы ХХ века.
ПРОТОИЕРЕЙ  Александр ОРЛОВ

Образ священномученика Александра

Протоиерей Александр Орлов родился 6 августа 1885 года в селе Хонятино Коломенского уезда Московской губернии в семье священника Георгиевской церкви Василия Ильича Орлова.
В 1901 г. он окончил Коломенское духовное училище, в 1909 г. – Московскую духовную семинарию, и в 1911 г. был рукоположен во священника. С 1920 по 1923 гг. он учился на естественном факультете Московского университета. В 1923 г. семья отца Александра поселилась в селе Семеновском Царицынской волости в доме его тестя, священника Александра Крылова, а сам он с 1924 г. стал служить в Троицкой церкви в селе Троице-Голенищево Московского уезда (ныне один из районов Москвы). Одновременно он служил в молитвенном доме, издавна существовавшем в соседней деревне Матвеевская. Этот дом был закрыт под давлением властей в 1929 г.
К началу 1932 г. в ОГПУ стали поступать доносы, из которых сотрудники органов сделали заключение, что в «селе Троице-Голенищево… существует антисоветская группировка церковников, возглавляемая священником Орловым… и связанная с антисоветским элементом окрестных деревень – Матвеевская, Гладышево и др…».
12 февраля священник и двое крестьян были арестованы и заключены в Бутырскую тюрьму в Москве. Во время допросов один из крестьян показал, что они, собравшись в церковной сторожке, пили чай и вели разговоры о возможной скорой войне с Японией. Был допрошен в качестве свидетеля ответственный исполнитель Троице-Голенищевского сельсовета. Он, приведя нелепые аргументы, показал, что крестьяне и священник, по всей видимости, занимаются антисоветской агитацией.
24 февраля следователь допросил отца Александра, но тот опроверг своё участие в каких-либо беседах на политические темы.
В тот же день после допроса дежурного лжесвидетеля, крестьянина из Троице-Голенищева, отец Александр был вторично допрошен, однако все предъявленные ему обвинения вновь отверг.
Для усиления обвинений был вызван председатель сельсовета, который показал, что в августе 1930 г. в сельсовете «священник Орлов в присутствии… крестьян села Троице-Голенищево подрывал авторитет местной власти села», высказываясь против несправедливого по отношению к нему налогообложения.
17 апреля 1932 г. следствие было закончено. 8 мая того же года тройка ОГПУ
постановила освободить крестьян, лишив их на три года права проживания в
некоторых районах и областях, а священника приговорила к трём годам заключения в исправительно-трудовом лагере. Батюшку отправили в Медвежьегорск на строительство Беломорско-Балтийского канала.
Вернувшись в 1934 г. из заключения, отец Александр поселился сначала в селе Теремец Михневского района Московской области. В 1935 г. он переехал в село Гергиевский Погост Клинского района, а затем в село Павловская Слобода Истринского района. В 1936 г. скончался его тесть, священник Александр Крылов, и отец Александр переехал в село Семеновское, где все эти годы жила его семья. К этому времени он был возведён в сан протоиерея. Храм в селе был закрыт, но все знали отца Александра и обращались к нему для совершения треб, и он никому не отказывал.
Наступил 1937 год, когда гонения на Русскую Православную Церковь усилились и изыскивался любой предлог для ареста священников. Протоиерей Александр был схвачен 10 сентября 1937 г. и заключен в Таганскую тюрьму в Москве. 14 сентября следователь допросил священника, предъявив ему обвинение в контрреволюционной деятельности.
20 сентября к секретарю Семеновского сельсовета пришел сотрудник НКВД, которому та под диктовку составила справку, содержащую нелепейшие обвинения отца Александра в срыве колхозных работ в течение двух дней и невыполнении обязательства по мясопоставке за 1936-1937 гг. Данные в справке сведения были подкреплены показаниями вызванных дежурных лжесвидетелей, утверждавших среди прочего, «что священник создал паническое настроение среди населения в связи с переносом кладбища».
Несмотря на отказ батюшки признать себя виновным, 25 сентября следствие было окончено. 9 октября 1937 г. тройка НКВД приговорила отца Александра к расстрелу. Протоиерей Александр Орлов был казнён 13 октября 1937 г. и погребен в безвестной общей могиле на полигоне Бутово под Москвой.
Имя священномученика Александра Орлова включено в Собор новомучеников и исповедников Российских определением Священного Синода от 12 октября 2007 г.
Память святого совершается 13 октября.

Cвященник  Илия Зачатейский

Священник Илия, расстрельное фото

Священномученик Илия родился 12 июля 1884 года в селе Чаплыгино Бронницкого уезда Московской губернии в семье священника Александра Николаевича Зачатейского, служившего в Богородице-Рождественском храме того же села. В 1899 г. он окончил Коломенское духовное училище, а в 1905 г. – Московскую духовную семинарию.
С 1912 г. и до самой мученической кончины священник Илия Зачатейский прослужил в Покровском храме села Купелицы Верейского района Московской области. Здесь он встретил события 1917 года и был очевидцем восстания крестьян против жестокостей новой власти, произошедшего в 1918 г. в Верейском уезде.
В 1929 г. отец Илия был в первый раз административно осужден за неуплату повышенного сельскохозяйственного налога, которым был обложен как священнослужитель. Диакон церкви, в которой служил отец Илия, публично отказался от сана из-за конфискации у него земельного надела, чем вызвал возмущение жителей. 7 января 1930 г. за возбуждение недовольства в народе мероприятиями власти отец Илия был арестован и заключен в тюрьму г. Верея. На допросах священник никого не оговорил и категорически отверг все обвинения в свой адрес и в адрес арестованных с ним. 3 марта 1930 г. Особым Совещанием при Коллегии ОГПУ отец Илия был приговорён к 6 месяцам заключения, которые он отбыл частично в Верее, а частично в Бутырской тюрьме в Москве. В том же году после освобождения он был раскулачен, а ему самому было запрещено ходить по домам верующих для совершения треб.
Когда власти делали попытки закрыть храм (в 1935 г. сняли колокола), отец Илия активно призывал прихожан не допустить этого. 25 ноября 1937 г. он был арестован по обвинению в «контрреволюционной деятельности», заключен в тюрьму г. Можайска.
Все обвинения, навязываемые следователем, священник категорически отверг и виновным себя ни в чём не признал.
29 ноября 1937 г. тройка НКВД приговорила отца Илию к расстрелу. Священник Илия Зачатейский был расстрелян 9 декабря 1937 г. на полигоне Бутово под Москвой и погребен в безвестной общей могиле.
Имя святого Илии Зачатейского включено в Собор новомучеников и исповедников Российских определением Священного Синода от 26 декабря 2001 г. Память его совершается  9 декабря.

Диакон Димитрий Троицкий

Диакон Димитрий

Священномученик Димитрий родился в 1884 г. в селе Макшеево Коломенского  уезда Московской губернии в семье диакона Василия Троицкого. По окончании в 1901 г. (по другим данным в 1900 г.) Коломенского духовного училища он служил псаломщиком в Преображенском храме в селе Починки Егорьевского уезда Рязанской губернии (в 1922 г. оно вошло в состав Московской губернии). В 1924 г. он был рукоположен во диакона к этому же храму.
В 1930 г. за невыполнение возложенного на отца Димитрия как на священнослужителя повышенного обязательства по сдаче зерна он был приговорен судом к полутора годам высылки за пределы Московской обл. Вернувшись в 1932 г. по окончании срока в Починки, он снова стал служить диаконом в Преображенском храме.
 В январе 1933 г. власти арестовали настоятеля Преображенского храма священника Александра Боброва, диакона Димитрия и наиболее активных прихожан. Отец Димитрий отказался признать себя виновным в «антисоветской агитации против мероприятий советской власти в деревне», уклонился от дачи показаний против других обвиняемых. 19 мая 1933 г. Особая тройка ОГПУ приговорила его к трем годам ссылки в Казахстан.
В 1936 г. диакон Димитрий вернулся из ссылки в с. Починки. Так как его дом был конфискован, он поселился в церковной сторожке вместе с женой, которая работала сторожем при Преображенском храме. Из-за подорванного в тюрьме и ссылке здоровья он больше не мог служить диаконом и подал за штат, оставаясь ревностным прихожанином.
В 1937 г. снова поднялось гонение на Русскую Православную Церковь. В органы НКВД на отца Димитрия стали поступать различные доносы. 6 сентября 1937 г. он был арестован вместе со священниками Александром Бобровым и Николаем Федюкиным.
Находился в тюрьме в г. Егорьевске, затем был переведен в Москву. На допросах отказался признать себя виновным в «антисоветской агитации».
19 сентября Особая тройка УНКВД по Московской обл. приговорила диакона Димитрия Троицкого вместе с 2 иереями к расстрелу. 21 сентября 1937 г. он был расстрелян и погребен в безвестной общей могиле на полигоне Бутово под Москвой.
Имя святого Димитрия Троицкого включено в Собор новомучеников и исповедников Российских определением Священного Синода от 16 июля 2005 г. Память священномученика совершается 21 сентября.
 

 

СВИДЕТЕЛЬСТВО О ХРИСТЕ

Рассказ об исповеднике Иоанне

8 февраля в Троицком храме на Репне состоялась встреча: «Новомученики и исповедники Церкви Русской: опыт свидетельства о Христе, вере и церкви».
Великий пост – самое подходящее время для трезвения. Для того, чтобы осмыслить, чего в действительности стоит наша вера, нужно хорошо понимать, что цена за неё могут быть – спокойствие, благополучие, сама жизнь...
В годы репрессий пострадало, по разным данным, от 500 тыс. до 1 млн. человек. Только за четыре предвоенных года расстреляно свыше 110 тыс. представителей духовенства. К началу войны в СССР осталось 150 действующих храмов, порядка 300 священнослужителей и три архиерея. Иго безбожной власти продлилось ещё без малого пятьдесят лет…
В актовом зале воскресной школы Троицкого храма собрались прихожане и гости. В небольшом помещении разместили несколько стендов из выставки «Не стёртые в памяти», а также литературу, посвящённую новомученикам и исповедникам.
Открыл встречу настоятель храма, благочинный Коломенского округа протоиерей Владимир Пахачев. Он отметил, что новомученики – это молитвенники за нас. И хотя их жития не изобилуют чудесами, они совершили главное чудо – Русская Церковь живёт несмотря на то, что по всем житейским законам должна быть уничтожена...
Ведущий встречи – кандидат исторических наук Виталий Черкасов – привёл важные цифры: в настоящее время Русская Православная Церковь чтит память 2575 святых, из них 1776 – новомученики. Это почти две трети! То есть, фактически, наша Церковь – это Церковь новомучеников. Поэтому так необходимо сегодня вновь и вновь обращаться к опыту их жизни.
На встрече были представлены рассказы о трёх судьбах пострадавших за веру в Коломне (всего их на сегодняшний день 45).
Священноисповедник Феодосий (Ганицкий) стал епископом в 1920 году, когда гонения на Церковь уже шли полным ходом. В Коломне закрывались храмы, монастыри, духовенство арестовывали и ссылали. Пустели храмы: одни потеряли веру, другие боялись репрессий. Отток верующих давал возможность властям вполне легально закрывать храмы «за малоприходством». В эти годы владыка Феодосий совершал богослужение в каждом ещё открытом храме по очереди, привлекая на службы народ, всячески поддерживал монашескую жизнь. Его проповеди, открытые и смелые, вдохновляли верующих и раздражали власть. Несколько раз владыка подвергался арестам, сидел в Бутырке, отбывал срок на Севере. В 1933 году он освободился и поселился в с. Сушково Луховицкого района, рядом с Казанским храмом (в Коломну ему въезд был строго воспрещён). 3 мая 1937 г. 77-летний епископ отошёл ко Господу и был похоронен за алтарём церкви. С 2007 года его мощи пребывают в Богоявленском соборе Старо-Голутвина монастыря, а 3 мая отмечается Собор новомучеников и исповедников Коломенских.  
Преподобномученик Никон, будучи ещё священником Георгием Беляевым, был известен своей активностью: в селе Чашниково, где он служил до революции, создал общество трезвости, занимался просветительской работой. После смерти отца, настоятеля Троицкой церкви в с. Протопопове близ Коломны священника Николая Беляева, занял его место. Несмотря на трудные времена, о. Георгий не брал денег за требы, предоставив возможность прихожанам жертвовать самим кто сколько может. В праздник Крещения Господня он вывесил над церковной папертью плакат: «Религия – свет для народа!» У себя на дому организовал воскресную школу не только для детей, но и для взрослых.
Разумеется, эта деятельность не осталась незамеченной: о. Георгия арестовали. В ссылке он познакомился с епископом Феодосием, который постриг его в монахи с именем Никон (к этому времени батюшка овдовел). Возвратившись в Коломну в 1925 году, он стал настоятелем Богоявленского Старо-Голутвина монастыря. В 1929 году монастырь закрыли, братию арестовали, о. Никон был отправлен на Соловки. Последний его арест произошёл в 1937 г., а 10 декабря архимандрит Никон был расстрелян на Бутовском полигоне.
В Протопопове проживал и Иван Леонтьевич Летников, зажиточный крестьянин, впоследствии ставший лесопромышленником. С 1904 по 1929 г. он был старостой местной Троицкой церкви. В советские годы в просторном доме Летниковых была организована воскресная школа, где батюшка проводил занятия с детьми и взрослыми. Когда в 1929 году Ивана Леонтьевича арестовали, ему было почти 70 лет. Следователь требовал оговорить настоятеля церкви. Иван Леонтьевич отказался, обвинения в свой адрес не подписал и был выслан в Северный край на три года. Там он скончался 25 октября 1930 года на руках у сына Александра, также отбывавшего срок в этом лагере. Есть сведения, что хоронили Ивана Леонтьевича с непривычной для лагеря торжественностью, отпевали его священники из заключённых...
Вторая часть встречи была посвящена обсуждению услышанного. Участники пытались ответить на вопросы: что стремились сохранять в Церкви новомученики и исповедники ХХ в.? Что нам важно воспринять из их опыта?
Как мы можем свидетельствовать о Христе, вере и Церкви, не закрывая глаза на существующие серьёзные проблемы?
 В ХХ веке для Русской Церкви сложилась ситуация, неслыханная в предыдущее время: государство не только перестало её поддерживать, но и начало всячески уничтожать. Нужно было учиться жить в этих условиях. То, в каких формах это делала Церковь в лице своих лучших представителей, – важный опыт для современных православных. Сохранять христианскую свободу, верность, трезвенность – очень важно и сейчас.
В.Черкасов:
– До революции ведь было просвещение: были церковно-приходские школы, семинарии, духовные академии… Но почему-то всё это рухнуло в 1917-м году. Если быть честными, то гонителями Церкви были, в большинстве своём, крещёные люди… Этот факт требует большого осмысления.
Доктор исторических наук А.Мазуров:
– Новомученики нужны, чтобы нам возгораться и укрепляться в вере. Я это почувствовал в связи с недавними событиями, когда 40 христиан-коптов были казнены буквально «на наших глазах». У них был выбор: если бы они отреклись от Христа, остались живы. Сколько же стоят наши слова и поступки? Дорого стоят – жизнь целую. Сейчас в нашей стране прославлено около двух тысяч новомучеников. Но ещё больше тех, кто новомучениками не стал. Так всегда бывает: явились светильники веры, явились и гонители – кто допрашивал, отправлял в лагеря, убивал... Это хорошо бы помнить, особенно тем (в том числе и православным), кто сейчас повторяет, что «при Сталине порядка было больше». Это примерно то же самое, что римского императора Диоклетиана провозгласить образцом государственного деятеля. Ещё очень важно, что всё происходило совсем недавно – вот в этих храмах, монастырях, домах. Новомученики ходили по тем же улицам, что и мы с вами, и тем живее для нас прикосновение к их опыту.
В завершение отец Владимир высказал пожелание, чтобы подобные встречи прошли и в других храмах благочиния, а также в школах и учреждениях культуры.
Сейчас пишется икона «Новомученики и исповедники Коломенские». Она не будет иметь постоянного места пребывания, а станет переноситься из одного храма в другой, по местам служения коломенских новомучеников и исповедников.
Владислава СОЛОВЬЁВА

 

ОНИ УЧИЛИСЬ В КОЛОМНЕ...
Священномученик Василий

Священномученик Василий

Протоиерей Василий родился 25 января 1875 года в селе Андреевском Коломенского уезда Московской губернии в семье священника Ивана Васильевича Холмогорова. Учился в Коломенском духовном училище, которое окончил предположительно в 1888 г., а затем в 1894 г. – Московскую духовную семинарию. В 1895 г. Василий Иванович был назначен псаломщиком в Успенский собор г. Дмитрова. В 1903 г. рукоположен во священника к Успенскому храму в селе Морозово Дмитровского уезда Московской губернии.
22 июня 1911 г. отец Василий был направлен служить в Никольский храм в селе Полтево Богородского уезда (ныне Балашихинский район), где был заведующим и законоучителем Полтевской церковно-приходской школы до её закрытия советской властью. В 1921 г. награждён наперсным крестом и через некоторое время возведён в сан протоиерея.
После закрытия Никольского храма властями в середине 1930-х гг. отец Василий стал служить в Преображенском храме в селе Остров Подольского уезда (ныне входит в черту Москвы).
25 ноября 1937 г. сотрудники НКВД допросили дежурных лжесвидетелей, жителей села Остров, которые дали нужные показания. 26 ноября отец Василий был арестован и заключён в Таганскую тюрьму и через день допрошен. На обвинения следователя священник категорично ответил, что контрреволюционной агитации не вёл и виновным себя не признаёт.
29 ноября следствие было закончено, и 1 декабря тройка при УНКВД по Московской области приговорила протоиерея Василия к десяти годам заключения в исправительно-трудовых лагерях.
9 января 1938 г. он прибыл в Сиблаг в Новосибирской области, а уже 16 января скончался в Сусловском отделении Сиблага и был погребен в безвестной могиле.
Имя священномученика Василия Холмогорова включено в Собор новомучеников и исповедников Российских определением Священного Синода от 24 декабря 2010 г. Память его 16 января.
 

Священномученик Иоанн

Священномученик Иоанн

Протоиерей Иоанн Державин родился 25 мая 1878 года в селе Анофриево Никольской волости Рузского уезда Московской губернии в семье псаломщика Николая.
В 1894 г. он окончил Коломенское духовное училище, а в 1901 г. – Московскую духовную семинарию и был назначен учителем церковноприходской школы при Богородице-Рождественской церкви в селе Вихрово Серпуховского уезда. С 1902 по 1904 гг. был законоучителем в Горшковской церковноприходской школе Гуслицкого округа Богородского уезда. Женился, впоследствии у них с супругой Пелагией Петровной родилось девять детей.
7 августа 1904 г. епископ Дмитровский, викарий Московской епархии Трифон (Туркестанов) рукоположил Ивана Николаевича во священника к Никольской церкви в селе Милет Богородского уезда. С этого же времени он стал законоучителем в Милетском земском начальном училище. За благоговейное исполнение священнических обязанностей и за усердное проповедание слова Божия отец Иоанн в 1911 г. был награжден набедренником.
В 1929 г. усилились гонения на Русскую Православную Церковь, власти стали искать лжесвидетелей и допрашивать их. В декабре 1929 г. двое из лжесвидетелей заявили, что священник Иоанн Державин выступал с проповедями антисоветского характера. Опираясь на эти показания, ОГПУ 3 февраля 1930 г. арестовало отца Иоанна, и он был заключен в Бутырскую тюрьму. На допросах священник виновным себя не признал.
22 марта 1930 г. тройка ОГПУ приговорила батюшку к трём годам ссылки в Северный край.
Вернувшись из ссылки, отец Иоанн был направлен служить в храм в село Ильинское-Ярыгино Сычевского района Смоленской области. 12 февраля 1935 г. его назначили служить в храм в село Ново-Александровка Шаховского района Московской области, а 5 марта 1937 г. – в Троицкую церковь села Каменка Ногинского района. За самоотверженную и безупречную службу отец Иоанн был возведён в сан протоиерея и награжден крестом с украшениями.
29 ноября 1937 г. он был арестован по обвинению «в активной контрреволюционной деятельности» и заключен в тюрьму г. Ногинска. Отец Иоанн не признал себя виновным. 3 декабря тройка НКВД приговорила отца Иоанна к расстрелу. Протоиерей Иоанн Державин был казнён 15 декабря 1937 г. на полигоне Бутово под Москвой и погребен в безвестной могиле. Причислен к лику святых новомучеников и исповедников Российских на Архиерейском Соборе Русской Православной Церкви в августе 2000 г. Память 15 декабря.

 

СОБОР КОЛОМЕНСКИХ НОВОМУЧЕНИКОВ

Собор новомучеников – выпускников Коломенского духовного училища

8 февраля Церковь совершает празднование Собора новомучеников и исповедников Российских. В Коломне просиял целый сонм таких подвижников. Публикуем уточнённый и дополненный список и молитвенно взываем: «Святые новомученики и исповеники коломенские, молите Бога о нас!»
Священноисповедник Феодосий (Ганицкий), епископ Коломенский и Бронницкий
Епископ Феодосий (в миру Иван Федорович Ганицкий) родился 30 июля 1860 г. в селе Руда Киевской губернии.  В 1920 г. стал епископом Коломенским и Бронницким, викарием Московской епархии. Служил в Успенском соборе Коломны и жил в доме соборного протоиерея Василия Пробатова. Претерпел несколько арестов и заключений. В 1930 г. приговорён к ссылке в Северный край. В 1933 г. его освободили. Последние годы жизни провёл в селе Сушково под Луховицами. Скончался 3 мая (день памяти) 1937 года.
Священномученик Григорий (Лебедев), епископ Шлиссельбургский
Епископ Григорий (в миру Александр Лебедев) родился в Коломне 24 ноября 1878 г.. Закончил Коломенское духовное училище. 2 декабря 1923 г. стал епископом Шлиссельбургским, викарием Петроградской епархии. Дважды арестовывался. Находясь на покое, в 1927 г. уехал на родину, в Коломну, где много работал над богословскими трудами. Казнён 17 сентября (день памяти) 1937 г..
Преподобномученик Никон (Беляев)
Архимандрит Никон (в миру Георгий Николаевич Беляев) родился 15 августа 1886 года в селе Савельево Серпуховского уезда. Окончил Коломенское духовное училище и Московскую духовную семинарию. Служил в Троицкой церкви села Протопопово Коломенского уезда. Расстрелян 10 декабря (день памяти) 1937 года в Бутово.
Преподобномученик Иоасаф (Шахов)
Игумен Иоасаф (в миру Иосиф Иванович Шахов) родился в 1870 году в селе Ильинском Ярославской губернии. Постриг и священный сан принял в Николо-Пешношском монастыре. С 1928 г. служил в храме Живоначальной Троицы в селе Поповка (ныне Октябрьское) Коломенского района. Расстрелян 22 марта (день памяти) 1938 года.
Священномученик Вениамин Фаминцев
Протоиерей Вениамин родился 19 января 1873 года в Коломне в семье настоятеля Петропоавловской церкви. Окончил Коломенское духовное училище. В 1918 г. служил в Крестовоздвиженском храме в Коломне. С 1919 г. – в храме Рождества Богородицы в селе Мещерино Коломенского уезда (ныне Ступинский район).  Расстрелян 14 марта (день памяти)  1938 года в Бутово.
Священномученик Виктор Смирнов
Протоиерей Виктор родился 20 октября 1875 года в селе Ильинское Звенигородского уезда. Служил в Ильинском храме в селе Сандыри Коломенского уезда, затем в Троицком храме Протопопова близ Коломны. Расстрелян 8 декабря (день памяти) 1937 года в Бутово.
Священномученик Константин Пятикрестовский
Протоиерей Константин родился 31 мая 1877 года в Москве. Служил в Михайло-Архангельском храме села Коробчеево Коломенского уезда. 6 марта (день памяти) 1938 года умер в больнице Мариинского концлагеря.
Священномученик Матфей Алонин
Протоиерей Матфей родился 1 августа 1879 года в селе Стенькино под Рязанью. Последние годы жизни служил в Никольской церкви в Старках и в Успенском храме села Мячково Коломенского района. Казнён в 1937 г. в Бутово. Память 25 ноября.
Священномученик Николай Постников
Протоиерей Николай родился 19 декабря 1892 г. в селе Маливо Коломенского района. Служил в Казанской церкви села Шеино Егорьевского уезда. Расстрелян 9 декабря (день памяти) 1937 года в Бутово.
Священномученик Павел Косминков
Протоиерей Павел родился в 1875 году в селе Новинки Серпуховского уезда. С 1900 г. служил в Покровской церкви села Лысцево Коломенского уезда. После революции отец Павел был возведен в сан протоиерея и назначен благочинным. Приговорён к 10 годам заключения в ИТЛ, где умер в 1938 г. Память 2 марта.
Священномученик Павел Преображенский
Протоиерей Павел родился 10 декабря 1882 года в селе Воскресенском (ныне г. Воскресенск). Окончил Коломенское духовное училище. Расстрелян 21 октября (день памяти) 1937 года в Бутово.
Священномученик Александр Лихарев  
Протоиерей  Александр родился 22 января 1876 года в селе Синьково Бронницкого уезда. Окончил Коломенское духовное училище. Служил в столичных и подмосковных храмах. В 1937 г. приговорён к 10 годам заключения в ИТЛ. Скончался 17 марта (день памяти) 1938 г. в лагерной больнице от дизентерии.
Священномученик Александр Орлов
Протоиерей Александр родился 6 августа 1885 года в селе Хонятино Коломенского уезда. Окончил Коломенское духовное училище. Служил  в подмосковных храмах. В 1937 г. был расстрелян в Бутово. Память 13 октября.
Священномученик Василий Холмогоров
Протоиерей Василий родился 25 января 1875 года в селе Андреевском Коломенского уезда. Учился в Коломенском духовном училище. Служил в разных подмосковных храмах. В 1937 г. приговорён к 10 годам заключения в ИТЛ. Скончался 16 января (день памяти) в Сиблаге.
Священномученик Александр Русинов
Протоиерей Александр родился в Коломенском уезде, в с. Куркине, в семье священника. Окончил Коломенское духовное училище. Был настоятелем церкви Косьмы и Дамиана в Болшеве. 31 января (день памяти) 1938 г. был расстрелян на Бутовском полигоне.
Священномученик Иоанн Державин
Протоиерей Иоанн родился 25 мая 1878 г. в селе Анофриево Рузского уезда. Окончил Коломенское духовное училище. Служил в разных храмах Подмосковья. В 1937 г. расстрелян на полигоне Бутово. Память 15 декабря.
Священномученик Иаков Бриллиантов
Священник Иаков родился 7 марта 1871 года в селе Никулино Бронницкого уезда. Окончил Коломенское духовное училище. Служил во Владычнем женском монастыре Серпухова. В 1929 г. переведён в Богоявленский храм Коломны. В 1931 г. исполнял обязанности благочинного. Был одним из лучших преподавателей Закона Божия во всей епархии. Отец многодетного семейства. Казнён 2 декабря (день памяти) 1937 года на полигоне Бутово.
Священномученик Александр Соловьев
Священник Александр родился 18 августа 1893 года в селе Богородском Коломенского уезда. Служил вплоть до кончины в храме села Сляднево Волоколамского района. Был расстрелян 5 ноября (день памяти) 1937 года в Бутово.
Священномученик Алексий Троицкий
Священник Алексий родился 1 февраля 1875 года в Коломне в семье псаломщика Богословской церкви. По нашему мнению, окончил Коломенское духовное училище. Служил в Спасском храме села Волынское Московского уезда. Скончался в заключении 20 февраля (день памяти) 1942 г.
Священномученик Андрей Шершнев
Священник Андрей родился в 1869 году в селе Нижнее Маслово Зарайского уезда. Служил в церкви села Троицкие-Озерки Коломенского района, а затем в Введенской церкви села Чанки.  Расстрелян 8 декабря (день памяти) 1937 г. в Бутово.
Священномученик Василий Горбачев
Священник Василий родился 4 апреля  1885 г. в селе Нарышкино Саратовской губернии. Служил диаконом, а с 1936 года священником в Парфентьеве. Был расстрелян 26 февраля (день памяти) 1938 года на полигоне Бутово.
Священноисповедник Георгий Троицкий
Священник Георгий родился в 31 октября 1873 г. в селе Дарищи Коломенского уезда. Служил в сельских храмах Серпуховского района. В 1930 г. приговорён к ссылке. Там и скончался в 1931 г. от брюшного тифа. Память 29 октября.
Священномученик Димитрий Розанов
Священник Димитрий родился 10 октября 1889 года в селе Бардино Коломенского уезда (ныне Ступинский район). Окончил  Коломенское духовное училище. Служил в храме Михаила Архангела в селе Починки Коломенского уезда (ныне также Ступинский район). Был приговорён к 10 годам заключения. Скончался в Бамлаге в  1938 г. Память 31 марта.
Священномученик Евгений Исадский
Священник Евгений родился в 1879 году в селе Погост-Преображенский Егорьевского уезда. Служил в Петропавловской церкви села Маливо близ Коломны.  Скончался в одном из Беломорско-Балтийских концлагерей в 1930 г. Память 31 января.
Священномученик Александр Минервин
Священник Александр родился 22 мая 1888 года в селе Петровском Бронницкого уезда. Окончил Коломенское духовное училище. Служил в храме Рождества Христова в селе Варварино Подольского района. Расстрелян в 1938 г. в Бутово. Память 17 февраля.
Священномученик Иоанн Калабухов
Священник Иоанн родился 13 ноября 1873 года в селе Толобино Серпуховского уезда. Служил в храме села Протопопова Коломенского уезда. Расстрелян в 1938 г. в Бутово. Память 26 февраля.
Священномученик Иоанн Стрельцов
Священник Иоанн родился 21 мая 1872 года в селе Гридино Бронницкого уезда. Окончил Коломенское духовное училище. Служил в сельских храмах Бронницкого уезда. Скончался в 1938 г. в ИТЛ в Амурской области. Память 14 марта.
Священномученик Матфей Рябцев
Священник Матфей родился 1 августа 1870 года в селе Николаевская Тума Рязанской губернии. Служил сначала в храме села Макшеево под Коломной, а затем в Вознесенском соборе г. Касимова. В 1918 г. был расстрелян в Касимове.
Священномученик Сергий Бажанов
Священник Сергий родился 3 февраля 1883 года в селе Сандыри Коломенского уезда. Окончил Коломенское духовное училище. Был рукоположен во диакона к коломенскому Успенскому собору. С 1918 г. служил священником в Троицкой церкви села Троицкие Озерки Коломенского уезда. В 1923 году переведен в Иоанно-Предтеченскую церковь в Городищи. Погиб в 1937 г. в Бутово. Память 31 октября.
Священномученик Сергий Кочуров
Священник Сергий родился 17 мая 1892 г. в деревне Деревягино Рязанской губернии. С 1929 г. служил в Ильинской церкви в селе Сандыри на окраине Коломны. В 1940 г. был приговорён к 8 годам заключения в ИТЛ. Скончался в 1941 г. в Богославлаге в Екатеринбургской области.  Память 12 декабря.
Священномученик Сергий Лосев
Священник Сергий родился 20 сентября 1893 года в селе Ванилово Бронницкого уезда. Окончил Коломенское духовное училище. Служил в храме Рождества Богородицы в Капотне. Приговорён к 10 годам ИТЛ. Скончался в 1942 г. в заключении. Память 29 сентября.
Священномученик Илия Зачатейский
Священник Илия родился 12 июля 1884 года в селе Чаплыгино Бронницкого уезда. Окончил Коломенское духовное училище. Служил в Покровском храме села Купелицы Верейского района. Расстрелян 9 декабря (день памяти) 1937 г. в Бутово.
Священномученик Петр Успенский
Священник Петр родился 12 июля 1876 в селе Малое Алексеевское Коломенского уезда (ныне Ступинский район). Учился в Коломенском духовном училище. Служил в Предтеченском храме села Ивановского под Серпуховом. Скончался в 1938 г. в заключении. Память 12 марта
Священномученик Димитрий Троицкий
Диакон Димитрий родился в 1884 г. в селе Макшеево близ Коломны. Окончил Коломенское духовное училище. Служил в Преображенском храме в селе Починки Егорьевского уезда. 21 сентября (день памяти) 1937 г. он был расстрелян в Бутово.
Священномученик Григорий Самарин
Диакон Григорий родился 9 января 1893 года в селе Салмановка Пензенской губернии. С 1935 г. служил в Петропавловском храме Коломны. Умер от воспаления легких в лагере в Хабаровском крае в 1940 г. Память 11 июля.
Преподобномученица Антонина (Степанова)
Монахиня Антонина (в миру Анна Ивановна) родилась в 1886 году в Москве. В одиннадцать лет поступила в Успенский Брусенский монастырь в Коломне и приняла здесь монашеский постриг с именем Антонина. Подвизалась в обители до самого её закрытия в 1920 году. Казнена 15 декабря (день памяти) 1937 года в Бутово.
Преподобномученица Мстислава (Фокина)
Монахиня Мстислава (в миру Мария Семеновна) родилась в 1895 году в деревне Малое Уварово Коломенского уезда в семье рабочего коломенского завода. Прислуживала в Покровской церкви Коломны. 10 марта (день памяти) 1938 г. она была казнена в Бутово.
Мученица Вера Графова
Послушница Вера родилась в 1878 году в селе Соболево Богородского уезда в семье крестьянина. В 1903 году поступила в Брусенский монастырь, где подвизалась на различных послушаниях до 1918 года. Умерла в ссылке в 1932 году (точная дата смерти неизвестна).
Мученица Мария Журавлева
Послушница  Мария родилась в 1869 году в селе Городец Коломенского района в семье крестьянина. В 1886 г. поступила в Успенский Брусенский монастырь, где подвизалась до его закрытия в 1920 году. Расстреляна 15 декабря (день памяти) 1937 г. в Бутово.
Преподобномученицы Ксения  (Петрухина) и Анна (Горохова)
Послушница Ксения родилась в 1897 году в селе Чанки Коломенского уезда. В 1913 году она поступила послушницей в Успенский Брусенский монастырь в Коломне. Послушница Анна родилась в 1896 году также в Чанках в семье крестьянина. С 1914 г. подвизалась в Брусенской обители.
Обе сестры во Христе были расстреляны в 1938 г. в Бутово. Память 20 марта.
Мученик Димитрий Вдовин
Родился 3 февраля 1883 года в Коломне. В 1922-29 гг. был церковным старостой коломенского Успенского кафедрального собора, а затем церкви Троицы-на-Репне. Умер в 1942 г. в Средне-Бельском ИТЛ. Память 23 апреля.
Исповедник Иоанн Летников
Иван Леонтьевич родился в 1860 году в селе Протопопово Коломенского уезда. Был старостой местного храма. Умер в ссылке в Архангельске 25 октября (день памяти) 1930 года.
Мученик Петр Троицкий
Родился 11 февраля 1889 г. в селе Макшеево Егорьевского уезда. Окончил Коломенское духовное училище.  Служил псаломщиком в церкви родного села. Умер в карельском концлагере  в Медвежьегорске в 1938 г.
Мученик Гавриил Фомин
Гавриил Харитонович родился в 1882 году в селе Ивачево Зарайского уезда в семье крестьянина. В 1925-1926 годы жил в селе Городец Коломенского района и помогал здесь священнику Никольского храма. Скончался в 1942 г. в Унженском концлагере НКВД. Память22 апреля.

 

Исповедник Иоанн Летников

Летниковы. 1914-15 гг.

Чем дальше мы от тех тревожных лет гонений, тем величественнее и недостижимей нам кажутся подвиги тех, кто не предал свою веру, не оклеветал священнослужителей, не дал легко разрушить Церковь, понёс страдания и претерпел мучения за веру и свои убеждения. И такие события есть в истории, наверняка, многих семей и рассказ о них может жить веками, переходя из рода в род. И каждое новое поколение хочет слышать его, а слыша, становится сильнее духом, потому что узнаёт, от какого корня ведёт свой род.          

Коломенский исповедник Иоанн Леонтьевич Летников родился в селе Протопопово в 1860 году. Само название села говорит об отношении к священнослужительскому сословию. Иоанн Леонтьевич был родом из небогатой, даже обедневшей семьи. Отец его, по некоторым сведениям, был не местным, а выходцем из-под Орла.

Поправив своё положение благодаря удачному браку с дочкой богатого лесопромышленника Андрея Салтыкова – Екатериной Андреевной, Иван Леонтьевич сам начинает оказывать помощь нуждающимся односельчанам.

Андрей Павлович Салтыков (1825-1905 – годы жизни указаны на памятнике в Протопопове), несмотря на то, что его будущий зять был небогат, дал согласие на брак. Салтыков был владельцем нескольких барж и пароходов на Оке. Занимался в основном тем, что сплавлял лес по реке. В Коломне, там, где сейчас мебельная фабрика на улице Льва Толстого, располагался лесопилочный завод. Этот заводик и унаследовал Иван Леонтьевич. Он также занимался сплавлением леса и покупкой ржи, которую затем перемалывали в муку и отвозили в Москву на продажу.

У А.П.Салтыкова было двое детей: дочка Екатерина, ставшая супругой Ивана Леонтьевича, и сын Иван. Иван Андреевич, унаследовав от отца капитал и, будучи бездетным, стал заниматься благотворительностью. На его средства в Протопопове были построены: школа, пожарный склад, магазин, завершена начатая отцом Троицкая церковь.  В Рязани на его же средства был возведён целый госпиталь.

 У Ивана Леонтьевича и Екатерины Андреевны было четверо сыновей (Федор, Сергей, Александр и Иван) и две дочери (Александра и Серафима). Впоследствии в 30-е гг. трое сыновей: Федор, Сергей, Александр были репрессированы и приговорены к заключению в трудовом лагере на севере. Федор и Сергей (последний был учителем), не выдержав тяжёлых условий,  сгинули, не оставив о себе вестей. А Александр Иванович, обвинение которому было предъявлено в связи с владением продуктовой палаткой и торговой деятельностью, отбыв срок, возвратился. Семейное предание гласит, что Александр находился в соседнем лагере с отцом под Архангельском.  Когда ему сообщили, что умер отец, лагерное начальство дало возможность попрощаться с ним, и тот, взяв тело отца из саней, куда было сложено множество трупов ссыльных, договорился, чтобы его отпели и похоронили отдельно, а не в общей могиле. По воспоминаниям А.Летникова, его отца отпевали более 40 священников, находящихся в лагерном заключении.

Александр Иванович, вернувшись из ссылки, не озлобился на тех односельчан, которые, очевидно, ожидая благоволения со стороны новой власти, написали на него донос. Вера Христова поистине помогала выжить и перенести все трудности, выпавшие на его долю.

Известно ещё о нескольких событиях из жизни Александра Ивановича Летникова, свидетельствующих о присутствии особого Божьего знамения над этими людьми. Так в 1914 году началась Первая мировая война. Александр был отправлен на фронт. Сохранилась фотография, которая была сделана перед самой его мобилизацией. На ней Александр стоит первый слева во 2-м ряду рядом со своим отцом, а внизу сидят (слева направо) его жена и мама с внучкой. В одном из сражений пуля, которая летела ему в висок, чудесным образом попала в обручальное кольцо и отрикошетила (он в тот момент целился в противника).

В 1918 году Иван Леонтьевич Летников добровольно передал лесопильный завод государству, а сам занялся крестьянским трудом.   

Троицкая церковь, что в Протопопове, была перестроена Андреем Салтыковым и достраивалась уже при его сыне Иване Андреевиче. В 1897 году в церкви были возведены приделы во имя Святогорской иконы Божией Матери и преподобного Андрея Критского. С 1902 по 1929 год Иоанн Леонтьевич был старостой этого храма. Именно в его доме проводились духовные беседы для взрослых сельчан.

1 октября 1929 года приходской совет Троицкого храма решил добиваться освобождения арестованного настоятеля – священника Иоанна Калабухова. Трое – псаломщик, председатель церковного совета и церковный староста –выступили с этой инициативой. Через несколько дней все просители, в том числе Иоанн Леонтьевич, были арестованы. Ещё задолго до своего заключения церковный староста активно выступал в защиту храма, не давая его закрывать. Во время допроса он отказался подписать лжесвидетельство на священника. 12 октября следователь зачитал ему постановление о предъявлении обвинения, подписывать которое Иоанн Леонтьевич отказался. 17 октября состоялся дополнительный допрос и в тот же день ему объявили об окончании предварительного следствия. «Виновным себя в предъявленном мне обвинении не признаю,» – заявил он следователю. Иоанн Летников был приговорён к ссылке в Северный край на три года. И на фотографии по глазам видно, что он не сломлен.   

Выезжая в ссылку из родного села, Иоанн Леонтьевич, которому в то время минуло семьдесят, был сильно болен и понимал, что этот путь станет для него последним. Он остановился рядом с церковью, встав на колени, поцеловал землю и,  как бы предвидя будущее, сказал: «Больше я сюда не вернусь».

Исходя из официальной версии, тяжелые условия этапа и заключения на крайнем севере окончательно подорвали здоровье Иоанна Леонтьевича. 25 октября 1930 года он скончался в одном из архангельских лагерей.

По другой версии, Иоанн Летников в лагере заступился за священнослужителей и архиереев, которые были приговорены к расстрелу, и пострадал вместе с ними.

После ареста и высылки Иоанна Леонтьевича начались долгие страдания его семьи. Осенью 1931 года по распоряжению сельсовета были произведены опись и изъятие «дома с надворными постройками». Дом использовался сельсоветом под медицинский пункт.  Положение жены и близких исповедника было «ужасно, т.к. не имели жилплощади и ночевали по знакомым». К тому же, семья Летниковых была лишена продовольственных карточек.

21 июля 1932 года на основании постановления Московского Областного Финансового отдела дом был возвращён Летниковым. Однако во время Великой Отечественной войны часть дома использовалась воинской частью как конюшня. Дом сохранился до наших дней и в нём живут потомки исповедника Христова.

Троицкую Церковь в Протопопове, которую постепенно разрушали сами жители, разбирая на кирпич для своих дворовых построек, окончательно снесли после войны во второй половине 40-х годов.

Есть немало деревень и сёл, где были разрушены церкви. И многие из них к настоящему времени практически вымерли. Но, несмотря на это безбожное преступление, Протопопово выстояло и живёт, благодаря в том числе и молитвам исповедника коломенского Иоанна Леонтьевича Летникова.

Святый исповедниче Христов Иоанне, моли Бога о нас!

Михаил Воробьёв

 

СВЯТОЙ АНТИФАШИСТ

Святой Александр

5 февраля 2012 г., в день Собора новомучеников и исповедников Российских, в Мюнхене состоялось прославление в лике святых Александра Шмореля. Он был одним из активистов антифашистской организации «Белая роза» и за свою деятельность был казнен гитлеровцами 13 июля 1943 года.

Листовки с цитатами из классиков

Александр Шморель – русский по матери, немец по отцу, православный по вере – как личную трагедию переживал тот факт, что народы этих стран уничтожают друг друга. Его дед по матери был православным священником. Во время гражданской войны семья бежала в Баварию, в Мюнхен, – тогда Александру было два года. Здесь он вырос, поступил в университет. В университете встретил друзей, с которыми читал и обсуждал книги религиозно-философского содержания. Круг единомышленников постоянно расширялся. Одним из них становится профессор Курт Хубер, известный своими критическими высказываниями в адрес режима. В своем кругу молодые люди находят отдушину от угнетающей атмосферы войны и диктатуры, но вместе с тем растёт чувство необходимости действовать против внешнего разрушения страны и внутреннего разложения людей, искалеченности ума и совести. Весной 1942 года Ганс Шоль находит в своём почтовом ящике листовку с проповедью католического епископа Мюнстерского фон Галена, открыто выступающего против нацистов. Так рождается идея именно листовками призывать людей к сопротивлению.

Почему «Белая роза» стала символом группы? В дневниковых записях молодых людей, основавших движение, этому нет четкого объяснения. До сих пор строятся догадки: или на это их натолкнул роман Достоевского «Братья Карамазовы», где на гроб Илюшечки была положена белая роза –символ возрождения и вечной жизни. Нельзя исключить и «Божественную комедию» Данте. «Небесная роза» Данте уже стала однажды символом молодежной группы Bundisch Jugend в начале тридцатых годов. Членом этой группы был и Ганс Шоль, вплоть до 1933 года, когда пришедшие к власти национал-социалисты её запретили.

За очень короткий срок с весны 1942 года члены «Белой розы» нашли помощников и единомышленников как в студенческой среде, так и среди профессуры. Были написаны и распространены десятки тысяч листовок по всей Германии.

Содержание и стиль листовок «Белой розы» были необычны. В них, конечно, встречались слова «Свобода! Долой Гитлера! Гитлер – массовый убийца!», но в основном тексты изобиловали выдержками из классиков – Аристотеля, Гете, а также текстов Священного Писания. Задача состояла в том, чтобы немецкая интеллигенция осознала положение, в котором пребывает Германия, поняла, какую опасность гитлеровский режим несёт миру. Это была попытка разбудить сознание, воззвать к совести.

Первый текст листовки «Белой розы» с цитатами из немецкого поэта XIX века Готфрида Келлера звучал так: «Опустевшая земля проросла бурьяном, народ пребывает в состоянии позора, преступники торжествуют. Слишком поздно мы вспомнили утраченные истины: все добрые люди рассеялись, а имя злым легион».

 «Горе постигло дома русских, польских, немецких крестьян, некому утешить плачущих матерей. Гитлер отнял у них самое дорогое, подверг их детей абсурдной смерти и продолжает нагло их обманывать. Каждое слово, произносимое Гитлером, есть ложь. Когда он говорит “мир” – он думает о войне. Когда, богохульствуя, он ссылается на Всемогущего, он думает о силах зла, о падшем ангеле и о сатане. Его рот есть зловонная адова пасть, его мощь обращена на погибель».

Листовки «Белой розы» перепечатывают на машинке, рассылают наугад, бросают в почтовые ящики, но уже следующие, размноженные на ротаторах, члены «Белой розы» Александр, Ганс и Вилли в чемоданах развозят по всей Германии. Вскоре к ним присоединяется сестра Ганса Софи. Поступив в Мюнхенский университет, она быстро осваивается в кругу друзей своего брата и становится одним из самых активных членов «Белой розы». 27 июля 1942 года она пишет подруге: «Ганс на прошлой неделе попал на Восточный фронт, в Россию со всеми остальными, которые в течение прошедших недель и месяцев стали мне друзьями».

«...Я ВЕРНУСЬ В РОССИЮ»

Летом 1942 года в деятельности «Белой розы» наступает пауза: её организаторы Ганс Шоль и Александр Шморель как студенты-медики посланы на Восточный (русский) фронт. Они оказались в Гжатске, в медбатальоне, где работали санитарами. В письмах с фронта Александр старался рассказать своему отцу, что он видит и как воспринимает Россию: «Сегодня мы с Гансом были в церкви. Нас окружала толпа молящихся стариков, женщин и детей. Как они молились! Как пели! Удивительно, что за все годы страшной богоборческой власти у этого народа осталась вера. Её не смогли убить ни репрессии, ни лагеря. Когда кончится война, я вернусь в Россию…»

«Господь, Создатель наш! Ты сотворил не только прекрасный мир, но и человечество, но сейчас я вижу, как это человечество ужасно, оно разрушает не только Твое создание, но и уничтожает себя. Мой пессимизм усиливается, я бы хотел освободиться от этого, потому что жить с этим греховно. Немцы – конченая нация… Помоги нам, Господи, и защити детей Твоих! – молился Ганс на страницах своего дневника. – Я в России, мы с Александром работаем с утра до ночи. Хороним, перевязываем раненых, ездим по селам, где очень много инфекционных больных. Моя душа страдает, я больше не думаю о прекрасном искусстве, Достоевском и Генделе… Я окружен красивейшей природой, березы в своем предсмертном, траурном уборе из прозрачной золотой листвы трепещут на холодном ветру, но вот-вот их прихватит морозом, и листья опадут… но воспоминание о красоте останется в нас навсегда. Что останется от нас? Я заметил, что личность, не только у нас, но и здесь, в России, стирается, превращается в чистый гладкий лист».

Смертники

После трехмесячного пребывания на фронте Александр и Ганс возвращаются в Мюнхен. «Белая роза» устанавливает контакты с подпольными организациями в других городах Германии. Поражение вермахта под Сталинградом удвоило силы европейского Сопротивления, и члены «Белой розы» стали продумывать политическую концепцию свободной Германии. Казалось, что победа близка! Но 18 февраля 1943 года в то время, когда очередные листовки были разбросаны по всему Мюнхенскому университету, здание оцепляют солдаты, молодых людей арестовывают, увозят в тюрьму, и уже на следующий день их судит чрезвычайный суд вермахта, занимавшийся делами о государственной измене, шпионаже и других политических преступлениях.

«Мои любимые родители! – пишет в день объявления приговора Ганс. – Я полон сил и спокойствия. Приму ещё Святые Тайны и блаженно отойду. Дам еще прочитать себе 90-й псалом. Благодарю вас, что вы мне подарили столь богатую жизнь…»

Из камеры смертников за одиннадцать дней до казни Александр пишет своей сестре: «…Господи, слава Тебе! Мы никого не выдали. Возблагодарим Господа за силы, которые он нам дает в борьбе с сатаной. Пусть мы погибнем, но зато у многих немцев откроются, наконец, глаза.

… Ты, вероятно, удивишься, если я напишу тебе, что внутренне я становлюсь с каждым днём всё спокойнее, даже радостнее и веселее, что моё настроение в основном лучше, чем оно было раньше, на свободе! Откуда это? Я хочу сейчас рассказать тебе обо всём: всё это страшное «несчастье» было необходимо, чтобы наставить меня на правильный путь – и потому, на самом деле, оно вовсе не было несчастьем. Я радуюсь всему и благодарю Бога за то, что мне было это дано – понять указание перста Господня и через это выйти на правильный путь. Что знал я до сих пор о вере, о настоящей, глубокой вере, об истине, последней и единственной, о Боге? Очень мало! Сейчас, однако, я дозрел до того, что даже в моем теперешнем положении я весел, спокоен и обнадёжен – будь что будет. Я надеюсь, что вы также прошли схожий путь и что вы со мной вместе, после глубокой боли разлуки, пришли к тому состоянию, чтобы за всё возблагодарить Господа. Все это несчастье было необходимо, чтобы открыть мне глаза — но и не только мне, но и всем нам, всем тем, кого оно постигло, – в том числе и нашей семье».

«Милая Нелли! Раньше, чем мы все думали, мне было суждено бросить земную жизнь. Мы с Ваней и другими ребятами работали против немецкого правительства, нас поймали и приговорили к смерти. Пишу из тюрьмы. Часто, часто я вспоминаю Гжатск! И почему я тогда не остался в России?! Но всё это воля Божья. В загробной, вечной жизни мы опять встретимся!
Прощай, милая Нелли! И помолись за меня!

 Твой Саша.  Все за Россию!!!»

В одном из последних текстов «Белой розы» приводятся слова поэта XIX века Новалиса, которые и сегодня звучат пророчески: «В Европе будет продолжать литься кровь, пока нации не осознают своего собственного безумия, пока народы не вернутся к своим древним алтарям, мирному труду и не восславят мира на недавних полях битв. Религия и только религия может помочь проснуться европейскому сознанию и стать гарантом прав народов. И только тогда на наших землях воссияет новым светом христианство, и именно оно принесёт нам мир».

22 февраля 1943 года Ганс и Софи Шоль и Кристоф Пробс были гильотинированы. Александр Шморель и профессор Курт Хубер были арестованы чуть позже и казнены 13 июля. Александр Шморель канонизирован в Германии Русской Зарубежной Церковью.

 

 

БЛАЖЕННЫЙ НОВОМУЧЕНИК

Блаженный Максим

Максим Иванович Румянцев родился в середине пятидесятых годов XIX столетия в деревне Вандышки Кинешемского уезда Костромской губернии в крестьянской семье. Родители его умерли, когда Максиму едва минуло десять лет, и он поселился в доме брата Егора, где прожил до пятнадцати лет, а затем ушёл странствовать. Где и как подвизался Максим – неизвестно, но вернувшись почти через тридцать лет на родину, он знал службу церковную наизусть, хотя оставался неграмотен; во время странствий он принял подвиг юродства, который не оставлял до самой кончины.

В родной деревне Максим Иванович жил то у брата в баньке, то у благочестивых семейств, а то где придётся.

Ходил святой круглый год босиком и в одних и тех же, надетых одна на другую, рубахах. Если кто-нибудь дарил ему сапоги, то он совал в них бумагу, чтобы неудобно было ходить, а потом всё равно отдавал. В бане никогда не мылся.

Однажды священник Николай Житников, с которым блаженный дружил, уговорил его попариться. Максим Иванович ушёл в баню и исчез. «Что же это он так долго? Куда это он пропал?» – недоумевал батюшка. Вошёл он в баню и видит: сидит Максим Иванович на полке красный, как свекла, во всех своих рубахах. «Да что же ты в одежде сидишь?» «Так ты же мне сам велел париться, а не мыться», – улыбаясь, ответил блаженный.

В деревне многие, особенно поначалу, смеялись над ним, а мальчишки, бывало, пускали в него камни. Но благодушно всё это переносил блаженный, помня, что все подвизающиеся за Христа гонимы будут.

К тому времени, когда он поселился в деревне после многолетнего подвига странничества и юродства, он достиг берегов блаженного бесстрастия, и Господь начал открывать ему Свою благую волю о других людях.

*       *       *

Уныние и грусть овладели Андреем Груздевым, когда пришла ему пора идти на войну 1914 года. «Прощай, Максим Иванович, может, не вернусь». «До свидания, сладкий барин», – ответил блаженный. Многими чудесами засвидетельствовал Господь блаженного, так что не осталось у Андрея сомнения: он вернётся живым. И вернулся.

Дочь его, Веру Груздеву, Максим Иванович называл Христовой невестой. «Верно, ты, Вера, замуж не выйдешь», – говорила ей мать. И действительно, она осталась девицей.

Младшей дочери Груздевых Максим Иванович, когда та была девочкой, частенько говорил: «Николай, давай закурим. Николай, давай закурим». А то возьмёт да вдруг начнёт бегать, приговаривая: «За мной кто-то бежит. Я спрячусь в сарай, за мной кто-то бежит. Спрячусь под стол».

Объяснилось всё через много лет, когда она вышла замуж за Николая, и тот, когда бывал пьян, преследовал её, так что она не знала, куда укрыться.

Максим Иванович никогда не говорил человеку прямо, а всегда как бы о себе. Пришёл как-то к нему священник Григорий Аверин, и блаженный заявил: «Вот Максима Ивановича скоро заберут. Скоро заберут – да это ничего. Умрёт Максим, и прилетит соловей, но не сядет на могилку и не пропоёт». Вскоре о. Григорий был арестован и в лагере расстрелян.

Если и говорил блаженный о событиях прямо, то лишь тогда, когда иначе было нельзя.

Как-то сидел Петр Кочерин со своими друзьями на завалинке. И Максим Иванович тут же. Вдруг посреди разговора блаженный говорит: «Вот, дымок пошёл». Но никто не обратил на это внимания. Максим Иванович через некоторое время настойчивее произнёс: «Дымит. Дымит». Но опять никто его слова не услышал, и тогда Максим уже в голос закричал: «Да пожар же!» Тут все вскочили. Забежали за дом. И точно. Там полыхало гумно.

Обмануть или скрыть что-нибудь от Максима Ивановича было невозможно. Однажды,  хозяйка дома ради своей болезни и семейных нужд взяла у него из мешка, который он хранил на печи, сухарей. «Я немного возьму, не узнает Максим», – решила она.

Но святой, как вошёл в избу, схватился за голову и закричал: «Заворовали! Заворовали! Житья у вас нет. Заворовали!» Пришлось ей всё рассказать.

Однажды пришла к Максиму Ольга Добрецова, с нею женщина передала для блаженного сверток. Ольга отдала Максиму Ивановичу два свертка и не стала говорить, какой от кого, посчитав это неважным.  Но иначе на это посмотрел блаженный. «Это – твоё, – сказал он, – а это с тобой передали». «Прости меня, Максим Иванович», – встрепенулась Ольга. «Прости, прости... Хорошо ещё, что ты  созналась, а то соврут и не сознаются».

В другой раз, когда она собралась уходить, он сказал: «Ты оставайся, а то люди злые...» Не послушалась она. Нужно было идти глухим местом. И видит Ольга – стоят мужики и ни за что её не пропустят. Бросилась она бежать. Мужики – за ней. Она бежит изо всех сил, а они нагоняют, и всё отчетливей их топот, уже прямо за спиной. И взмолилась Ольга блаженному Максиму о помощи. И слышит – стих звук погони, перестали её преследовать. Едва живой от страха добралась она до общежития.

Однажды, когда блаженный жил у Груздевых, он начал с самого утра петь заупокойные стихиры и пел их почти весь день. Хозяйка слушала, думая, когда же он кончит, и, наконец, спросила: «Что ты все заупокойные стихиры поёшь?»

Ничего не ответил Максим, продолжая петь, а через некоторое время  сказал:

«Ну, теперь всё. Отпето. Опускайте в могилу». Вскоре приехали из Кинешемского Успенского монастыря и сказали, что там умерла монахиня.

Как-то ещё до начала гонений блаженный, проходя мимо местного монастыря, сказал: «Подушки-то, подушки какие! Разве это монахини? Всё разлетится. Всё». В середине двадцатых годов монастырь был закрыт, в его зданиях поместилась следственная тюрьма.

Сердце Максима не прилеплялось ни к чему земному; деньги он презирал, а если ему кто их давал, то он потрёт их, потрёт, да и бросит или сунет куда-нибудь.

Однажды прибежала соседка Груздевых:

– Максим Иванович, ведь у нас землю-то отнимают!

– Ну и что? – невозмутимо ответил блаженный. – Тебе жалко, что ли?

– Да как не жалко? Конечно, жалко.

– Ах ты, жалко, – покачал головой блаженный, – да ты возьми в карман землю-то и ходи, раз тебе жалко.

Духовно близкие отношения Максим Иванович вел с епископом Кинешемским Василием. «Многих я видел подвижников, молитвенников и духовных людей, – говорил о нём святитель, – но этот ближе всех к Богу».

Владыка ходил к блаженному Максиму пешком. И когда бы он ни задумал прийти, святой всегда заранее знал о его посещении. Однажды он предупредил о его приходе хозяйку, и она бросилась убирать в избе.  Но не успел святитель войти, как блаженный сам указал ему место: «Ты, владыко, здесь на пороге садись». «Да как же так! – всплеснула руками хозяйка. – Я уже и скамеечку вытерла...» «А ему тут... тут... Садись, садись здесь!» – настойчиво повторял блаженный, показывая на порог. Святитель не стал возражать. Это было незадолго до его ареста.

Но праведнику закон не лежит. Однажды Максим Иванович передал через близких святителю, что хотел бы причаститься. В назначенный день епископ Василий пришёл к блаженному. Сидит, ждёт. А Максим Иванович в это время с мужиками беседует. Те ему уже и покурить предлагают, и он не отказывается, закуривает.

Видя, что напрасно его ожидание, епископ послал за ним келейника и, когда Максим пришёл, строго спросил:

– Ты что-нибудь ел?

– Немножечко поел, – ответил блаженный так, точно только этого вопроса и ждал, и добавил: – Уж больно ты строг, владыко, я совсем немножко, чуть-чуть поел, а будет время, когда поемши будут причащаться.

О будущем ли он говорит? Не прелестное ли это пренебрежение ко святыне? – подумал святитель, сам строгий подвижник и ревнитель церковных канонов. И благословил своих духовных детей повременить обращаться к блаженному за советами.

Через некоторое время блаженный снова позвал владыку к себе – причаститься. «Ну, что, Максим Иванович, не ел, не пил?» – спросил тот, войдя. «Не ел, не пил, владыко святый», – ответил блаженный с кротостью благообразного Иосифа, принимающего на свои руки пречистое тело Христа.

После исповеди все сомнения у святителя рассеялись, и он вновь благословил духовных детей обращаться к блаженному.

Многие, видя, какую жизнь он ведёт, говорили ему: «Максим Иванович, ты уже спасён, ты уже в Царстве Небесном». «А кто это знает: в Царстве ли?» – ответит блаженный, глянет на образ Царицы Небесной. «Царица Небесная!» – воскликнет, и слезы сами собой побегут по щекам.

Зная службу на память, он на Пасху пел её всю дома. Сядет против окон и радуется. «Смотри, – скажет хозяйке, – ангельская душенька, как солнышко играет». А сам смотрит не на солнце, а на святые иконы.

Незадолго до своего ареста Максим Иванович пришёл к о. Николаю Житникову и сказал: «Отец Николай, давай багаж собирать».

И действительно, вскоре они оба были арестованы.

Председателем первого в тех местах колхоза был Василий Сорокин, а сын его, Владимир, работал трактористом. Оба они не любили блаженного и писали доносы властям, чтобы те арестовали его.

И, наконец, зимой 1928 года к дому, где тогда жил Максим Иванович, подъехали сани с возницей-милиционером. Случившийся тут Андрей Груздев спросил: «За что вы его арестовываете?» «Да нам не жалко, – ответил милиционер, – он нам не мешает, но на него уже третье заявление подано, чтобы его арестовать. Так что собирайся, Максим Иванович, поехали».

Собирать Максиму было нечего, никакого имущества у него не было, сел он в сани, и они отправились. По дороге им встретилась женщина, которая, узнав блаженного, спросила: «Куда это ты, Максим Иванович, поехал?» «К Царю на обед», – ответил блаженный.

В Кинешемской тюрьме Максима Ивановича подвергли жестоким мучениям, попеременно держа то в жаре, то в холоде. Но недолго он здесь пробыл и был переведён в другой город. Здесь блаженный оказался вместе с о. Николаем Житниковым, который явился свидетелем его кончины, и написал из заключения землякам, что блаженный Максим умер в 1928 году  как великий праведник.

Память его совершается 13 августа.

 

«ХРИСТИАНИНОМ БЫТЬ НЕ ТОЛЬКО ПО ИМЕНИ...»       

          

Отец Василий

Священномученик Василий родился 12 января 1895 года в Москве в семье Федора Алексеевича и Софьи Павловны Надеждиных. Его отец служил чиновником Дворцового управления в звании коллежского асессора и доводился родственником архиепископу Анастасию (Грибановскому).
В 1910 году Василий окончил Заиконоспасское духовное училище, в 1916-м – Московскую духовную семинарию. На каникулы ездил в Холмскую губернию, где владыка Анастасий был в то время епархиальным архиереем. Василий писал епископу: «Хочу окончить духовную академию и быть священником – это решение подсказывает мне моя душа, которую привлекает пастырская деятельность. Знаю, чем солиднее, обширнее и значительнее будет моё образование, тем ценнее для дела Церкви и интереснее для меня самого будет моя деятельность как пастыря».
Летом 1916 года Василий уехал готовиться к экзаменам в Кишинев, куда был переведен владыка Анастасий. Осенью он поступил в Московскую духовную академию, занятия в которой из-за войны стали идти с перебоями. В конце ноября граф Александр Медем пригласил его в своё имение в Хвалынском уезде Саратовской губернии преподавать Закон Божий его детям                  Федору и Софии.
В конце февраля 1917 года возобновились занятия в академии, и Василий выехал в столицу, жители которой в то время ликовали по поводу отречения императора Николая II от престола, ликовали и студенты академии. По окончании учебного года Василий снова уехал в имение графа. Последствия разрушительной революции быстро докатились до губернских городов, начались грабежи и убийства. Осенью 1917 года он вернулся в Москву для      продолжения учебы.
В начале 1919 года духовная академия была закрыта пришедшими к власти безбожниками. В апреле 1919 года Василий Федорович обвенчался с Еленой Сергеевной Борисоглебской и уехал в село Никольский Поим Чембарского уезда Пензенской губернии, где служил знакомый ему священник, и работал здесь до 1921 года учителем в школе. В марте 1921 года он с семьей переехал ближе к Москве, устроившись счетоводом в построечном управлении узкоколейки в Орехово-Зуеве.
24 июня 1921 года Василий Федорович был рукоположен во диакона, а 26 июня – во священника к Никольскому храму у Соломенной Сторожки в Москве, построенному в начале ХХ столетия. До революции это был храм 675-й пешей тульской дружины.
Дочь священномученика Владимира Амбарцумова писала о храме и об отце Василии: «Возле церкви некогда существовала сторожевая будка с соломенной крышей, известная в народе как “соломенная сторожка”. Ко времени строительства храма её уже не было, но народная память сохранила за этим местом старое наименование... В храм ходили разные люди, но... состав приходской общины прежде всего определялся близостью Петровско-Разумовской академии... Когда после революции было запрещено преподавание в школах Закона Божия и в Петровско-Разумовской академии закрыли храм, группа её профессоров и преподавателей обратилась к настоятелю храма святителя Николая священнику Василию Надеждину «с просьбой заняться религиозно-нравственным воспитанием их детей..» Отец Василий живо откликнулся. Он создал... молодёжный хор, поющий на правом клиросе храма... учил девушек и юношей не только церковному пению, но и церковной службе, разбирал основные вопросы вероучения, ходил с ними и на концерты классической музыки, читал и обсуждал литературные произведения. Для маленьких детей в доме отца Василия обязательно проводились запрещённые тогда рождественские елки...
Батюшка был прекрасным проповедником. Его любимое время для проповедей было в субботу на утрене после шестопсалмия... Он не отшлифовывал своих проповедей, но говорил живо и убежденно, часто выступая против безверия».
В октябре 1927 года отец Василий получил документ об окончании Московской духовной академии по первому разряду со степенью кандидата богословия. В нём поставили свои подписи ещё не арестованные тогда профессора духовной академии, включая проректора протоиерея Владимира Страхова.
В 1928 году у отца Василия обнаружился туберкулёз, и он был вынужден уехать в Башкирию для лечения кумысом. В его отсутствие в храме служил по его просьбе священномученик Владимир Амбарцумов.
Вернувшись в Москву, батюшка стал реже говорить проповеди – гонения усилились; милиция запретила ему появляться в доме, где жила его семья, и священник снял угол – чулан в квартире, куда к нему приезжала супруга, стараясь, чтобы и эти визиты остались незамеченными.
Отца Василия арестовали 28 октября 1928 года и заключили в Бутырскую тюрьму в Москве. Его обвинили в том, что он «организовал кружок христианской молодёжи, работой которого и руководил, воспитывая молодёжь в тенденциозно-антисоветском направлении».
1 ноября следователь допросил священника. Он назвал, что именно интересует следствие, и отец Василий сказал: «О близкой ко мне молодёжи могу сказать следующее: пришла ко мне она сама. Все лица, впоследствии бывавшие у меня, были связаны между собой ещё школой, где они вместе учились. Вероятно, поэтому они также всей группой и перешли ко мне. У меня в церкви эта молодёжь пела в хоре...
Сама молодёжь была неактивна в изучении хотя бы церковной истории, поэтому я сам читал им иногда на темы по истории Церкви выдержки из церковных писателей Болотова и Лебедева, читал им некоторые подлинники сочинений церковных писателей (Василия Великого, Григория Богослова и других). Делал доклад о впечатлениях от моей поездки в Саровскую пустынь, о тех сказаниях, которые связаны с Дивеевым монастырем и Серафимом Саровским... Были у меня беседы, посвященные юбилеям Первого Вселенского Собора, Григория Богослова и Василия Великого. Собственно, проповедь в церкви была по этим вопросам, а дома молодёжи я читал только некоторые документы той эпохи.
Специальных вопросов по поводу существующего социального порядка и по поводу отдельных моментов взаимоотношения Церкви и государства, равно и чисто политических вопросов, мы никогда не обсуждали. Последние, то есть политические вопросы, иногда только, и то вскользь, в обывательском разрезе, трактовались у нас; говорили, например, что жестока политика власти по отношению к детям лишенцев и к лишенцам вообще... В вопросах об арестах церковников я придерживаюсь той точки зрения, что трудно провести грань между церковным и антисоветским и что поэтому со стороны власти возможны перегибы...
Молодёжь у меня принимает участие в церковных делах с 1921 года. Всего у меня не больше десяти человек... Когда у нас затрагивался вопрос об исповедничестве, то есть о возможности примирения верующих с окружающими условиями, то здесь я проводил такую точку зрения: есть пределы (для каждого различные), в которых каждый христианин может примиряться с окружающей его нехристианской действительностью; при нарушении этих пределов он должен уже примириться с возможностью и неприятных для него лично изменений условий его жизни, иначе он не есть христианин. Христианином надо быть не только по имени...».
20 ноября 1929 года Особое Совещание при Коллегии ОГПУ приговорило священника к трем годам концлагеря. Его отправили на Соловки. Но когда он прибыл в пересыльный лагерный пункт в город Кемь, морская навигация уже  закончилась, и отец Василий был оставлен там. В это время на всём Соловецком архипелаге, превращенном в концлагеря, свирепствовала эпидемия сыпного тифа. Батюшка вскоре заболел. В больнице ему сделали укол и внесли инфекцию, что привело к гангрене. Во  время болезни священника к нему приехала супруга и, поселившись в Кеми неподалеку от лагеря, каждый день носила ему передачи.
«Хожу утром и вечером вдоль деревянного забора с проволокой наверху и дохожу до лазарета... Вижу верхнюю часть замерзшего  окна и посылаю привет и молюсь. В три часа делаю передачу... Получаю записку, написанную слабым почерком. Вот и всё! Ночь проходит в тоске и мучительных снах. Каждый раз, как  отворяется дверь нашей квартиры, я смотрю, не пришли ли сказать роковую весть. Его остригли, изменился он сильно и исхудал, говорят, перевязки мучительны и изнуряют его...»
Незадолго перед кончиной отец Василий сподобился принятия Святых Христовых Таин. Последние его слова были: «Господи, спаси благочестивыя и услыши ны».
Священник Василий Надеждин скончался в больнице 19 февраля 1930 года. Начальник лагеря разрешил супруге помолиться ночью рядом с телом почившего мужа и похоронить его на кладбище в Кеми.
24 декабря 1929 года, ещё до болезни, отец Василий отправил жене последнее письмо – своеобразным прощанием с близкими: «Сегодня, в день Ангела моего старшего сынка... мне пришла мысль грустная, но, кажется, правильная, что я должен написать прощальное письмо на случай моей смерти... Ибо если я заболею тифом, то писать уже не смогу, никого из близких не увижу и не услышу, не смогу ничего передать им,  кроме этого письма, если оно будет написано заранее и... если Господь устроит так, что оно дойдёт до моих близких... Это письмо должно заменить меня, прощание со мною, участие в моих похоронах, которые произойдут здесь без участия моих близких, без их молитвы и слёз... Первое слово к тебе, моя дорогая, любимая, единственная... Прежде всего, благословляю тебя за твою любовь, за твою дружбу, за твою преданность мне... Да будет воля Божия! Мы дождёмся радостного свидания в светлом Царстве любви и радости, где уже никто не сможет разлучить нас, – и ты расскажешь мне о том, как прожила ты жизнь без меня, как ты сумела по-христиански воспитать наших детей, как ты сумела внушить им ужас и отвращение к мрачному безбожному мировоззрению и запечатлеть в их сердцах светлый образ Христа...»   
  
   
«БЛАГОВЕСТНИК» №2-2012

 

«КЛЯТВЕ СВЯЩЕНСТВА НЕ ИЗМЕНЮ…»               

Протоиерей Николай Кобранов

Священномученик Николай родился 10 мая 1893 года в селе Благовещенье Дорогобужского уезда Смоленской губернии в семье диакона Иакова Кобранова. В 1913 году окончил Смоленскую семинарию и поступил на юридический факультет Варшавского университета, в котором проучился три                   года. В 1918 году он оказался в Крыму, был сначала певчим в симферопольском соборе, а затем иподиаконом у Таврического архиерея. В 1920 году рукоположен во диакона к крестовой церкви в Симферополе, а через год – во священника. Был женат.

Во время отступления армии Врангеля из Крыма отец Николай принял решение остаться в России и служил под Мелитополем, затем в московском Новоспасском монастыре, а с 1923 года – в храме села Воскресенское Можайского уезда.

В 1925 г. отец Николай стал протоиереем и настоятелем Троицкого храма в Кожевниках. В начале ХХ столетия прежнее величие храма стало быстро угасать. Резко уменьшилось число прихожан, ощущался недостаток средств, так что назначенные сюда священники старались как можно быстрее перейти на другой приход, смотря на это место как на беспокойное и ненадежное. Безбожная революция только увеличила разруху, и дело кончилось тем, что в 1925 году храм был закрыт. Две недели он простоял без богослужений, когда в него был назначен отец Николай. Священник начал с того, что создал живой приход.

Понимая, что поддержание благолепия храма – это дело самих прихожан, он обратился к ним с воззванием, в котором писал: «Пусть придет на помощь... общехристианское безгранично-великое милосердие. Помогите на ремонт храма. Гибель святыни – есть гибель чести нашей славной и благочестивой веры».

Отец Николай часто служил и за всеми богослужениями проповедовал; он устраивал богословские беседы, приглашая на них известных и авторитетных профессоров. Беседы проводились в воскресенье вечером и стали подлинным духовным утешением и приобретением для прихожан в оскудевшее духовными сокровищами, проникнутое духом злобы время. В храм по просьбе отца Николая приносились из других храмов для сугубых молений чудотворные иконы Богоматери и святого мученика и чудотворца Трифона.  

К престольным праздникам и к памятным дням отец Николай отправлял поздравительные открытки прихожанам, которые иногда сопровождал наиболее созвучными его сердцу духовными стихами русских поэтов.

Власти пристально следили за ревностным пастырем, и 28 октября 1929 года он был арестован и заключен в Бутырскую тюрьму. На вопросы  следователя, отец Николай ответил: «Я являюсь священником Троицкой церкви, которая представляет из себя историческую ценность... и приходится принимать усиленные меры к изысканию средств на её поддержание, к тому же этот район чисто рабочий, где мало верующих людей. Сестричество организовано мной в начале моего назначения в этот храм... на него возложена главная забота о храме, чем оно и занимается... Для этой же цели были введены                   членские взносы от верующих, которые поступают и вносятся в                   книги прихода.

В притворе храма при входе висит доска для объявлений, на которой объявляется о богослужениях. Таким путем мной вывешено объявление о взносах на храм. Мной были посылаемы сестры-прихожанки с подписными листами с целью сбора средств на нужды прихода. На престольный праздник мучеников Кира и Иоанна были торжественные службы с участием архиепископа. Я, как молодой священник, сознательно цели борьбы с советской властью не ставил, и если обращался к верующим, то только в силу своих религиозных убеждений для поддержания храма».

За «антисоветскую пропаганду» протоиерея Николая приговорили к трём годам в Соловецком концлагере. По окончании заключения он ещё три года отбывал ссылку в Казахстане, откуда он вернулся в 1935 г. и поселился в деревне Кукарино Можайского района. Бывая в Москве, отец Николай встречался с монахинями и игумениями, иногда совершал в квартире богослужения, что впоследствии ему и было поставлено в вину.

27 апреля 1936 года батюшку вновь арестовали.

– Признаете ли вы себя виновным в том, что, вернувшись из ссылки, начали организовывать нелегальный монастырь?  

– Нет, не признаю. Я не организовывал никаких нелегальных монастырей.

– Вы устраивали нелегальные богослужения на квартире игуменьи?

– Да, устраивал. Я совершил молебное пение.

– Следствию известно, что вы высказывали контрреволюционные взгляды и допускали выпады против руководимого советской властью государства. Что вы можете показать?

 – Это я отрицаю. Я ни с кем на эту тему не говорил. Мое личное отношение к советской власти заключается в несогласии с ней по религиозному вопросу, так как она разрушает... храмы и репрессирует невинно верующих и духовенство.

Следствие продолжалось в течение месяца.

16 мая 1936 года отец Николай начал бессрочную голодовку. Он подал                   следователю заявление с просьбой считать его голодовку не протестом против советской власти, а средством для обретения внутреннего равновесия в условиях крайнего насилия. Переносить тюрьмы и репрессии в обстановке крайней несправедливости он может, только прибегая к крайним средствам, могущим вернуть ему самообладание, каковым и является для него голодовка-пост. Он писал, что просит вести его дело без задержек, но не настаивать на отказе от голодовки.

В тот же день администрация тюрьмы, пригласив известных профессоров, освидетельствовала священника на предмет его психического здоровья и дала заключение, что душевным заболеванием отец Николай не страдает, а в его поступках проявляется его личный характер и фанатичная вера. Мученика приговорили к пяти годам заключения в исправительно-трудовой лагерь.

29 июня 1936 года он был доставлен в Ухтпечлаг в город Чибью, а затем на лагпункт Шор. 1 декабря 1936 года отец Николай вновь объявил голодовку, требуя заменить лагерь тюремной одиночкой или ссылкой. 9 декабря начальник лагпунта отправил своему начальству сообщение, что священник, «находясь за неимением отдельного помещения для его изоляции среди массы                   этапников в общем бараке, своими выступлениями и проповедованием явно антисоветских идей разлагающе действует на массу. На основании сего приму срочное распоряжение об изоляции его, так как дальнейшее содержание на лагпункте Шор крайне нежелательно и невозможно».

17 декабря отца Николая в связи с крайне тяжелым состоянием здоровья поместили в лазарет. 21 января 1937 года он отправил властям заявление: «Сегодня 260 дней моего третьего заключения и 130 дней моей голодовки... Причины в Вас и в Байбусе (главный следователь по делу)... Байбус так поставил вопрос, что совершение литургии мной на дому есть государственное преступление. Не изменяя клятве священства и Деснице Всевышнего до смерти, не могу согласиться, что литургия в какой бы то ни было обстановке может быть преступлением.

Не соглашусь с Байбусом, что я должен домашнюю молитву регистрировать у гражданской власти после отделения Церкви от государства. Я законный священник, избранный народом, в этой области подчиняюсь только признаваемому мной Епископу. Грубо нарушены принципы веротерпимости и законы отделения Церкви от государства. Здоровьем и жизнью, мукой крайней вынужден в революционной среде защищать неприкосновенность убеждений».

Заявление было «оставлено без удовлетворения», так же как и заменить заключение в лагере на тюремную одиночку. Однако отец Николай продолжал требовать если и не освободить его, то по  крайней мере поместить в тюремную одиночку, и прокурор под обещание снять голодовку заявил, что требование священника будет выполнено, и 15 июля тот прекратил голодовку.

Состояние здоровья батюшки было столь тяжелое, что врачи оставили его в стационаре. С этого времени последовал целый ряд доносов на него. 16 августа лагерное начальство перевело отца Николая на общие работы, а 27-го заключило под стражу и обвинило в проведении антисоветской агитации. Измученный священник отказался давать показания. Тройка НКВД приговорила его к расстрелу. Протоиерей Николай Кобранов был казнен 31 декабря 1937 года и погребен в безвестной могиле.

И на свободе, и из заключения отец Николай посылал своим духовным детям и прихожанам стихи, среди них были и строки Хомякова:

Подвиг есть и в сраженьи,

Подвиг есть и в борьбе,

Высший подвиг – в терпеньи,

любви и мольбе...

Если сердце заныло

перед злобой людской

Иль насилье хватило

тебя цепью стальной,

Если скорби земные

жалом в душу впились, –

С верой бодрой и смелой

ты за подвиг берись.

Есть у подвига крылья,

И взлетишь ты на них,

Без труда, без усилья

Выше мраков земных,

Выше крыши темницы,

Выше злобы слепой,

Выше воплей и криков

гордой черни людской.

Подвиг есть и в сраженьи,

Подвиг есть и в борьбе,

Высший подвиг – в терпеньи,

любви и мольбе.

«БЛАГОВЕСТНИК» №12-2011

 

«Без Христа человечество жить не может!»

 

Протоиерей Петр Никотин родился 5 октября 1889 г. в селе Болхуны Енотаевского уезда Астраханской губернии. Окончив семинарию, Петр поступил в Казанскую духовную академию и вскоре был рукоположен во иерея. В 1919 г. закончил академию кандидатом богословия. Его научный труд назывался «Домашнее чтение Священного Писания у древних христиан».

Шла гражданская война, и отца Петра призвали в тыловое ополчение Красной армии, где он служил до 1920 года.

С 1920 по 1924 год батюшка трижды подвергался кратковременным арестам. Некоторое время он служил в Царицыне и Астрахани, а потом переехал в Москву. В столице ему довелось послужить в Иерусалимской церкви, в храме мученика Никиты, что у Яузских ворот, в церкви Петра и Павла в Лефортове. В конце 1935 г. протоиерей Петр был назначен в храм преподобного Сергия, что на Рогожской Заставе.

Отец Петр почитался верующими за ревностное исполнение пастырских обязанностей. Особенно его любила молодёжь, с ней он беседовал на церковные темы после богослужений. Несколько монахинь из закрытых московских монастырей – Кремлевского Вознесенского и Ивановского на Солянке – были под его духовным руководством.

В 1936 г. в НКВД начали собирать сведения об отце Петре и других верующих, активно посещающих храм на Рогожской Заставе.  А 20 августа  1937 г. мученика заключили в Бутырскую тюрьму.

На допросах все лживые обвинения он категорически отверг.

– Следствие располагает данными о том, что вы среди верующих выдавали

себя за блаженного, целителя от злых духов, прозорливого...

– Из перечисленного признаю только то, что на одной из церковных служб перед самым причастием женщина, которую я совершенно не знаю, начала кричать, причём так сильно, что другой священник и диакон оробели и не знали, что делать. Тогда я подошёл к болящей, наложил на неё епитрахиль, произнёс молитву, и она перестала кричать. Если это признается как исцеление, то да, такой случай был. Других случаев исцелений не было.

– Когда вы отказали в причастии одной гражданке?..

– Это было в один из постов. Я её спросил: кто Христос? Она ответила: не знаю. Тогда я спросил: а кто Ленин? Она ответила: вождь пролетариата. Меня это оскорбило, и я ей в причастии отказал.

– Был ли случай, когда вы, держа в руках газету «Правда», сказали, что она стоит 10 копеек потому, что в ней правды только на 10 копеек, а остальное неправда?

– Да, такой случай был.

– Как вами освещался вопрос о новой конституции в СССР?

– Я среди окружающих подвергал критике пункт о свободном отправлении религиозных убеждений. Говорил, что свобода, о которой сказано в конституции, осталась на бумаге. На самом деле в СССР по-прежнему происходит притеснение вероисповедания и духовенства, и что на получение свободы для отправления религиозных убеждений без помощи извне рассчитывать нельзя. И я продолжаю так думать, так как не вижу, в чем заключается свобода отправления религиозных убеждений в новой конституции СССР…

– Вы говорили о том, что советская власть умышленно сократила процент «верующих» в процессе проведения переписи среди населения.

– Да, я это говорил и обращался к настоятелю церкви с тем, чтобы он выяснил у епископата, как поступать с теми, кто скрыл свою принадлежность к верующим. Епископ дал ответ: в отношении согрешающих остаётся одно средство – покаяние. Никаких других целей в данном вопросе я не преследовал.

– Следствию известно, что вы в кругу своих знакомых, обсуждая процесс над троцкистами, высказывали враждебные взгляды против советской власти и партии...

– …Я смотрю на этот процесс с той точки зрения, что здесь «своя своих не познаша», здесь борьба за власть, а в этой борьбе всегда победит сильная сторона, так оно и случилось… Обычно искали контрреволюцию среди нашего брата – духовенства, а она оказалась вон где – в высших правящих кругах, которые вместе когда-то боролись за победу революции.

Из показаний сторожа храма: «Никотин – антисоветски настроенный человек. Он выражал резкое недовольство политикой советской  власти в отношении религии… кроме того, свое недовольство советской властью Никотин проявляет в действиях: призывал верующих к тому, чтобы они водили своих детей в церковь, учили их молитвам; в прошлом году провёл специальный молебен для школьников перед началом учебного года, кроме исповеди для верующих читает ещё общие проповеди, развивая у них религиозный фанатизм и безразличие к окружающей жизни и событиям».

К сожалению, среди лжесвидетелей были и клирики. Протодиакон Устин: «В большие религиозные праздники он произносит проповеди антисоветского характера, вот например: Где нет Христа, там ссоры, драки, ругань, там нет ни чести, ни стыда»… Для воспитания детей в духе веры он систематически среди женщин матерей распространяет церковную литературу… Проповедует Церковь как единственное место спасения для души человеческой…»

Вместе с отцом Петром были арестованы и его прихожане Виктор Фролов, Иван Рыбин, Елизавета Куранова и Николай Кузьмин.

Мученик Виктор родился в 1913 г. в Москве в семье рабочего.  Трудился бухгалтером на заводе. До 1929 года учился, а потом устроился на работу по найму. Под кровом своего дома он давал приют монашествующим, странникам, бежавшим из ссылки, и верующим, проживающим нелегально в Москве. 27 августа 1937 г. Виктора заключили в Бутырскую тюрьму.

– Какое участие вы принимали в богослужениях в церкви и в качестве кого?

– Я принимал участие в богослужениях в церкви в качестве чтеца, при этом

облачался в стихарь.

– Следствие располагает данными, что вы являетесь иподиаконом…

– На протяжении нескольких лет я отправлял обязанности иподиакона. Служить я начал ещё до архиепископа Серафима (Силичева), с которым позже продолжал служить до момента его отъезда в Саратов… Я собирался уйти со службы в советском учреждении в Церковь…

Виктор отверг все обвинения в антисоветской агитации и никого не оговорил.

Мученик Иоанн родился 1 апреля 1898 г. в деревне Черная Грязь Богородского уезда Московской губернии в семье крестьянина. В 1917 году служил рядовым в Царской армии, а в 1920 году был четыре месяца рядовым Красной армии. Перед арестом Иван Николаевич проживал в церковной сторожке при храме Петра и Павла в Лефортове, где работал дворником и истопником. Мученика арестовали 21 августа 1937 г.

– Кто твой духовный отец?

– Священник Андрей Куницын, ныне сослан за контрреволюционную деятельность. Его я хорошо знал. Он пользовался большой популярностью среди верующих. Читал мне духовные наставления, готовил к монашеской жизни…

После его высылки я ему писал письма и от него получал ответы. В последнем письме я просил у отца Андрея руководства, как вести себя, с кем иметь связь, как лучше принести пользу для веры и как лучше отдать себя в жертву ради спасения веры. Материальная связь у меня с отцом Андреем заключается в денежной помощи с моей стороны. Я после его ареста в место ссылки высылал ему деньги и посылки.

Мученица Елизавета родилась в 1877 г. в Москве. Воспитывалась в детском доме. Вышла замуж. В 1930 году мужа Елизаветы Викторовны, который работал на заводе, обвинили во вредительстве и по приговору тройки ОГПУ расстреляли. Дом, где они проживали, был конфискован, и она, как административно высланная, вынуждена была покинуть столицу и поселиться в Звенигороде. Несмотря на нужду, матушка отправляла посылки заключенному священнику Сергею Зарубину. Её арестовали 9 сентября 1937 года.

– Будучи недовольны советской властью, вы среди верующих занимались антисоветской агитацией.

– Я потому недовольна советской властью, что пережила расстрел мужа, конфискацию имущества и высылку. Но открыто своего недовольства среди окружающих не выражала, антисоветской агитацией я не занималась. Считаю, что меня арестовали за то, что я посещаю церковь и участвую в церковном хоре.

Мученик Николай родился 10 октября 1899 г. в Москве. Отец его заведовал епархиальной свечной лавкой. В 1917 году Николай окончил коммерческое училище и в 1918-м был призван в Красную армию. Служил до 1921 года в главном артуправлении делопроизводителем. С 1921 по 1929 год работал завхозом в морском научном институте, участвовал в экспедициях как научно-технический сотрудник. В 1929 г. сильно заболел и до 1932 г. нигде не работал. В 1933-м устроился агентом снабжения в военный совхоз Главвоенпорта. Через два года переехал в Москву и стал певчим Сергиевского храма на Рогожской. Его арестовали 29 сентября 1937 г.

Осведомитель так отзывался о Николае: «Ярый церковник, недовольный советской властью. Своё недовольство он выразил среди верующих так: “Не признаю никаких партий и власти, кроме партии Христа, членом которой состою…»

– Как у вас сложились твердые религиозные убеждения и когда?

– Раньше я к религии относился критически, особенно после революции, не

посещал церковь и не выполнял религиозных обрядов. Твердые религиозные убеждения у меня сложились после болезни в 1929 году, когда я, будучи при смерти, обратился с молитвой к Богу, в результате чего выздоровел.

Мои религиозные убеждения тверды, на основе их я строю всю свою жизнь и отношение к людям. Свое отношение к советской власти вывожу из учения Христа: любите враги ваша и не сопротивляйтесь предержащим властям…  Антисоветской агитацией  не занимался. Сказать, что не пойду на демонстрацию, а скорее пойду в церковь, если в ней совершается служба, я мог…  

17 октября 1937 г. тройка НКВД приговорила мучеников к расстрелу. Протоиерей Петр Никотин и миряне Виктор Фролов, Иоанн Рыбин, Елизавета Куранова были казнены на полигоне Бутово 21 октября 1937 г., а Николай Кузьмин – 31 октября. Все они погребены в безвестной общей могиле.

 

«Только верой в Бога пожертвовать не могу…»

Священномучени Пётр

Священник Петр Петриков родился 19 января 1903 года в Можайске. Его отец, Сергей Петрович происходил из села Енкаево Темниковского уезда Тамбовской губернии. В восемь лет он остался сиротой, работал батраком и пас в селе скот, затем пошёл в солдаты, а после окончания службы остался в Москве. Добрые люди помогли ему получить образование, и он стал работать на железной дороге. Был сначала сторожем, конторщиком, а затем помощником начальника станции Тучково Александровской железной дороги.                   Мать отца Петра, Татьяна Михайловна, происходила из семьи самарских купцов.

Когда Сергей Петрович получил должность помощника начальника станции, его семье выделили большой участок земли и помогли выстроить дом.

Однажды восемнадцатилетний Петр обратился к комиссару здравоохранения Н.А.Семашко с прошением о содействии в получении медицинского образования: «Первые годы жизни моей пробежали быстро, быстро... В 7 лет поступил я во 2-й класс приходского училища при станции Батюшково Александровской железной дороги. В связи с переводами моего отца учился в Батюшкове, Вязьме, Кубинке, затем поступил в реальное в Можайске, где и прожил ещё 7 лет вдали от  семьи...

Осенью 1920 года очень хотел поступить на медицинский факультет университета; помешала главным образом болезнь отца: его к этому времени разбил паралич... Отца лечили в университетских клиниках: теперь служит опять помощником заведующего станции Тучково.

Во время болезни отца зимой 1921 года пробовал учиться телеграфу: необеспеченность семьи помешала занятиям...

Можно прибавить ещё: я занимаюсь искусствами – пишу стихи, очерки ... рисовал... но теперь уже год не имею возможности брать палитру; люблю музыку, но заниматься ей не было возможности...

Творчески-вдохновенный, порывный, сознаю я и чувствую близость цельности душевной, так сказать; начинает формироваться и строго очерчиваться личность моя. Источники вечной юности и радости открываются во мне...»

Семашко поддержал юношу, и в 1921 году Петр был принят на медицинский факультет Московского университета. Учась на втором курсе, он переутомился от занятий и тяжело заболел. Лечился в амбулатории при железнодорожной больнице около двух лет. За эти годы в его душе произошёл переворот. Источники вечной юности и радости нашёл он теперь во Христе.

В это время Петр познакомился со старцем Нектарием Оптинским и стал его духовным сыном, сблизился с кругом молодых людей, и среди них – с Андреем Эльбсоном, так же, как и он, бескомпромиссно искавшим истину в том море лжи, которое всё большим мраком окутывало страну.

Можайск - родиня святого

В июне 1925 года епископ Можайский Борис (Рукин) рукоположил Петра во диакона, и в том же году Местоблюститель Патриаршего престола митрополит                   Крутицкий Петр (Полянский) совершил его иерейскую хиротонию.

В Москве отец Петр поначалу не имел прихода и служил иногда в храмах у знакомых ему клириков – например, на Александрийском подворье у священника Андрея Эльбсона.

В марте 1931 года он был определён в храм Николы в Кленниках, но прослужил здесь лишь месяц. 14 апреля отец Пётр был арестован в  числе пятидесяти клириков, монахов и мирян и  заключён в Бутырскую тюрьму.

На допросах батюшка рассказал о своём происхождении, обучении и о том, что принял сан священника по внутреннему убеждению. Этого для следователя оказалось достаточным, так как отец Петр свидетельствовал о себе как о человеке, чуждом безбожному новому строю.

5 июня 1931 года священника приговорили к трём годам заключения, и он был отправлен в Мариинские лагеря. Когда стало известно место нахождения батюшки, туда приехали его мать и духовная дочь Вера Петровна Миронович, которая впоследствии стала его келейницей и помощницей. Поселившись неподалеку от лагеря, они стали хлопотать об отмене несправедливого приговора. Ведь обвинение в контрреволюционной деятельности не только не было доказано, но и вопроса такого на следствии не ставилось. 17 сентября 1931 года Особое Совещание при Коллегии ОГПУ постановило освободить священника из-под стражи, лишив его права проживания в двенадцати городах сроком на три года.

Отец Петр после освобождения поселился в Муроме и здесь в мае 1932 года был снова арестован. 3 июня начались допросы. Ответы на вопросы следствия отец Петр написал собственноручно: «Шифров никаких не знаю (и никакими шифрами не пользовался). Богослужений у меня на квартире не совершалось (и участия в них никто не принимал).

Власть признаю, как говорят, не за страх, а за совесть. Всегда исполнял все касавшиеся меня законоположения, – не знаю ни одного случая нарушения мною таковых. Пользуюсь свободой верить во что мне угодно, по основному закону страны – конституции. Во всём происшедшем в стране вижу пути Промысла Божьего, всегда ведущего нас во благое, дарующего всегда нам                  полезное.

Церковь – «не от мира сего». Мои интересы – чисто духовные: получение благодати и приобретение совершенств, которыми обладает Бог, в Которого верю. Вопросами политики никогда не занимался и в политических вопросах не разбираюсь.

Власти подчиняюсь по совести и готов пожертвовать для неё всем, чем только могу, если это будет нужно. Только верой в Бога не могу пожертвовать никому, если когда-либо будут этого требовать. От разговоров на политические темы прошу меня освободить, так как в этих вопросах я ничего не понимаю».

17 августа 1932 года было решено за недостатком материала следствие прекратить и арестованных освободить. После освобождения отец Петр жил до  лета 1936 года в Муроме, а затем уехал на родину в Можайск, куда вслед за ним приехала его духовная дочь и где посещали его знакомые священники и родные. Здесь отец Петр снял комнату, устроил в ней домовую церковь и до самого ареста, служил литургию, по образу древних христиан во время гонений от язычников.

В 1937 г. гонения на Церковь усилились. В апреле в Москве было арестовано полтора десятка священников и мирян, и среди них – отец Петр.

Сотрудники НКВД формулировали преступную деятельность арестованных таким образом: «После принятия сталинской конституции участники контрреволюционной нелегальной церковно-монархической организации активизировали свою контрреволюционную деятельность, в феврале 1937 года в городе Москве несколько раз созывали нелегальные собрания участников контрреволюционной организации... Были приняты решения активизировать... организационную работу среди верующих... насаждать на местах контрреволюционные ячейки из духовенства, монашества, возвратившихся из ссылки... создавать тайные молитвенные здания. В этих целях... было приобретено и арендовано несколько домов в Можайске, Малом Ярославце, Кимрах, где были поселены возвратившиеся из ссылки монашество и духовенство».

На большую часть вопросов следователя отец Петр отзывался незнанием и плохой памятью, при этом категорически заявив, что никаких политических разговоров не вёл.

Два лжесвидетеля оклеветали мученика. Его обвинили в том, что он будто бы «являлся участником контрреволюционной церковно-нелегальной организации, руководителем Можайского филиала, организовывал тайную домовую церковь у себя на квартире, где периодически собирались его единомышленники из Москвы и из других мест».

26 сентября тройка НКВД приговорила отца Петра к расстрелу. Священник Петр Петриков был убит на следующий день, 27 сентября 1937 года, и погребен в безвестной общей могиле на полигоне Бутово под Москвой.

 

Священномученик Иоанн

ЗАРАЙСКИЙ НОВОМУЧЕНИК

 

В соборе в то время находилась знаменитая чудотворная икона Николы Зарайского. Прославленная многочисленными чудесами, она привлекала к себе множество богомольцев со всех концов России. В храме хранились старинные рукописные и старопечатные богослужебные книги, серебряная и золотая утварь – вклады великих князей, знатных воевод и бояр. В тёплое время года отец Иоанн служил в летнем Никольском соборе, в холодное – в зимнем Иоанно-Предтеченском храме. На торжественные богослужения собиралось до тысячи богомольцев.

Со временем отец Иоанн, явивший себя ревностным пастырем, стал настоятелем Никольского собора. Он был возведён в сан протоиерея, назначен благочинным Зарайского округа и награждён в 1930 году митрой.

В 1922 году из храмов города были изъяты многие ценные вещи и иконы. Некоторые из них тогда удалось спасти от уничтожения. По предложению директора краеведческого музея и члена церковного совета И.П.Перлова часть драгоценной церковной утвари, а также древние рукописные и печатные книги были переданы на хранение в музей.

В 1928 году по распоряжению властей были закрыты Никольский собор и Иоанно-Предтеченская церковь. Протоиерей Иоанн стал служить в Спасо-Преображенской церкви в том же городе, но хлопотал и об открытии собора. Власти использовали это, как предлог для обвинений.

«В Коломенский окружной отдел ОГПУ поступили сведения о том, что группировка церковников, бывших людей и торговцев распространяла среди населения города и деревни контрреволюционные слухи о скорой гибели советской власти и подготовляла массовое выступление против закрытия собора.

Контрреволюционная деятельность вышеуказанной группы берёт своё начало с момента закрытия собора в городе Зарайске. Вопрос закрытия собора обсуждался на всех собраниях предприятий, и было вынесено решение ходатайствовать перед высшей властью о предоставлении собора под клуб. Просьба рабочих ВЦИКом была удовлетворена, и собор подлежал изъятию.

Незначительная отсталая часть рабочих в связи с закрытием собора стала проявлять недовольство властью. Этим моментом воспользовались церковники, повели среди верующих антисоветскую агитацию за удержание собора. По инициативе попа Смирнова несколько раз созывался церковный совет. Ещё не имея точных сведений о его закрытии, решили на первом собрании верующих общины, в которую входили исключительно бывшие люди, бывшие и настоящие торговцы города Зарайска, женщины и мужчины окружающих деревень престарелых возрастов, сделать информацию.

Сделав информацию о предполагаемом закрытии собора, вышеупомянутая группа стала проводить закрытую контрреволюционную агитацию среди городского и деревенского населения, например: в мае 1928 года по инициативе попа Смирнова и церковного совета в соборе была проведена антисоветская агитация за удержание собора путём бесплатной раздачи портретов Николая Чудотворца, с указанием, сколько лет иконе и сколько времени она находится в соборе.

Для лучшей агитации среди населения в летние месяцы 1928 года по инициативе попа Смирнова и членов церковного совета соборная икона чудотворца Николая носилась по всем деревням бывшего Зарайского уезда с совершением богослужений, где поп Смирнов говорил: „Чудотворная икона Николая святая, её нужно чтить, она творит чудеса“. Об этом же он неоднократно говорил в соборе во время проповеди. Такая агитация среди населения проводилась до 1929 года.

В феврале 1929 года вопрос о закрытии собора ВЦИКом был решён окончательно в пользу рабочих. Узнав об этом из газет, церковники повели открытую контрреволюционную агитацию среди населения, для чего созвали собрание членов общины (присутствовало до ста человек), на котором объявили верующим решение ВЦИКа, что собор подлежит закрытию и обратились с воззванием ко всем присутствующим принять активное участие в недопущении закрытия собора путем агитации среди рабочих и крестьян, призывать их к защите собора и даче своих подписей, заявляя: „Чем больше будет подписей, тем больше будем иметь шансов на выигрыш, так как высшая власть с этим посчитается и оставит собор за нами“.

Эта агитация среди несознательной отсталой части рабочих и крестьян нашла свое отражение. В результате этой агитации община, насчитывающая в себе около ста пятидесяти членов, возросла в несколько раз».

В феврале 1930 года сотрудники ОГПУ арестовали протоиерея Иоанна и вместе с ним членов церковной общины, всего одиннадцать человек. Все они были заключены в тюрьму в Коломне. На допросе следователи стали спрашивать священника о его отношении к советской власти и к закрытию ею собора. Причем вопросы были поставлены так, что и положительными ответами, и отрицательными следователи могли воспользоваться для обвинения священника, и потому отец Иоанн решил отвечать как можно более уклончиво:

«С июня 1904 года я проживаю в городе Зарайске беспрерывно и выполняю обязанности священнослужителя Спасо-Преображенской церкви. В 1917 году и по настоящее время к партийным течениям не примыкал и никакого участия в их работе не принимал. Происхожу из духовного звания, из имущества ничего никогда не имел, кроме домашней обстановки и одежды.
В религиозном отношении я примыкаю к староцерковникам (тихоновцам). К изъятию церковных ценностей в 1922 году отношусь безразлично – не был за то, чтобы церковные ценности были изъяты, и не был за то, чтобы их оставляли. К закрытию собора в Зарайске я также относился безразлично. К советским мероприятиям отношусь сочувственно, так как это вызывается ходом исторических моментов, и против таких мероприятий я не шел и считаю их вполне нужными и необходимыми. Против мероприятий советской власти я никогда не шёл и контрреволюционных агитаций не проводил. Виновным себя я ни в чём не признаю».

30 апреля 1930 года Тройка ОГПУ приговорила батюшку к трем годам ссылки в Северный край.

После ареста священника в Никольском соборе сначала разместили музейную экспозицию, но затем бесценная церковная утварь и древние рукописи вывезли и храм занял архив НКВД. Иоанно-Предтеченский храм был обращён в кинотеатр.

Жену священника, Зинаиду Ивановну, с пятью детьми выселили из церковного дома. Первое время они скитались по городу, находя лишь временное пристанище. Она просила милостыню, а дети, чтобы выжить, выполняли самые разные работы. Однажды утром матушка открыла дверь и увидела на пороге узелок с продуктами, никакой записки не было приложено. То же самое повторилось и на второй день, и на третий, и в последующие дни, до тех пор, пока одной из дочерей не удалось получить постоянную работу, что несколько облегчило их положение. Им так и не удалось узнать, кто был их благодетелем, но Зинаида Ивановна всегда считала, что это помощь угодника Божия святителя Николая.

По возвращении из ссылки отец Иоанн был назначен настоятелем Спасо-Преображенского храма в Зарайске.

В 1937 году усилились гонения на Церковь. «11 августа в Спасской церкви в Зарайске состоялась так называемая торжественная служба, на которую собралось шесть попов, – писал осведомитель. – До начала службы Смирнов, обращаясь к попам, сказал: „Советская власть опять возвращается к арестам 1930 года; в Москве арестовали архиерея Иоанна и много священников. Вот вам и конституция, вот вам и неприкосновенность личности… мы репрессий бояться не должны, а должны стоять твёрдо на своём посту».

20 августа отца Иоанна арестовали и заключили в Коломенскую тюрьму.  

– Следствию известно, что вы среди населения города Зарайска вели контрреволюционную работу, доказывали, что в Советском Союзе жизнь тяжела…

– Верующие сами неоднократно обращались ко мне с жалобами на тяжелую жизнь. Я верующим разъяснял, что они терпят все муки и тяжести сами от себя и что Господь Бог послал им это для испытания, как православным, – ответил священник.

– Следствию известно, что вы 11 августа в помещении Спасской церкви говорили присутствующим о репрессиях в городе Москве против духовенства в связи с предстоящими выборами в советы. Признаете это?

– Действительно, 11 августа в Спасской церкви я говорил присутствовавшему духовенству, что в городе Москве начались аресты духовенства, в частности арестован протоиерей Лебедев, и говорил, что опять начались аресты, как в 1930 году. Этим самым я хотел предупредить духовенство, чтобы оно были осторожнее.

Все напрасно возводимые на него обвинения отец Иоанн отверг. Священник был переведён в Москву в одну из тюрем НКВД.

8 сентября его приговорили к расстрелу. Протоиерей Иоанн Смирнов погиб на следующий день, 9 сентября 1937 года , и погребён в безвестной общей могиле на полигоне Бутово под Москвой.

«БЛАГОВЕСТНИК» №8-2011